Все очень и очень странно. Ты пришел к нам с недобрыми намерениями, но как хозяину Меча мы не можем причинить тебе зла! Может быть, на самом деле что-то сдвинулось высоко в небесах, о чем мы еще ничего не знаем? Даже Зевс ведет себя с тобой тоже крайне странно!
— Полно тебе, Гера! — взяла подругу за руку богиня Гея. — Пойдем отсюда! Разве ты не помнишь, что Меч появляется только тогда, когда начинается очередная война богов! Так было в дни борьбы с древним Ураном, так было и в дни битвы с титанами Кроноса! Так будет и ныне!
Гера недобро глянула на меня.
— Будь ты проклят, Посланник! — вдруг изрекла она ни с того ни с сего.
Вот те на! И слова не сказал, а тебя уже и прокляли! Оставлять без ответа такое хамство просто невозможно!
— Будь и ты проклята, законница Гера! — в тон ей ответил я, а для придания большего веса своим словам еще и сплюнул.
Каюсь, мое поведение с дамой было далеко не джентльменское, но уж очень Гера меня обидела.
Ничего не ответив мне, супруга громовержца гордо вскинула голову, повернулась и ушла. Гея лишь вздохнула:
— Когда же наконец воцарится мир под нашими небесами!
— Но ведь я пришел к вам именно с ветвью мира, что же вы не берете ее? — попытался я вызвать Гею на откровение.
— Время покажет, кто с чем пришел! — сказала она мне дипломатично и удалилась вслед за Герой.
Я остался один, мне было над чем подумать. Ясно, что и олимпийцы, как и сварожичи, всего лишь вторичные божества, не ведающие, что делается на высших небесах. Олимпийцы явно опасаются Меча и меня, как его владетеля, но по каким-то неведомым мне причинам не могут причинить мне никакого зла. В лице супруги Зевса я получил злейшего врага. Да, впрочем, иначе и не могло быть, ведь я был побратимом Геракла, а Гера, как известно, всегда отчаянно ненавидела первого из героев, так как он был рожден смертной женщиной от ее супруга. Что ж, один враг на Олимпе у меня уже есть. Теперь следовало бы поискать и друзей. Я вспомнил тайный пароль крылатого пса Симаргла и отправился на поиски тайного резидента северных богов.
Аполлона я нашел на живописной поляне. Бог музыкантов и пастухов величаво возлежал на траве и заунывно играл на видавшей виды кифаре, одновременно что-то подвывая. Глаза его были закрыты в творческой истоме. Подойдя, я попробовал было уловить какую-либо мелодию, но так ничего и не понял. Что и говорить, музыка и музыкальные вкусы этой эпохи, видимо, весьма и весьма различались с моими.
Имея некоторую информацию от волхвов относительно привычек и нрава самого музыкального из олимпийцев, я решил не прерывать его занятий. Присев рядом, стал терпеливо ждать. Судя по всему, Аполлону ближе всего была бардовская манера исполнения. Высоких нот он не брал, да и с рифмой у него тоже были проблемы. Сочинял он, видимо, как чукча: что вижу, о том и пою. Пока я размышлял таким образом, невдалеке мимо меня проковылял страхолюдный хромоногий дядька, направлявшийся к стоявшему на краю поляны покосившемуся сараю. Вскоре из трубы сарая повалил густой дым, а до слуха донеслись энергичные удары железа о железо. Проковылявшим был бог огня и кузнечного дела Гефест.
Звуки ударов достигли и ушей Аполлона. Он недовольно открыл глаза.
— Проклятый кузнец! — сказал, поморщась. — Вместо того чтобы стучать молотком о наковальню, присмотрел бы лучше за своей непутевой женой! Афродита сейчас наверняка уже с кем-то ставит ему развесистые рога!
Отложив в сторону кифару, Аполлон пристально поглядел на меня:
— Ну а что около меня делаешь ты, Посланник?
— Я просто шел мимо и, услыша твою божественную игру, не смог удержаться от того, чтобы ее не послушать! — нагло соврал я олимпийскому музыканту без тени смущения. — Как жаль, что Гефест помешал дослушать твое пение до конца!
— Тебе и вправду понравилось? — радостно спросил Аполлон.
Похоже, вниманием соседей по олимпийской деревне он избалован не был.
— Еще бы! — продолжил я свое словоблудие. — За все века моих странствий ни в одной из земель я не слышал ничего подобного! Ты не просто поешь как бог! Ты поешь как бог богов!
— Это так и есть! — сразу приосанившись, величаво кивнул мне Аполлон, и длинные русые кудри рассыпались по его плечам. — В мире нет такого второго певца и музыканта, как я, и горе тому, кто дерзнет оспаривать у меня поэтическое превосходство!
Аполлона явно понесло не в ту степь, я решил вернуть его к делам более прозаичным, к тем, ради которых я, собственно, к нему и пришел. Сейчас посмотрим, как ты отреагируешь на мой пароль.
— Я полностью согласен с тобой, ведь у меня неплохой слух. Помимо всего прочего, я могу еще отличить сокола от цапли, если вдруг подует северный ветер!
Итак, пароль был произнесен и, ожидая ответной реакции на него, я буквально впился глазами в своего собеседника. Услыша мои слова, Аполлон прервался на полуслове и некоторое время изумленно смотрел на меня. Мы сидели молча, по-новому оглядывая один другого. Затем пастуший бог тревожно осмотрелся по сторонам. Я вслед за ним проделал то же самое, помня многочисленные предостережения Симаргла. На поляне было пусто. Лишь из кузницы доносились звенящие удары Гефестова молота.
— Ты, Посланник, произнес петушиное слово, которое мы с сестрой ждали тысячу лет! Это значит, что дух предков велит мне оказать тебе всяческую помощь! Я помню свой давний обет и исполню его! Я не забыл своей далекой родины! Спрашивай, что тебе надо?
В одно мгновение из изнеженного сибарита Аполлон превратился в практичного реалиста. Даже взгляд его стал каким-то другим, более жестким, но в то же время и более человечным. Таким Аполлон нравился мне гораздо больше.
— Посоветуй, что мне ожидать от Зевса и что мне следует делать? — спросил я его.
— Делать тебе сейчас особенно нечего! — ответил мне бог пастухов. — Жди завтрашней встречи с громовержцем. Скорее всего Зевс пошлет тебя совершить какой-нибудь подвиг, а после того, как ты его совершишь, начнет вести переговоры.
— Что это будет за подвиг? — задал я еще один вопрос.
— Этого пока не знает никто! — пожал плечами Аполлон. — Но будь уверен, что Зевс и его старая наушница Гера придумают для тебя отменную пакость! Впрочем, и я, и моя сестра Артемида постараемся тебе помочь чем только сможем! А пока тебе лучше оставить меня одного. Не надо, чтобы нас долго видели вместе!
— Хорошо! — кивнул я Аполлону. — Спасибо за информацию. Прощай!
— Увидимся завтра! — кивнул мне в ответ патриарх бардовской песни.
Отойдя достаточно далеко, я оглянулся. Аполлон неподвижно сидел на траве и пристально смотрел мне вслед. Рядом с ним лежала забытая кифара.
Спать я отправился к Горынычу и Всегдру. Оба приветствовали меня восторженно, хотя каждый по-своему. Всегдр бросился обниматься, а звероящер на радостях пустил вверх три мощных фонтана огня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Полно тебе, Гера! — взяла подругу за руку богиня Гея. — Пойдем отсюда! Разве ты не помнишь, что Меч появляется только тогда, когда начинается очередная война богов! Так было в дни борьбы с древним Ураном, так было и в дни битвы с титанами Кроноса! Так будет и ныне!
Гера недобро глянула на меня.
— Будь ты проклят, Посланник! — вдруг изрекла она ни с того ни с сего.
Вот те на! И слова не сказал, а тебя уже и прокляли! Оставлять без ответа такое хамство просто невозможно!
— Будь и ты проклята, законница Гера! — в тон ей ответил я, а для придания большего веса своим словам еще и сплюнул.
Каюсь, мое поведение с дамой было далеко не джентльменское, но уж очень Гера меня обидела.
Ничего не ответив мне, супруга громовержца гордо вскинула голову, повернулась и ушла. Гея лишь вздохнула:
— Когда же наконец воцарится мир под нашими небесами!
— Но ведь я пришел к вам именно с ветвью мира, что же вы не берете ее? — попытался я вызвать Гею на откровение.
— Время покажет, кто с чем пришел! — сказала она мне дипломатично и удалилась вслед за Герой.
Я остался один, мне было над чем подумать. Ясно, что и олимпийцы, как и сварожичи, всего лишь вторичные божества, не ведающие, что делается на высших небесах. Олимпийцы явно опасаются Меча и меня, как его владетеля, но по каким-то неведомым мне причинам не могут причинить мне никакого зла. В лице супруги Зевса я получил злейшего врага. Да, впрочем, иначе и не могло быть, ведь я был побратимом Геракла, а Гера, как известно, всегда отчаянно ненавидела первого из героев, так как он был рожден смертной женщиной от ее супруга. Что ж, один враг на Олимпе у меня уже есть. Теперь следовало бы поискать и друзей. Я вспомнил тайный пароль крылатого пса Симаргла и отправился на поиски тайного резидента северных богов.
Аполлона я нашел на живописной поляне. Бог музыкантов и пастухов величаво возлежал на траве и заунывно играл на видавшей виды кифаре, одновременно что-то подвывая. Глаза его были закрыты в творческой истоме. Подойдя, я попробовал было уловить какую-либо мелодию, но так ничего и не понял. Что и говорить, музыка и музыкальные вкусы этой эпохи, видимо, весьма и весьма различались с моими.
Имея некоторую информацию от волхвов относительно привычек и нрава самого музыкального из олимпийцев, я решил не прерывать его занятий. Присев рядом, стал терпеливо ждать. Судя по всему, Аполлону ближе всего была бардовская манера исполнения. Высоких нот он не брал, да и с рифмой у него тоже были проблемы. Сочинял он, видимо, как чукча: что вижу, о том и пою. Пока я размышлял таким образом, невдалеке мимо меня проковылял страхолюдный хромоногий дядька, направлявшийся к стоявшему на краю поляны покосившемуся сараю. Вскоре из трубы сарая повалил густой дым, а до слуха донеслись энергичные удары железа о железо. Проковылявшим был бог огня и кузнечного дела Гефест.
Звуки ударов достигли и ушей Аполлона. Он недовольно открыл глаза.
— Проклятый кузнец! — сказал, поморщась. — Вместо того чтобы стучать молотком о наковальню, присмотрел бы лучше за своей непутевой женой! Афродита сейчас наверняка уже с кем-то ставит ему развесистые рога!
Отложив в сторону кифару, Аполлон пристально поглядел на меня:
— Ну а что около меня делаешь ты, Посланник?
— Я просто шел мимо и, услыша твою божественную игру, не смог удержаться от того, чтобы ее не послушать! — нагло соврал я олимпийскому музыканту без тени смущения. — Как жаль, что Гефест помешал дослушать твое пение до конца!
— Тебе и вправду понравилось? — радостно спросил Аполлон.
Похоже, вниманием соседей по олимпийской деревне он избалован не был.
— Еще бы! — продолжил я свое словоблудие. — За все века моих странствий ни в одной из земель я не слышал ничего подобного! Ты не просто поешь как бог! Ты поешь как бог богов!
— Это так и есть! — сразу приосанившись, величаво кивнул мне Аполлон, и длинные русые кудри рассыпались по его плечам. — В мире нет такого второго певца и музыканта, как я, и горе тому, кто дерзнет оспаривать у меня поэтическое превосходство!
Аполлона явно понесло не в ту степь, я решил вернуть его к делам более прозаичным, к тем, ради которых я, собственно, к нему и пришел. Сейчас посмотрим, как ты отреагируешь на мой пароль.
— Я полностью согласен с тобой, ведь у меня неплохой слух. Помимо всего прочего, я могу еще отличить сокола от цапли, если вдруг подует северный ветер!
Итак, пароль был произнесен и, ожидая ответной реакции на него, я буквально впился глазами в своего собеседника. Услыша мои слова, Аполлон прервался на полуслове и некоторое время изумленно смотрел на меня. Мы сидели молча, по-новому оглядывая один другого. Затем пастуший бог тревожно осмотрелся по сторонам. Я вслед за ним проделал то же самое, помня многочисленные предостережения Симаргла. На поляне было пусто. Лишь из кузницы доносились звенящие удары Гефестова молота.
— Ты, Посланник, произнес петушиное слово, которое мы с сестрой ждали тысячу лет! Это значит, что дух предков велит мне оказать тебе всяческую помощь! Я помню свой давний обет и исполню его! Я не забыл своей далекой родины! Спрашивай, что тебе надо?
В одно мгновение из изнеженного сибарита Аполлон превратился в практичного реалиста. Даже взгляд его стал каким-то другим, более жестким, но в то же время и более человечным. Таким Аполлон нравился мне гораздо больше.
— Посоветуй, что мне ожидать от Зевса и что мне следует делать? — спросил я его.
— Делать тебе сейчас особенно нечего! — ответил мне бог пастухов. — Жди завтрашней встречи с громовержцем. Скорее всего Зевс пошлет тебя совершить какой-нибудь подвиг, а после того, как ты его совершишь, начнет вести переговоры.
— Что это будет за подвиг? — задал я еще один вопрос.
— Этого пока не знает никто! — пожал плечами Аполлон. — Но будь уверен, что Зевс и его старая наушница Гера придумают для тебя отменную пакость! Впрочем, и я, и моя сестра Артемида постараемся тебе помочь чем только сможем! А пока тебе лучше оставить меня одного. Не надо, чтобы нас долго видели вместе!
— Хорошо! — кивнул я Аполлону. — Спасибо за информацию. Прощай!
— Увидимся завтра! — кивнул мне в ответ патриарх бардовской песни.
Отойдя достаточно далеко, я оглянулся. Аполлон неподвижно сидел на траве и пристально смотрел мне вслед. Рядом с ним лежала забытая кифара.
Спать я отправился к Горынычу и Всегдру. Оба приветствовали меня восторженно, хотя каждый по-своему. Всегдр бросился обниматься, а звероящер на радостях пустил вверх три мощных фонтана огня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140