У С. Я. Маршака есть замечательная сентенция: «Слово… для вступления в строй… должно быть точно измерено и взвешено».
К синонимам это имеет прямое отношение.
Замечание, которое кажется автору просто необходимым: синонимические связи четко проступают и в парах слов, одно из которых нежелательно или запретно, а другое, его заменяющее — вежливое или замаскированное слово (выражение). Бурсаки, которые не выучили урока, платились, по свидетельству Помяловского, тем, что получали определенное количество ударов розгами по… писатель заменяет слово-табу словом-эвфемизмом. Впрочем, на эту тему рассказ впереди.
Каждая страна, например, по-своему называет подученное отечественное волокно из подикапролактама. В Чехословакии — силон, в Польше — стилон, в ГДР — дедерон, в Румынии — релон. У итальянцев это волокно носит имя лилион, у японцев — грилон. У нас оно известно как капрон.
Приверженец какой-либо футбольной команды, остро переживающий ее успехи и неудачи, — это наш болельщик, В Бразилии такой страстный любитель футбола именуется инчос, в Чили — афисионадос, в Уругвае — торсидорес. Югославы называют их новиячи, итальянцы — тифози (довольно образно, ибо тифозо — буквально «тифозный») .
По-разному у различных народов звучит древнееврейское имя Йоханаан. У греков оно трансформировалось в Иоанн, а затем обосновалось и в других языках под иным фонетическим обличием. У русских — Иван, у армян — Ованес, у французов — Жан.
Правильным ли будет отнести к синонимам силон и релон, инчос и тифозо, Иван и Жан, день кукушки и день рыбы? Скорее, это разноязычные соответствия.
В МАСКАРАДНЫХ ОДЕЖДАХ,

ИЛИ ГЛАВА, ПРИМЫКАЮЩАЯ К ГЛАВЕ О СИНОНИМАХ, ИБ0, ВСКРЫВАЯ ПРИЧИНЫ И ХАРАКТЕР СЛОВЕСНЫХ ЗАПРЕТОВ — ВЫНУЖДЕННЫХ, ЖЕЛАТЕЛЬНЫХ И НАДУМАННЫХ, — ОНА —ВМЕСТЕ С ТЕМ СООБЩАЕТ О СЛОВАХ-ЗАМЕНИТЕЛЯХ, ПРИЗВАННЫХ ПЕРЕИМЕНОВАТЬ ТО, ЧТО НЕ ПРИНЯТО НАЗЫВАТЬ СВОИМ ИМЕНЕМ
В незапамятные времена человечество выработало ритуалы жертвоприношений, очертило круг обычаев, которых следует неуклонно придерживаться. Отступить от установленных правил значило вызвать на себя гнев и сверхъестественных сил, и своих соплеменников.
Первобытное сознание четка разграничивало понятия добра и зла. Древний человек превосходно знал, что такое хорощо и что такое плохо. Что можно и чего нельзя. То, , чего нельзя, — табу.
Табу — полинезийское слово, составленное из ta — «отмечать» и ри — «всецело выделенный», «священный», tapuwnvi tabu значит: «неприкосновенный, запретный». Это слово привез с островов Тонга в Европу английский мореплаватель Джеймс Кук.
У племен, находящихся на нижней ступеньке общественного развития, табу — это «кодекс запрещений», назначение которого — регламентировать и охранять жизнь сообщества людей.
Нельзя разбрасывать пепел — «ты сгоришь». Нельзя ворошить палкой крысиную нору — «земля разверзнется и поглотит тебя».
В Африке, в Бенине, многие крестьяне и в наши дни воздерживаются от работы в поле в базарные дни. Преступившие эту традицию могут быть убиты молнией, посланной разгневанным богом дождя. В ряде африканских деревень возбраняется выращивать лук (таков нелепый обычай, корни которого нам неизвестны), и жители вынуждены покупать лук у соседей.
Запреты, нарушение которых якобы неминуемо влечет за собой жестокую кару со стороны духов, божеств, прочих фантастических сил, не были достоянием только первобытных племен. Христианская религия, осудившая многие традиции и обычаи язычников, выработала свою систему запретов, цель которых — укрепить влияние церкви. Впрочем, в равной мере это относится и к другим религиям.
Но табу налагается не только на ряд действий и предметов. Оно распространяется и на слова.
И вновь перед нами интереснейшее явление языка, раскрывающее множественность проявлений взаимосвязи и взаимозависимости слов.
Я имею в виду табу и эвфемизмы.
Языковое табу существовало во все обозримые времена и у всех народов. Другое дело, что в основе их лежали и лежат разные причины. Наши далекие предки наивно верили в тождество вещи и ее названия. Имя является неотделимой частью человека. Тот, кто владеет его именем, обретает над ним власть. Поэтому нельзя подлинное имя вождя племени, воина, родственника произносить вслух — это может помешать им в бою или на охоте, обезоружить их перед врагом или зверем. Нельзя употреблять и имя зверя, на которого охотишься. Это его сердит и оскорбляет, а поэтому удачи не жди. Те же тихоокеанские островитяне и ныне не будут хвалить внешность ребенка, потому что тогда «он умрет». У кафров женщина не имеет права публично произносить имени мужа, и она придумывает замены имени.
Следы наивных представлений явственно проступали в мировоззрении греков. Своих жестоких богинь кары и мести они нарекли вторым, подставным, именем — Эвмениды, что значит благосклонные.
У древних евреев на имя их божества также налагалось табу. Нарушение его каралось смертью. В связи с этим имя божества забылось, и только в прошлом веке ученые установили, что звучало оно — Яхве. Вместо этого «настоящего» имени употреблялось три других: Иегова, Саваоф и Адонай.
Запреты, возникшие в сфере общественной жизни на разных ступенях развития человечества, вызвали необходимость замены «страшных», нежелательных, грубых слов другими. В языкознании их назвали эвфемизмами (от греческих слов, переводимых «хорошо, вежливо говорю»). Это еще один источник образования синонимов.
Слуга Сганарель из комедии Мольера восклицает: «Это дело неба!» Великий француз во всех своих пьесах иыпуладен был заменить этим словом подразумевающееся — бог, которое запрещалось произносить со сцены.
Под строжайшим запретом у суеверных людей был и черт (дьявол, бес, сатана). У писателя Мельникова-Печерского есть такая сценка:
« — Не послушаю я наветов дьявола, — начала было Дуня, но порывистым движением Варенька крепко схватила ее за руку.
— Не поминай, не поминай погибельного имени, — оторопевшим от страха голосом она закричала».
Ну, а если все же требовалось его упомянуть, то как быть? Очень просто. Ему придумали сравнительно благопристойные эвфемизмы: он, нечистый, нечистая сила, враг, вражья сила, черный, зеленый, лукавый, луканъка, шут, шишига, антипка, анчутка.
Вряд ли в способности «перекрестить» черта русским уступают англичане, французы, итальянцы. Большинство немцев сейчас в разговоре, не задумываясь, могут послать друг друга к черту, а было время, когда он фигурировал под «псевдонимами» враг, противник, живодер, мучитель, искуситель, злюка, черный, музыкант…
Пережиток суеверий до сих пор проглядывает в лексике охотников и рыбаков.
«На охоте, — вспоминает В. Солоухин в рассказе „Зимний день“, — мы не говорим ни „лось“, ни „зверь“, но единственно „он“.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60