За исходный был взят отрывок из произведения Н. В. Гоголя «Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Нйкифоровичем».
Фраза как фраза, которой великий русский писатель охарактеризовал персонаж повести Агафью Федосеевну:
Она сплетничала и ела вареные бураки по утрам и отлично хорошо ругалась — и при всех этих разнообразных занятиях лицо ее ни на минуту не изменяло своего выражения, что обыкновенно могут показывать одни только женщины.
Переводчики, получив текст, приступили к работе.
Если в английском варианте мало что изменилось, то уже в немецком сдержанное слово сплетничала превратилось в выразительное трепалась, а лицо — оно оставалось совсем без выражения, так, как это умеет каждая женщина.
Следующим звеном в этой цепочке оказался японский язык. Присущая ему изысканность побудила специалиста заменить эмоциональное трепалась более нейтральным болтала, а энергичное ругалась мягким злословила.
В арабском языке гоголевский персонаж уже не просто «болтал», но «болтал языком», и не просто «злословил», а стал, конечно, «извергать страшные проклятия».
Принявший эстафету француз заключил первый этап лингвистического опыта так: Она имела привычку чесать языком, когда ела свекольный бульон; из ее рта вылетал поток отборных словечек, и все это без малейшего выражения на лице. Так поступают все женщины.
Хотя вариант этого фрагмента уже значительно разнился от оригинала, злоключения перевода по-настоящему только начинались.
Пройдя через индонезийский язык, в котором личные местоимения он и она обозначаются одним и тем же словом, затем через голландский и турецкий, фраза трансформировалась так; В то время как женщина, поедая жидкое свекольное варево, отпускала ругательства, мужчина занимался болтовней. Они делали это, не выказывая своих чувств, кап принято у женщин.
На испанском ничего не изменилось, разве что вместо слова отпускала употребили выбрасывала. С испанского на язык йоруба переводил житель Судана: он отнесся к делу творчески, переиначив конкретное варево из свеклы на общее варево из плодов земли, а общее занимался болтовней на конкретное хвастал своими мнимыми подвигами.
Следующий переводчик, владеющий языком йоруба, вернул текст к английскому языку, привнеся свои лексические поправки. К плодам земли он сделал уточнение — фрукты, выбрасывала ругательства скорректировал как выбрасывала нехорошие штуки, выражение хвастал своими мнимыми подвигами передал английской идиомой бил в литавры.
Новое прочтение гоголевского отрывка было в дальнейшем переведено с английского на язык африканского племени бамбара, с него опять на французский, где штуки преобразились в вещи, и после этого на итальянский: Ока пила компот и выбрасывала из дома ненужные вещи, а он бил в тамтам, выражая почти женский восторг.
Причины такой трансформации очевидны. Жидкое варево из фруктов, конечно, компот! Бил в литавры совсем не обязательно понимать только в переносном смысле. А где литавры, там и тамтам!
Развитие нового направления мыслей происходило абсолютно логично. На чешском ненужные вещи были переведены проще — старье, под влиянием тамтамов дом уменьшился до хижины, а женский восторг заменило краткое и исчерпывающее восторженно. Норвежец решительно исправил чешский вариант: не восторженно, а радостно. Швед внес стилистическую стройность деепричастным оборотом: Выпив компот, она… и т. д.
И вот наступила заключительная фаза эксперимента — сопоставление отрывка с языком оригинала. Теперь, после добросовестных усилий двух десятков переводчиков, пройдя через традиции, законы, характер и особенности различных языков, гоголевская фраза трансформировалась в нелепые до смешного строки.
Выпив компот, она выбросила из хижины старье, а он радостно забил в тамтам.
Цепочка замкнулась. Сработал механизм «испорченного телефона».
Из тридцати четырех слов оригинала к финишу пришло только одно: личное местоимение она, ну, а процент правильно переведенной мысли был сведен дружным коллективом переводчиков к нулю. Единственно, что утешает — так это то, что переводческий эксперимент был проведен не при жизни Николая Васильевича Гоголя. Кто возьмется подсчитать, еколько допущено переводчиками «ляпов», вольных или невольных, из-за неосторожного, неумелого обращения со словом?
Появился на свет белый носорог — жертва неверного перевода с голландского языка на английский; на самом же деле он — широкогубый носорог.
Анекдотические метаморфозы претерпело название известной оперы «Немая из Портачи». По-французски немая — muette («мюэт»). И вот читаем текст: «Из Мюти попурри делает, пиано добивается не рукою, а педалью», в котором имя нарицательное немая превратилось под пером переводчика в имя личное, Как такое случилось? Очень даже просто. Переводчик пропустил кавычки, и из muette получил какого-то «Мюти». Сей несчастный мужского рода субъект (чем не мифический подпоручик Киже?) фигурирует и в именном указателе. Зато «для равновесия» композитор Марчелло был заключен в кавычки и выдан читателю как название произведения.
Слабое знание языка собеседника всегда приводит к недоразумениям, иногда потешным, иногда влекущим за собой неприятные последствия.
Некогда в русском посольстве во Франции случился скандал. Когда окончился прием, швейцар, подавая маито жене высокопоставленного дипломата, . любезно произнес: «Ваш салоп!» Дама неожиданно для приврат-цика впала в истерику. Это уже потом с улыбкой вспоминали инцидент, а тогда пришлось приносить извинения, уверяя, что портье и в мыслях не держал назвать мадам грязной коровой.
А. М. Горький вспоминал свою встречу с Августом Бебелем в Берлине: «Обедали мы в просторной, уютной квартире, где клетки с канарейками были изящно прикрыты вышитыми салфетками и на спинках кресел тоже были пришпилены вышитые салфеточки, чтобы сидящие не пачкали затылками чехлов. Все вокруг было очень солидно, прочно, все кушали торжественно и торжественно говорили друг другу:
— Мальцейт.
Слово это было незнакомо мне, но я знал, что французское «маль» по-русски значит — плохо, немецкое «цейт» — время, вышло: «плохое время».
Но если французское mal — «зло, беда, дурной, лихой» и т. п., то немецкое Mahl — «еда, обед», и Mahlzeit (возникшее из эллиптического словосочетания gesegnete Mahlzeit) имеет смысл вполне благопристойного привет-ствиц — «На доброе здоровье», «Приятного аппетита».
Его нередко произносят при встрече, и тогда «Маль-цейт» — это «Здравствуйте!», а при расставании — «Прощайте!»
Великий писатель, подтрунивая над собой, показал, как порою протекает процесс неверного осмысления иноязычных слов. Но не до юмора было, уверен, тем немецким солдатам, которые, слыша наше морское «Полуядра!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60