Постепенно он приходил к выводу: нет на свете ничего случайного. Теперь он не видел ничего странного даже в том, что кто-то оставил газету на этой скамейке, – чтобы он нашел ее. И прочел.
Но тут сразу возникало несколько вопросов. Были ли эти два события связаны между собой? Если да, то было ли в этой связи что-то, что могло его заинтересовать? Не могли ли эти события каким-то образом быть связаны с его собственной работой?
Эзра попытался все обдумать. Он попробовал призвать на помощь холодный рационализм. В том, чем он занимался, определенно присутствовал богословский элемент, и это могло быть как-то связано с колокольным звоном. По традиции колокола звонили, чтобы созвать верующих на молитву, чтобы возвещать о начале и конце дня, чтобы сообщать о таких событиях, как бракосочетание короля, или приносить весть о великих победах.
Но помимо этого, на протяжении многих столетий в колокола звонили, чтобы предупредить народ о грозящей опасности. На побережье высадились захватчики. Пожар. Наводнение. Чума.
Не могло ли что-то в его работе с «Утраченной Книгой Еноха» каким-то образом вызвать колокольный звон? О, такой вопрос очень бы понравился доктору Нойманн. Она бы и двух секунд размышлять не стала. Сочла бы это еще одним проявлением иерусалимского синдрома, симптомом мании величия и сказала бы, что все это как нельзя лучше укладывается в общую картину психического расстройства.
Но Эзра знал то, чего не знала Нойманн. Он понимал такое, чего она не в силах была понять. Он собирал по крохам самое древнее повествование на свете. Он медленно, с колоссальным трудом переводил слова тайнописи. Он узнавал от Еноха, отца самого Мафусаила, что такое добро и зло. Прошлой ночью он прочел о том, что была битва за душу каждого человека, эту битву вели два ангела и от ее исхода зависела судьба души в вечности. Неужели он открывал то, что было потеряно на протяжении стольких тысячелетий, то, что было настолько важно для понимания Вселенной и места человечества в ней? Неужели именно из-за этого зазвонили колокола по всему городу? Даже самому Эзре это казалось чересчур самонадеянным… но не представлялось невозможным.
Разве тот голос не шепнул ему на ухо: «Да»? Разве он не побуждал его в ночной тиши: «Продолжай»?
Со скамейкой поравнялась группа туристов, явно с Ближнего Востока. Женщины постарше – в черных чадрах. У некоторых мужчин голова была повязана арабским платком. Экскурсовод тараторил по-арабски, как показалось Эзре, с египетским акцентом, и одежда на нем была соответствующая: развевающийся балахон джеллаба и, несмотря на прохладную погоду, – кожаные сандалии на босу ногу. Он пятился, повернувшись к туристам лицом, и, размахивая руками, рассказывал про ООН и про что-то еще. С реки дул ветер, развевая одежды туристов. Эзра уловил исходящие от людей запахи: ароматы оливкового мыла и семян тамаринда, сушеных фиников и зрелого инжира, ягнятины со специями и жасминового чая. Эти запахи невольно перенесли его на улицы Старого города. Большая часть туристов прошла перед ним, но некоторые обошли скамейку сзади. Неожиданно Эзра почувствовал себя окруженным толпой людей в черных одеждах, совсем как раньше, и вдруг услышал голос, шепчущий ему на ухо. Только на этот раз это было слово на арамейском языке: «Заверши». Он резко обернулся, но туристы уже прошли мимо, и никто из них, похоже, не обращал внимания на человека, сидящего на скамейке. Но ведь кто-то говорил с ним! Он слышал голос. Тот самый негромкий голос, который уже говорил с ним. Эзра вскочил на ноги.
– Кто это сказал? – требовательно вопросил он. – Кто только что говорил со мной?
Но никто не отозвался. Один мужчина вопросительно взглянул на него, и Эзра обратился к нему:
– Это вы? Вы мне что-то сказали?
Мужчина попятился, несколько женщин, испуганно переговариваясь под чадрами, тоже отступили назад. Это еще сильнее разозлило Эзру. Что они говорили? Решили подшутить над ним?
– Кто-то обратился ко мне, и я хочу знать, кто именно.
– Уверяю вас, сэр, – поспешил вмешаться экскурсовод, – никто из этой группы с вами не говорил. Никто из этих людей не говорит по-английски.
– Ко мне обратились не по-английски, – сердито проговорил Эзра, – а по-арамейски.
Экскурсовод, кожа у которого была похожа на скорлупу грецкого ореха, удивился еще больше.
– Это тоже невозможно, сэр. Простите, если мы побеспокоили вас, – сказал он и сделал своим подопечным знак проходить вперед, что-то тихо сказав им по-арабски.
– Вы говорите им, что я «маджнун»? – возмущенно спросил Эзра. – Что я – сумасшедший?
– Пожалуйста, отойдите, сэр, – сказал экскурсовод, – иначе мне придется принять меры.
– Вам придется принять меры? И какие же меры, хотел бы я знать?
Эзра шагнул ближе к экскурсоводу, но в то же мгновение дорогу ему загородили, выросшие как из-под земли, два стража порядка.
– Ну-ну, давайте-ка успокоимся, – сказал один из них.
– Какие проблемы? – осведомился второй.
– Один из этих людей что-то сказал мне, – заявил Эзра. – Я просто хочу узнать кто.
– Этот человек нам мешает, – сказал экскурсовод и знаками поторопил оставшихся членов группы к ступеням здания ООН. – Его следует арестовать!
– В этой стране так не делают! – крикнул ему Эзра. – Не понимаете? Вы сейчас в Америке! А не в каком-нибудь средневековом ближневосточном захолустье! В Америке!
Он сам не понимал, почему вдруг так рассвирепел. Как будто он долгое время находился за очень хрупкой плотиной и вот теперь ее прорвало.
– Ваша страна – это страна неверных и демонов! – огрызнулся в ответ экскурсовод и, догадавшись, кто Эзра по национальности, процедил сквозь зубы: – И сионистских свиней!
Эзра бросился к нему, его руки потянулись к шее экскурсовода, но один из охранников ООН резко ударил его по рукам, а второй схватил за плечи.
– Не советую ошибаться, – прокричал Эзра. – Жив Бог Израиля! Он жив, Он…
Но он не успел закончить свою мысль. В следующее мгновение охранники скрутили его и повалили на асфальт. Он услышал, как один кричит арабам, чтобы они уходили. Второй, упершись коленом в позвоночник Эзры, быстро говорил с кем-то по рации и вызывал подкрепление.
Если бы Эзра мог сделать вдох, он бы сказал, что нет никакой нужды в подкреплении. Он совершенно изнемог и не в силах был сопротивляться.
Но такой возможности ему не дали. Руки заломили за спину, нацепили наручники, рывком подняли на ноги. На глазах у арабских туристов, одни из которых с отвращением смотрели на него, а другие поспешно фотографировали, охранники поволокли Эзру к воротам парка, которые выходили на Первую авеню. Рядом, пронзительно визжа тормозами, остановилась полицейская машина с яростно мигающими проблесковыми маячками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97