Гномы, они ведь и в самом деле такие. Илмерран за чем угодно приглядеть способен. Вот и приглядел бы. Илмеррану что угодно доверить можно, он не подведет. В первый раз уезжаю, когда его дома нет. Вот не поверишь – три уже дня, как я из Найлисса выехал, четвертый… а так на душе нехорошо, словно свечу зажженную на столе без присмотра оставил.
– Четвертый? – удивился Эннеари. – Ты что же, три дня через перевал ехал?
– Почему это? – в свою очередь удивился принц.
– Ты же сам сказал – «три дня, как из Найлисса уехал». Королевство ваше зовется Найлисс… или я что-то путаю?
– Ах, вот ты о чем, – усмехнулся Лерметт. – Ничего ты не путаешь. Но так не только само королевство, а и столица называется.
– Странное обыкновение – называть столицу по королевству, – заметил эльф.
– Но не беспричинное, – ответил Лерметт. – Была причина – и еще какая веская.
– Расскажи, – так и загорелся Эннеари.
– Тогда нам здесь заночевать придется, – возразил Лерметт. – Долгая это история.
– А ты на ходу расскажи, – не уступал Эннеари. – Веселей шагать будет.
Он вновь отхлебнул воды, закупорил флягу и поднялся – гибко, пружинисто, легко… а ведь только что еле плелся. Что они, двужильные, эти эльфы?
– На ходу, говоришь, – задумчиво произнес Лерметт. – Что ж, не стану спорить. Будь по-твоему.
Он осторожно обогнул ненадежный с виду угловатый камень.
– Прежней столицей королевства была Риада, – начал принц. – Тоже, кстати, красивый город.
– Что значит – «тоже»? – полюбопытствовал эльф.
– Что Найлисс красивее, – убежденно ответил Лерметт.
– Тебе не кажется, что ты пристрастен? – усмехнулся Эннеари.
– Не кажется, – отрезал Лерметт. – Найлисс в Восьми Королевствах слыхал, как называют? Сухопутной жемчужиной, вот как. Уж не знаю, какие у вас города и возводят ли эльфы города вообще, а среди человеческих городов прекраснее Найлисса нет. Да что там говорить! О таком не расскажешь. Сам погостить приедешь, тогда и увидишь, что это за красота. Одна только Рассветная Башня чего стоит!
– Надеюсь, – сухо ответил Эннеари после недолгого молчания. – Надеюсь, что увижу. Но ты мне все-таки расскажи, откуда он взялся. Из какой раковины твоя жемчужина выкатилась.
– Так я и рассказываю, – миролюбиво ответил Лерметт, решив не обращать внимания на выходки склочного эльфа: мало ли каким тоном с устатку можно заговорить – так ведь не обижаться же всякий раз. – Риада тоже город красивый и не из бедных. Одним словом, хорошая добыча… если ты, конечно, понимаешь, о чем я.
– Вполне, – отозвался Эннеари. – Нищий городишко с полуразваленной стеной захватить легче, да кому он нужен? А вот ради богатого города стоит и повозиться.
– Верно, – кивнул Лерметт, позабыв, что идущий впереди эльф не увидит его движения. – А тогдашний король Найлисса, не к ночи будь помянут… ему бы не на троне, а на скамье подсудимых сидеть, да и то много чести.
– Ого! – хмыкнул Эннеари с сомнением.
– И вовсе даже не ого. Кровавый палач, трус и вдобавок дурак. Не знаю, чем бы кончилось его царствование, когда бы не война. Либо Найлисс обезлюдел бы вовсе, а на развалинах городов одни бы крысы пищали, либо свернули его с трона и корону в глотку запихнули.
– Любишь ты своего предка, однако, – заметил Эннеари.
– А он вовсе не мой предок, – жестко возразил Лерметт вслух, а про себя добавил: «Во всяком случае, не прямой».
– И что же такого натворил не твой предок? – поинтересовался Эннеари, перескакивая через узкую трещину. Лерметт закусил губу и аккуратно перешагнул ее – из чистого упрямства.
– Едва не погубил королевство, – ответил он. – Это шестьсот лет тому назад было. Единственный случай, когда степняки едва не взяли верх. Нахлынуло их тогда столько, что теперь с трудом и верится. Но ведь не одним только числом воюют.
– Конечно, – уверенным тоном знатока заявил Эннеари, не видавший на своем веку ни одной войны, ни даже сражения. – Если найти слабое место…
– Именно, – подхватил Лерметт, знающий, что такое война, отнюдь не понаслышке. – Было слабое место. Ты угадал. Вот только из палачей те еще вояки, сам понимаешь.
Лерметт примолк на мгновение. Сухой воздух царапал горло – не горный воздух, степной, пахнущий пылью, полынью и лошадиным потом. Степь Лерметт знал. Знал он и расположение войск во время той, давней, шесть веков тому назад состоявшейся битвы. Он словно бы воочию видел выгоревшие на солнце стяги, усталое колыхание копий и горестное недоумение на лицах ветеранов, услыхавших совсем не тот приказ, которого они ждали.
– Этот трус… – хрипло выдохнул Лерметт воздух минувшего, – этот мерзавец… он отдал приказ к отступлению. Он перепугался почти до обморока, понимаешь? Завизжал: «Назад!» – уже и знаменщики едва не повернули… его ведь боялись едва ли не больше, чем врагов, а головы никому лишиться неохота. Попробуй, ослушайся приказа – сабля, может, тебя и минует, а топор палача мимо шеи не упадет. В общем, войско вот-вот сомнут… – Он снова примолк.
– А дальше? – жадно потребовал Эннеари.
– А дальше, – отрывисто произнес Лерметт, – командир сотни лучников натянул свой лук, пристрелил Его поганое Величество на месте, знамя королевское сорвал, древко изломал – все так и замерли, что свои, что враги. Сам подумай – это сколько же ярости надо, чтобы этакую дубину голыми руками в ощепье разломать!
Эннеари только головой покачал, силясь представить себе эту невероятную картину.
– А потом, – продолжил Лерметт, – копье подхватил, лук свой на него воздел – вместо знамени, значит – и заорал: «В атаку!» С тех пор, между прочим, на военном знамени Найлисса так и изображать повелось – лук поверх копья.
– А атака? – выдохнул Эннеари.
– А как по-твоему? – осведомился Лерметт. – Сумасшедшая атака, которую возглавляет настоящий сумасшедший – особенно если он еще и полностью вменяем – обычно имеет успех. Такого разгрома степь не ожидала.
Эннеари азартно стукнул себя кулаком правой руки по ладони левой.
– Так ему и надо, твоему не предку, – заявил он.
Лерметт грустно улыбнулся исподтишка. У этой героической истории был на самом деле исключительно горький привкус. Лучник Илент, застреливший короля-палача, короля-предателя, приходился ему сыном. Побочным. Законными сыновьями этот кровавый мерзавец обзавестись не успел – к чему жениться, если любая запуганная до икоты красавица, будь то дворянка или служанка, просто не посмеет королю отказать! Да и вдобавок, если подумать здраво – кто из венценосцев Восьми Королевств отдаст за такую мразь не то, что дочь, а хоть бы и последнюю побродяжку из своего королевства, невзирая даже на территориальные уступки? Дипломатия и выгода тоже ведь имеют свои пределы.
– А этот лучник… он ведь потом и стал королем, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85