Два дня промучилась она в схватках и наконец разрешилась младенцем. Это был чудесный мальчишка — здоровый и крепкий. Сама же Китиара была чуть ли не при смерти. Старая знахарка невзлюбила ее — хоть и ухаживала за нею на совесть — и прямо сказала ей, что Китиара не протянет и нескольких дней и что она должна сказать кому-нибудь, кто отец ребенка, чтобы его могли разыскать и отдать новорожденного сына.
И вот, в ночь после родин, когда Китиаре стало совсем плохо и она подумала, что умирает, она шепнула мне имя отца. Но взяла с меня клятву, что я никогда не скажу ему об этом. Еще она заставила меня поклясться памятью моей матери, что я исполню ее просьбу. «Отнеси этого мальчишку моим братьям. Их зовут Карамон и Рейстлин Маджере. Они воспитают из него настоящего мужчину. Карамон постарается, я знаю». Я обещала ей исполнить все. В тот час я пообещала бы ей луну с неба. Я была уверена, что она не доживет до утра. «Можешь ты дать мне что-нибудь, чтобы твои братья поверили моим словам, когда я принесу им ребенка? — спросила я ее. — Какую-нибудь безделушку, о которой они точно знают, что она твоя?» — «У меня нет безделушек. Все, чем я владею, — мой меч. Отнеси его Карамону и скажи ему… скажи ему… — Она обвела комнату тусклым взором, взгляд ее остановился на ребенке, вопившем в колыбели у очага. — Мой маленький брат когда-то кричал так же пронзительно,
— прошептала она. — Бедный Рейстлин, он вечно болел… И тогда Карамон пытался отвлечь его забавными тенями на стене. Вот так. — Она подняла исхудавшую руку, сложила пальцы, и на стене появилась голова зайца. — И тогда Карамон говорил:
«Смотри, Рейст, зайчик!"»
Карамон шумно вздохнул. Тика нагнулась к самому его уху и что-то прошептала. Сара, глядевшая не на них, а на уголья в очаге, подняла голову и покраснела.
— Простите. Я увлеклась своими воспоминаниями, забыв о том, что они гораздо больше ваши, чем мои. Я просто хотела…
— Ничего, ничего, — махнул рукой Карамон. Лицо его было бледно, но он улыбался. — Воспоминания — тяжелый груз, особенно когда они… появляются вот так, внезапно, среди ночи. Но теперь я верю вам, Сара Дунстан. И прошу простить, что не верил до этой минуты. Такое могли, конечно, рассказать, только Кит… или Рейст…
Сара обхватила ладонями горячую кружку, грея пальцы.
— Что ж, в ту ночь Китиара, конечно, не умерла. Ведунья ворчала, что злая девчонка, наверное, продала душу Такхизис, коли сумела выжить. Позже я часто думала над этими словами, особенно, когда до меня доходили слухи о том, что Китиара снова избегла неминуемой смерти, сама убив многих. Быть может, и в самом деле такой ценой выкупала она свою душу у Властительницы Тьмы — в обмен на чужие. Наверное, поэтому Такхизис позволила ей уйти.
— Что за ужасные вещи вы говорите! — поежилась Тика.
— Ужасные или нет, но я видела, как это делается, — тихо отозвалась Сара. Карамон и Тика взглянули на нее с внезапным страхом — словно впервые вспомнив, откуда она пришла, всадница в синем плаще, сколотом черной лилией смерти.
— Вы сказали, ребенок выжил, — нарушил молчание Карамон. — Кит оставила его у вас?
— Да. Вскоре она почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы уйти.
Но мне показалось, что за те дни, которые она провела в моем доме, она полюбила Своего малыша. Это и в самом деле был очень славный мальчуган. «Я не могу его взять с собой, — сказала она мне. — На севере собирается армия, и я должна встретить судьбу с мечом в руках. Позаботься о нем. Я постараюсь выслать тебе денег, если смогу, а когда он станет достаточно взрослым, чтобы удержать меч, я приду за ним». — «А как же твои братья?»
— спросила я. Она обернулась ко мне так резко, что я вздрогнула. «Забудь все, что я тебе говорила о своих братьях! Забудь вообще все, что я тебе говорила! И в первую очередь — имя его отца!»
Что мне оставалось делать, как не согласиться? Я только спросила, могу ли оставить ребенка себе, а не отдавать его в чужие руки. Мне так хотелось иметь сына, и появление этого сироты в моем доме я восприняла как подарок небес.
Китиара была только рада этому. Кажется, она успела немного привязаться ко мне — насколько она вообще могла привязаться к кому-либо.
Я обещала время от времени извещать ее о себе и ребенке. Она поцеловала малыша и распрощалась со мной. Она была уже за порогом, когда я спросила ее: «Как же мне назвать его?» — «Назови его Стил». Она рассмеялась своей шутке, понятной ей одной.
— Ну, не только ей, — вставил Карамон. — Хотя шутка вышла довольно злая, Танис вряд ли оценил бы ее. И все эти годы… — Он покачал головой.
— Он так и не узнал.
— Ты говоришь об этом с такой уверенностью… — фыркнула Тика.
— О чем вы? — вмешалась Сара. — О чем вы говорите?
— Об имени, о чем же еще? — ответил Карамон. — «Стил» значит «полуэльф».
— Полуэльф? — недоуменно переспросила Сара.
— Не такая уж это и тайна, — махнул рукой Карамон. — О связи Таниса и Кит знали все…
— Ах вот в чем дело, — наконец поняла Сара. — Вы думаете, что отец ребенка — Танис Полуэльф? Нет, вы ошибаетесь.
Карамон выглядел озадаченным:
— Вы уверены? Конечно, если у нее был кто-то еще…
— Любой обладатель штанов, — тихо фыркнула Тика.
— Но вы сказали, что мальчик был рожден за четыре года до начала войны. Кит и Танис тогда уже любили друг друга. То, о чем вы говорите, случилось сразу после того, как она уехала из Утехи с этим… — Карамон вдруг задохнулся, словно осененный внезапной мыслью, и вытаращился на Сару. — Но это невозможно! — вскричал он. — Я не верю! Сестрица решила посмеяться над нами!
— Что ты несешь! — вмешалась Тика. — Я не понимаю ни слова! О чем ты?
— Да что ж ты, не помнишь…
— Карамон, — раздельно сказала Тика, — когда ты с Рейстлином и многими другими уехал из Утехи, я была еще маленькой девочкой. И ни один из вас никогда не рассказывал, что случилось за пять лет до войны.
— Да, правда, — отозвался Карамон, успокаиваясь. — Мы отправились на поиски истинных богов. Но сейчас я думаю, что на самом деле мы искали самих себя. Что рассказывать о таком путешествии? Мы сохранили его в своих сердцах и предоставили сказителям слагать потом любые легенды об этом, как бы не правдоподобны они ни были.
Сара покачала головой и отхлебнула остывший отвар.
— Я понимаю, вы можете мне не верить, — сказала она. — У меня есть доказательства, но сейчас я не могу вам их предъявить. — Она подняла голову и взглянула на Карамона и Тику почти с горечью. — До сих пор вы верили мне.
— Я уже не знаю, во что верить, — вздохнул Карамон. Он встал с кресла и подошел ближе к огню.
— Может наконец кто-нибудь объяснить мне, что происходит? — вышла из себя Тика. — Как полное имя ребенка?
— Стил, — ответила Сара. — Стил Светлый Меч.
3. Белая роза, черная лилия
— Сохрани нас пресветлые боги!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
И вот, в ночь после родин, когда Китиаре стало совсем плохо и она подумала, что умирает, она шепнула мне имя отца. Но взяла с меня клятву, что я никогда не скажу ему об этом. Еще она заставила меня поклясться памятью моей матери, что я исполню ее просьбу. «Отнеси этого мальчишку моим братьям. Их зовут Карамон и Рейстлин Маджере. Они воспитают из него настоящего мужчину. Карамон постарается, я знаю». Я обещала ей исполнить все. В тот час я пообещала бы ей луну с неба. Я была уверена, что она не доживет до утра. «Можешь ты дать мне что-нибудь, чтобы твои братья поверили моим словам, когда я принесу им ребенка? — спросила я ее. — Какую-нибудь безделушку, о которой они точно знают, что она твоя?» — «У меня нет безделушек. Все, чем я владею, — мой меч. Отнеси его Карамону и скажи ему… скажи ему… — Она обвела комнату тусклым взором, взгляд ее остановился на ребенке, вопившем в колыбели у очага. — Мой маленький брат когда-то кричал так же пронзительно,
— прошептала она. — Бедный Рейстлин, он вечно болел… И тогда Карамон пытался отвлечь его забавными тенями на стене. Вот так. — Она подняла исхудавшую руку, сложила пальцы, и на стене появилась голова зайца. — И тогда Карамон говорил:
«Смотри, Рейст, зайчик!"»
Карамон шумно вздохнул. Тика нагнулась к самому его уху и что-то прошептала. Сара, глядевшая не на них, а на уголья в очаге, подняла голову и покраснела.
— Простите. Я увлеклась своими воспоминаниями, забыв о том, что они гораздо больше ваши, чем мои. Я просто хотела…
— Ничего, ничего, — махнул рукой Карамон. Лицо его было бледно, но он улыбался. — Воспоминания — тяжелый груз, особенно когда они… появляются вот так, внезапно, среди ночи. Но теперь я верю вам, Сара Дунстан. И прошу простить, что не верил до этой минуты. Такое могли, конечно, рассказать, только Кит… или Рейст…
Сара обхватила ладонями горячую кружку, грея пальцы.
— Что ж, в ту ночь Китиара, конечно, не умерла. Ведунья ворчала, что злая девчонка, наверное, продала душу Такхизис, коли сумела выжить. Позже я часто думала над этими словами, особенно, когда до меня доходили слухи о том, что Китиара снова избегла неминуемой смерти, сама убив многих. Быть может, и в самом деле такой ценой выкупала она свою душу у Властительницы Тьмы — в обмен на чужие. Наверное, поэтому Такхизис позволила ей уйти.
— Что за ужасные вещи вы говорите! — поежилась Тика.
— Ужасные или нет, но я видела, как это делается, — тихо отозвалась Сара. Карамон и Тика взглянули на нее с внезапным страхом — словно впервые вспомнив, откуда она пришла, всадница в синем плаще, сколотом черной лилией смерти.
— Вы сказали, ребенок выжил, — нарушил молчание Карамон. — Кит оставила его у вас?
— Да. Вскоре она почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы уйти.
Но мне показалось, что за те дни, которые она провела в моем доме, она полюбила Своего малыша. Это и в самом деле был очень славный мальчуган. «Я не могу его взять с собой, — сказала она мне. — На севере собирается армия, и я должна встретить судьбу с мечом в руках. Позаботься о нем. Я постараюсь выслать тебе денег, если смогу, а когда он станет достаточно взрослым, чтобы удержать меч, я приду за ним». — «А как же твои братья?»
— спросила я. Она обернулась ко мне так резко, что я вздрогнула. «Забудь все, что я тебе говорила о своих братьях! Забудь вообще все, что я тебе говорила! И в первую очередь — имя его отца!»
Что мне оставалось делать, как не согласиться? Я только спросила, могу ли оставить ребенка себе, а не отдавать его в чужие руки. Мне так хотелось иметь сына, и появление этого сироты в моем доме я восприняла как подарок небес.
Китиара была только рада этому. Кажется, она успела немного привязаться ко мне — насколько она вообще могла привязаться к кому-либо.
Я обещала время от времени извещать ее о себе и ребенке. Она поцеловала малыша и распрощалась со мной. Она была уже за порогом, когда я спросила ее: «Как же мне назвать его?» — «Назови его Стил». Она рассмеялась своей шутке, понятной ей одной.
— Ну, не только ей, — вставил Карамон. — Хотя шутка вышла довольно злая, Танис вряд ли оценил бы ее. И все эти годы… — Он покачал головой.
— Он так и не узнал.
— Ты говоришь об этом с такой уверенностью… — фыркнула Тика.
— О чем вы? — вмешалась Сара. — О чем вы говорите?
— Об имени, о чем же еще? — ответил Карамон. — «Стил» значит «полуэльф».
— Полуэльф? — недоуменно переспросила Сара.
— Не такая уж это и тайна, — махнул рукой Карамон. — О связи Таниса и Кит знали все…
— Ах вот в чем дело, — наконец поняла Сара. — Вы думаете, что отец ребенка — Танис Полуэльф? Нет, вы ошибаетесь.
Карамон выглядел озадаченным:
— Вы уверены? Конечно, если у нее был кто-то еще…
— Любой обладатель штанов, — тихо фыркнула Тика.
— Но вы сказали, что мальчик был рожден за четыре года до начала войны. Кит и Танис тогда уже любили друг друга. То, о чем вы говорите, случилось сразу после того, как она уехала из Утехи с этим… — Карамон вдруг задохнулся, словно осененный внезапной мыслью, и вытаращился на Сару. — Но это невозможно! — вскричал он. — Я не верю! Сестрица решила посмеяться над нами!
— Что ты несешь! — вмешалась Тика. — Я не понимаю ни слова! О чем ты?
— Да что ж ты, не помнишь…
— Карамон, — раздельно сказала Тика, — когда ты с Рейстлином и многими другими уехал из Утехи, я была еще маленькой девочкой. И ни один из вас никогда не рассказывал, что случилось за пять лет до войны.
— Да, правда, — отозвался Карамон, успокаиваясь. — Мы отправились на поиски истинных богов. Но сейчас я думаю, что на самом деле мы искали самих себя. Что рассказывать о таком путешествии? Мы сохранили его в своих сердцах и предоставили сказителям слагать потом любые легенды об этом, как бы не правдоподобны они ни были.
Сара покачала головой и отхлебнула остывший отвар.
— Я понимаю, вы можете мне не верить, — сказала она. — У меня есть доказательства, но сейчас я не могу вам их предъявить. — Она подняла голову и взглянула на Карамона и Тику почти с горечью. — До сих пор вы верили мне.
— Я уже не знаю, во что верить, — вздохнул Карамон. Он встал с кресла и подошел ближе к огню.
— Может наконец кто-нибудь объяснить мне, что происходит? — вышла из себя Тика. — Как полное имя ребенка?
— Стил, — ответила Сара. — Стил Светлый Меч.
3. Белая роза, черная лилия
— Сохрани нас пресветлые боги!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107