— Тогда кто же забирал женщин все эти месяцы? — спросил Палин.
— Мы, конечно, — ответила темноволосая красавица.
— Вы? — переспросил пораженный Палин. Он приложил ладонь ко лбу и почувствовал, что прямо-таки горит, будто в лихорадке. Голова кружилась и болела. Все вокруг расплывалось, теряло четкие очертания.
— Это удивительная жизнь! — произнесла блондинка, садясь и шутливо отбиваясь от попыток Стурма снова положить ее рядом. — Серая Драгоценность дает нам все необходимое. Мы купаемся в роскоши. Здесь нет необходимости ни работать, ни готовить пищу, ни чинить одежду…
— Нет хнычущих детей…
— Нет мужей, возвращающихся после битвы в крови и грязи…
— Здесь не надо изо дня в день полоскать в ручье белье…
— Нет бесконечных разговоров о войне и хвастовства подвигами…
— Мы читали книги, — сказала темноволосая красавица. — У колдуна их много в библиотеке. Мы стали образованными и обнаружили, что нам не нужно жить прежней жизнью. Мы хотели, чтобы наши сестры и матери разделили с нами все эти наслаждения, так что пошли на хитрость и потребовали, чтобы приводили в замок женщин до тех пор, пока все мы не оказались здесь.
— Сохрани мою бороду, — в ужасе воскликнул гном.
— Нам не хватает лишь симпатичных мужчин, чтобы не чувствовать себя одиноко по ночам, — сказала блондинка, улыбаясь Стурму. — И теперь благодаря Серому Камню и этот вопрос решен…
— Я иду искать князя Гаргата, — сказал Палин, резко встав. У него так кружилась голова, что он закачался и уронил на пол подушки. — Остальные идут со мной? — спросил он, борясь с непонятной слабостью и удивляясь, что братья не поддались чарам.
— Да, — произнес Танин, с трудом выпутываясь из объятий темноволосой красавицы.
— Я с вами, друзья, — сурово заявил гном.
— Стурм? — спросил Палин.
— Оставьте меня здесь, — ответил Стурм. — Я займусь здесь… прикрытием тыла…
Женщины рассмеялись.
— Стурм! — сердито повторил Танин.
Стурм махнул рукой:
— Идите вперед, если вам так хочется поговорить с заросшим плесенью старым колдунишкой!
Танин снова открыл рот, брови его сердито насупились. Но Палин остановил его.
— Предоставь это мне, — сказал юный маг, ухмыльнувшись. Осторожно положив жезл на подушки, Палин поднял обе руки, вытянул их вперед и направил на Стурма. Затем начал нараспев произносить заклинание.
— Эй! Что ты делаешь? Перестань! — воскликнул Стурм.
Но Палин продолжал творить заклинание, и вот лежащее на диване тело Стурма вдруг поднялось в воздух, молодой человек повис на высоте человеческого роста над полом.
— Какой замечательный фокус! Покажи нам еще! — закричали женщины, хлопая в ладоши.
Палин снова заговорил, щелкнул пальцами, и из ниоткуда появились веревки и обвились вокруг ног и рук Стурма. Женщины радостно визжали, и многие из них начали переводить свои восхищенные взгляды с мускулистого Стурма, связанного теперь по рукам и ногам, на мага, способного производить такие чудеса.
— Х-х-хороший фокус, Палин. Теперь опусти меня! — проговорил Стурм, облизывая губы и опасливо поглядывая вниз.
Довольный собой, Палин оставил Стурма висеть в воздухе и обратился к Танину.
— Мне взять его с собой? — спросил он непринужденно, ожидая увидеть благоговейный трепет во взгляде Танина.
Однако Палин обнаружил, что старший брат напряженно хмурится.
— Палин, — тихо проговорил Танин, — как ты это делаешь?
— Колдовство, мой дорогой братик, — сказал Палин, поняв вдруг, насколько Танин глуп.
— Я знаю, что это колдовство, — строго ответил Танин, — и признаю, что в колдовстве понимаю не очень много. Но я знаю, что такие чудеса может делать лишь могущественный колдун, а не тот, кто лишь недавно прошел Испытание!
Оглянувшись и посмотрев на беспомощно болтающегося в воздухе Стурма, Палин кивнул.
— Ты прав, — гордо произнес Палин. — Я применил очень сложное заклинание без какой бы то ни было помощи. Даже Жезл Магиуса мне не помогал! — Он нагнулся и поднял жезл. Дерево на ощупь казалось холодным, ледяным почти до боли. Палин вскрикнул, едва не выронив жезл. Но затем заметил, что головокружение проходит. Почувствовал, что кожа остывает, гул в голове затихает. — Мои колдовские способности! — пробормотал он. — Должно быть, их усиливает Серый Камень. Я здесь совсем недолго, но посмотрите, что я могу делать! У меня сила архимага. Если бы у меня был этот Камень, я сделался бы таким же сильным, как мой дядя! Или даже еще сильнее! — Глаза его заблестели, тело затряслось. — Я бы, конечно, использовал свою силу во имя добра. Я бы отнял у Даламара Башню в Палантасе и очистил ее от зла. Я бы снял проклятие с Шойкановой Рощи, вошел в лабораторию дяди. — На него нахлынули полные буйных красок видения будущего, такие реальные и живые, что он буквально падал с ног от этих картин.
Сильные руки подхватили его. Моргая, прогоняя из глаз туман, Палин посмотрел вниз и увидел свое отражение в блестящих, темных, хитрых глазах гнома.
— Успокойся, друг, — сказал Дуган. — Ты высоко залетел, слишком высоко для того, у кого только что выросли крылья.
— Не мешай! — закричал Палин, вырываясь из рук гнома. — Ты хочешь забрать Камень себе!
— Да, друг, — спокойно сказал Дуган, поглаживая черную бороду. — Я имею на него право. На самом деле я единственный, кто имеет на него право!
— Право у того, кто сильнее, — с презрительной улыбкой ответил Палин. Снова подняв упавший жезл, он направился к двери. — Идешь? — холодно спросил он Танина. — Или я должен тащить тебя за собой, как и этого олуха? — Протянув руку в сторону Стурма, он жестом притянул молодого человека к себе. Плывущий по воздуху вывернул шею и со страхом и тревогой посмотрел на Танина.
— Не-ет! Не уходи! Покажи еще фокусы! — закричали огорченные женщины.
— Остановись, юный маг! — крикнул Дуган. — Ты поддаешься колдовскому влиянию!
— Палин! — Сквозь гул в голове Палина, смех женщин и крики гнома пробился спокойный голос Танина. — Не слушай ни Дугана, ни меня, ни кого-либо другого какое-то время. Прислушайся к себе.
— И что это должно означать, братец? — презрительно бросил Палин.
— В голову вдруг пришло что-то умное? Неужели среди всех этих мышц наконец появился мозг?
Он с издевкой глядел на Танина и ожидал, нет, даже надеялся, что брат разозлится и попытается его остановить. «Вот тогда я и покажу ему настоящие чудеса!» — думал Палин.
Но Танин просто строго смотрел на него. И вдруг это уже его дядя — Рейстлин — смотрел на него строго, грустно, разочарованно.
— Я… Я… Именем богов! — пролепетал Палин, прикладывая руку ко лбу. Он вспомнил свои жестокие слова:
— Танин, прости! Не знаю, что на меня нашло. — Обернувшись, он увидел беспомощно висящего в воздухе Стурма. — Стурм! — Палин протянул к нему руки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107