Ты должен быть мне благодарен…
Танис ответил ему на языке людей, и эти слова никоим образом не были выражением благодарности.
Улыбка Даламара погасла.
— Повторяю, ты должен быть мне благодарен. Быть может, я спас жизнь Лораны. Если бы она пошла в Квалинести и попыталась вмешаться… — Он замолчал и пожал изящными плечами.
Танис мерил шагами комнату. Потом остановился перед Даламаром.
— Ты имеешь в виду, что ей угрожает опасность? От кого она исходит — от Рашаса и Талас-Энтиа? Я не верю тебе. О боги, мы же говорим об эльфах!..
— Я эльф, Танис, — спокойно отозвался Даламар. — И я самый опасный из всех, кого ты знаешь.
Танис начал было что-то говорить, но язык присох к небу. Горло сжалось, стало невозможно дышать. Он судорожно сглотнул и смог выдавить хриплый шепот:
— Что ты говоришь? Как же я могу верить тебе? Даламар не стал отвечать сразу. Он произнес какое-то слово, и в его руке появился графин вина. Поднявшись, он подошел к столу, на котором стоял серебряный поднос с двумя хрустальными бокалами на тонких ножках.
— Попробуешь? Вино эльфийское, очень хорошее, очень старое, из моих запасов.
Танис собрался было отказаться. Никогда не есть и не пить ничего, когда находишься в Башне Высшего Волшебства с темным эльфом-колдуном, — мудрое правило.
«Прославленная логика» Таниса напомнила ему, что он ничего не добьется, если будет вести себя как неотесанный грубиян. Если бы Даламар хотел избавиться от него, то уже сделал бы это. К тому же маг упомянул Рейстлина, своего шалафи. Когда-то Рейстлин и Танис сражались на одной стороне. Да и с Даламаром Танис тоже когда-то сражался на одной стороне.
Кажется, темный эльф говорил что-то насчет планов.
Танис молча взял бокал.
— За старую дружбу, — произнес Даламар, отвечая на мысли Таниса. Он поднес бокал к губам и отпил немного.
Танис тоже сделал глоток и поставил бокал: ему не нужны мутная голова и воспаленный мозг. Он безмолвно ждал.
Даламар поднес бокал к глазам и смотрел через него на огонь в камине, рассматривая цвет вина.
— Как кровь, правда?
Темный эльф поднял глаза на Таниса.
— Ты хочешь знать, что происходит? Я расскажу тебе. Темная Королева опять вступила в игру. Она собирает свои силы, приводит их в действие. Она простерла руки и послала свой обольстительный призыв. Многие чувствуют ее прикосновение, многие слышат ее голос. Многие шевельнулись, чтобы исполнить ее приказ, даже не понимая, чью волю они исполняют.
— Но ведь, — добавил Даламар, криво усмехаясь, — я не сказал тебе ничего такого, что ты сам не знал, так, друг?
Танис постарался выглядеть озадаченным.
— Башня Бурь? — продолжал Даламар. — Наверное, ты забыл, как был в крепости Ариакаса?
— Зачем ты говоришь мне все это? — спросил Танис. — Уж не собрался ли ты поменять Мантию?
Темный эльф рассмеялся:
— Мой цвет не белый. Не волнуйся, друг. Я не выдаю секретов моей Королевы. Такхизис осознала ошибки, которые совершила в прошлом. И она научилась на них. Теперь она их никогда не повторит. Она действует медленно, хитро и совершенно непредсказуемо.
— Так ты думаешь, будто то, что случилось с моим сыном, дело рук ее Темного Величества? — фыркнул Танис.
— Подумай об этом, друг, — посоветовал Даламар. — Может быть, ты знаешь, что я не питаю особой любви к Портиосу. Он с позором изгнал меня, униженного, из родной земли. По его приказу мне завязали глаза, скрутили руки и впрягли в повозку, как люди впрягают туда скот, и привели к границе Сильванести. Там, своими собственными руками, он швырнул меня в грязь. Я бы не возражал, если б с ним случилось то же самое.
Но даже я признаю, что Портиос — хороший правитель. Он храбр, всегда готов действовать. Он также непреклонный, строгий и гордый. Но за годы эти недостатки смягчились добродетелью его жены.
Эльхана Звездный Ветер. — Голос Даламара потеплел. — В Сильванести я часто видел ее. Я принадлежал к низшей касте, она была принцессой. Я мог смотреть на нее только издалека, но это не имело значения. Я был немножко влюблен в нее.
— Какой же мужчина не любил ее? — проворчал Танис. Он неопределенно махнул рукой. — Скажи, какой у тебя план?
— Мой план таков: договор Союза Трех Народов.
Танис покачал головой, очевидно, обманутый в своих ожиданиях.
— Не понимаю, о чем ты.
— Тогда позволь мне просветить тебя. Я говорю о союзе между эльфийскими королевствами Квалинести и Сильванести, королевствами Соламния, Южный и Северный Эргот и королевством гномов Торбардина. Около пяти лет ты и Лорана занимались этим и начали это дело сразу после твоего тайного посещения Башни Бурь. Портиос, убежденный Эльханой, в конце концов согласился подписать этот договор. Это был бы могущественный союз.
Даламар поднял изящную руку и щелкнул пальцами. Вокруг белой кожи засветилась вспышка голубого пламени; в воздухе появился дымок, секунду дрожал и исчез.
Испарился.
Танис мрачно смотрел на Даламара.
— Как ты это узнал?
— Лучше спроси, дружище, как об этом узнал сенатор Рашас.
Танис молчал, потом спросил:
— Рашас говорил тебе, что знает? Он предал свой народ? Не могу поверить в это, даже про Рашаса.
— Нет, в сенаторе еще живы остатки чести. Он не предатель — пока.
Он приводил мне какие-то неубедительные доказательства, но мне кажется, что правда совершенно очевидна. Когда должны быть подписаны последние бумаги?
— На следующей неделе, — горько ответил Танис, не отрывая взгляда от мерцающих огоньков.
— Вот оно что. — Даламар пожал плечами. — Видишь?
Танис видел. Он видел Темную Королеву, нашептывающую свои речи в эльфийские уши. Сенатор Рашас был бы поражен в самое сердце, если бы узнал, что его обольстило зло. Ведь он думал, что делает только хорошее — хорошее эльфам, позволяя им оставаться в безопасности, в изолированности и обособленности.
Вся огромная, тяжелая работа, бесконечные часы путешествий, все сложные переговоры: убеждения рыцарей верить эльфам, убеждение гномов верить эрготианам, убеждение эльфов верить всем — все это растворилось, как колечко дыма.
А лорд Ариакас и его рыцари Такхизис становятся час от часу сильнее.
Их надеждам на мир был нанесен страшный удар, но в тот миг Танис мог думать только о своем сыне. В безопасности ли Гилтас? Как он там? Знает ли о заговоре Рашаса? Что он предпримет, если узнает обо всем?
Хорошо, если ничего. Ничего поспешного, ничего глупого. Ничего такого, отчего он — или другие — попадут в опасность. До сих пор Гилу ни разу не угрожали опасности или трудности. Мать с отцом старались не допустить этого. И Гилтас не знает, как себя вести в трудных ситуациях.
— Мы всегда оберегали его, — сказал Танис, не подозревая, что говорит вслух. — Возможно, мы были не правы. Но он был таким больным, таким хрупким… Как мы могли поступать иначе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Танис ответил ему на языке людей, и эти слова никоим образом не были выражением благодарности.
Улыбка Даламара погасла.
— Повторяю, ты должен быть мне благодарен. Быть может, я спас жизнь Лораны. Если бы она пошла в Квалинести и попыталась вмешаться… — Он замолчал и пожал изящными плечами.
Танис мерил шагами комнату. Потом остановился перед Даламаром.
— Ты имеешь в виду, что ей угрожает опасность? От кого она исходит — от Рашаса и Талас-Энтиа? Я не верю тебе. О боги, мы же говорим об эльфах!..
— Я эльф, Танис, — спокойно отозвался Даламар. — И я самый опасный из всех, кого ты знаешь.
Танис начал было что-то говорить, но язык присох к небу. Горло сжалось, стало невозможно дышать. Он судорожно сглотнул и смог выдавить хриплый шепот:
— Что ты говоришь? Как же я могу верить тебе? Даламар не стал отвечать сразу. Он произнес какое-то слово, и в его руке появился графин вина. Поднявшись, он подошел к столу, на котором стоял серебряный поднос с двумя хрустальными бокалами на тонких ножках.
— Попробуешь? Вино эльфийское, очень хорошее, очень старое, из моих запасов.
Танис собрался было отказаться. Никогда не есть и не пить ничего, когда находишься в Башне Высшего Волшебства с темным эльфом-колдуном, — мудрое правило.
«Прославленная логика» Таниса напомнила ему, что он ничего не добьется, если будет вести себя как неотесанный грубиян. Если бы Даламар хотел избавиться от него, то уже сделал бы это. К тому же маг упомянул Рейстлина, своего шалафи. Когда-то Рейстлин и Танис сражались на одной стороне. Да и с Даламаром Танис тоже когда-то сражался на одной стороне.
Кажется, темный эльф говорил что-то насчет планов.
Танис молча взял бокал.
— За старую дружбу, — произнес Даламар, отвечая на мысли Таниса. Он поднес бокал к губам и отпил немного.
Танис тоже сделал глоток и поставил бокал: ему не нужны мутная голова и воспаленный мозг. Он безмолвно ждал.
Даламар поднес бокал к глазам и смотрел через него на огонь в камине, рассматривая цвет вина.
— Как кровь, правда?
Темный эльф поднял глаза на Таниса.
— Ты хочешь знать, что происходит? Я расскажу тебе. Темная Королева опять вступила в игру. Она собирает свои силы, приводит их в действие. Она простерла руки и послала свой обольстительный призыв. Многие чувствуют ее прикосновение, многие слышат ее голос. Многие шевельнулись, чтобы исполнить ее приказ, даже не понимая, чью волю они исполняют.
— Но ведь, — добавил Даламар, криво усмехаясь, — я не сказал тебе ничего такого, что ты сам не знал, так, друг?
Танис постарался выглядеть озадаченным.
— Башня Бурь? — продолжал Даламар. — Наверное, ты забыл, как был в крепости Ариакаса?
— Зачем ты говоришь мне все это? — спросил Танис. — Уж не собрался ли ты поменять Мантию?
Темный эльф рассмеялся:
— Мой цвет не белый. Не волнуйся, друг. Я не выдаю секретов моей Королевы. Такхизис осознала ошибки, которые совершила в прошлом. И она научилась на них. Теперь она их никогда не повторит. Она действует медленно, хитро и совершенно непредсказуемо.
— Так ты думаешь, будто то, что случилось с моим сыном, дело рук ее Темного Величества? — фыркнул Танис.
— Подумай об этом, друг, — посоветовал Даламар. — Может быть, ты знаешь, что я не питаю особой любви к Портиосу. Он с позором изгнал меня, униженного, из родной земли. По его приказу мне завязали глаза, скрутили руки и впрягли в повозку, как люди впрягают туда скот, и привели к границе Сильванести. Там, своими собственными руками, он швырнул меня в грязь. Я бы не возражал, если б с ним случилось то же самое.
Но даже я признаю, что Портиос — хороший правитель. Он храбр, всегда готов действовать. Он также непреклонный, строгий и гордый. Но за годы эти недостатки смягчились добродетелью его жены.
Эльхана Звездный Ветер. — Голос Даламара потеплел. — В Сильванести я часто видел ее. Я принадлежал к низшей касте, она была принцессой. Я мог смотреть на нее только издалека, но это не имело значения. Я был немножко влюблен в нее.
— Какой же мужчина не любил ее? — проворчал Танис. Он неопределенно махнул рукой. — Скажи, какой у тебя план?
— Мой план таков: договор Союза Трех Народов.
Танис покачал головой, очевидно, обманутый в своих ожиданиях.
— Не понимаю, о чем ты.
— Тогда позволь мне просветить тебя. Я говорю о союзе между эльфийскими королевствами Квалинести и Сильванести, королевствами Соламния, Южный и Северный Эргот и королевством гномов Торбардина. Около пяти лет ты и Лорана занимались этим и начали это дело сразу после твоего тайного посещения Башни Бурь. Портиос, убежденный Эльханой, в конце концов согласился подписать этот договор. Это был бы могущественный союз.
Даламар поднял изящную руку и щелкнул пальцами. Вокруг белой кожи засветилась вспышка голубого пламени; в воздухе появился дымок, секунду дрожал и исчез.
Испарился.
Танис мрачно смотрел на Даламара.
— Как ты это узнал?
— Лучше спроси, дружище, как об этом узнал сенатор Рашас.
Танис молчал, потом спросил:
— Рашас говорил тебе, что знает? Он предал свой народ? Не могу поверить в это, даже про Рашаса.
— Нет, в сенаторе еще живы остатки чести. Он не предатель — пока.
Он приводил мне какие-то неубедительные доказательства, но мне кажется, что правда совершенно очевидна. Когда должны быть подписаны последние бумаги?
— На следующей неделе, — горько ответил Танис, не отрывая взгляда от мерцающих огоньков.
— Вот оно что. — Даламар пожал плечами. — Видишь?
Танис видел. Он видел Темную Королеву, нашептывающую свои речи в эльфийские уши. Сенатор Рашас был бы поражен в самое сердце, если бы узнал, что его обольстило зло. Ведь он думал, что делает только хорошее — хорошее эльфам, позволяя им оставаться в безопасности, в изолированности и обособленности.
Вся огромная, тяжелая работа, бесконечные часы путешествий, все сложные переговоры: убеждения рыцарей верить эльфам, убеждение гномов верить эрготианам, убеждение эльфов верить всем — все это растворилось, как колечко дыма.
А лорд Ариакас и его рыцари Такхизис становятся час от часу сильнее.
Их надеждам на мир был нанесен страшный удар, но в тот миг Танис мог думать только о своем сыне. В безопасности ли Гилтас? Как он там? Знает ли о заговоре Рашаса? Что он предпримет, если узнает обо всем?
Хорошо, если ничего. Ничего поспешного, ничего глупого. Ничего такого, отчего он — или другие — попадут в опасность. До сих пор Гилу ни разу не угрожали опасности или трудности. Мать с отцом старались не допустить этого. И Гилтас не знает, как себя вести в трудных ситуациях.
— Мы всегда оберегали его, — сказал Танис, не подозревая, что говорит вслух. — Возможно, мы были не правы. Но он был таким больным, таким хрупким… Как мы могли поступать иначе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107