- Мастер
по кассовым аппаратам, кажется, закончил лечебную процедуру. В случае чего
- звони в дежурную часть. Я там буду.
- Понятно.
Бирюков тоже посмотрел в окно. Тюрин неторопливо шел по
противоположной стороне улицы К Главпочтамту. На углу он остановился у
светофора, дождался зеленого огня и вместе с другими пешеходами степенно
миновал перекресток.
- Как здоровье? - с улыбкой спросил Бирюков, когда Тюрин подошел к
нему.
- Терпимо! А ты все сидишь, ждешь?
- Жду.
- Переводы не приносили, не видел?
- Не приносили.
- Будем ждать вместе, - Тюрин грузно опустился на стул и с
облегчением вздохнул: - Спасибо, друг, выручил... Ты, к слову спросить,
новосибирец или приезжий?
- Приезжий.
- В гостинице, поди, обосновался?
- В гостинице.
- На черта тебе деньги впустую платить? Перебирайся ко мне, бесплатно
на раскладушке спать будешь. Баба с сыном недавно от меня ушли, королем
живу. Сам себе хозяин. Квартира хоть и однокомнатная, но с культурными
удобствами. Ванна, туалет и все такое...
- У вас уже есть один постоялец, - намекнул Антон.
- Жорка?.. Не велика шишка - на кухне переспит. К тому же он сегодня
ночью уезжает.
- Куда?
- Болтуна без поллитры не поймешь. Выпьет - кругом друзья: в
Красноярске, в Минске, в нашей области и даже в Москве. А когда
протрезвеет, молчит. Озирается, вроде мешком из-за угла пришибленный. У
него от хронического выпивона... эта... как ее... мания преследования.
Чуть постарше моего сына, а уже законченный алкаш... - Тюрин почти не
задыхался. Умолкал он лишь тогда, когда терял нить мысли или подыскивал
нужное слово. - Вот, слушай, наградил меня бог сынком. Ростом под потолок
вымахал, а ума - как у дебила. Представляешь, значица, раскопал мою
заначку - на черный день я две бутылочки "Агдама" припрятал. И что?.. Обе
бутылки, зараза, в унитаз выплеснул! Меня кондрашка с расстройства
хватила. "Скорую" пришлось вызывать, чтоб сердце не лопнуло, а ему хоть бы
черт... - Тюрин, закрыв глаза, огорченно покачал головой.
- Почему Коробченко собрался уезжать? - вклинился в паузу Антон.
- Говорю, от хронического выпивона - мания преследования. А может,
тунеядец - мотается из города в город. Ну, переселишься ко мне?.. Давай -
не пожалеешь! Мужик я компанейский, много интересного могу рассказать.
Было время, работал начальником цеха в "Рембыттехнкке". Вот когда в моем
распоряжении спирту имелось, хоть ноги мой...
Краем уха слушая пьяную болтовню Тюрина, Бирюков старался мысленно
представить Коробченко. Из всех свидетельских показаний выходило, что Жора
- трусливый хвастунишка, рано пристрастившийся к спиртному. Такие люди
обычно бывают слабовольными... А если трус завладеет оружием?..
- Макар Григорьевич, - внезапно обратился к Тюрину Антон, -
Коробченко не хвастался наганом?
- Нет! От сырости у него наган заведется?.. - Тюрин уставился на
Антона. - Ты, слушай, не из милиции?..
- С чего вы взяли?
- Очень занозисто про Жорку расспрашиваешь.
- Это из любопытства.
- Ну, да...
Бирюков улыбнулся!
- Если бы я сотрудником милиции был, разве опохмелил бы вас?..
Тюрнн задумчиво погладил лысину:
- Пожалуй, нет... Милицейские сотрудники сразу - под ручку и:
"Гражданин, пройдемте в спецмашину!" Ты, наверно, боишься, что Жорка ночью
ограбит? Плюнь! С твоей комплекцией можно щелчком его на лопатки уложить.
Ну, если сомневаешься, чего еще об этом сверчке тебе рассказать?
- Как он одет?
- Говоря по-японски, кимоно-то плоховато. Старые джинсы с
заплатанными коленками, рубаха синяя - так себе. Правда, куртка болоньевая
и шляпа фетровая - ничего. И черные очки - тоже, видать, дорогие, в желтой
оправе.
- Всегда в очках ходит?
- Очки у него вроде маскировки: то снимет, то наденет. Вот шляпу на
улице не снимает - позорной прически стыдится. С другом, говорит, поспорил
на коньяк и обкорнался наголо, как уголовник. Алкаш! На трезвую голову
такую глупость не отмочишь,
- Почему он вместе с вами за переводом не пришел?
- Поехал к знакомой. Мы с ним договорились сойтись в семь вечера за
рестораном "Садко", - Тюрин глянул на часы. - О-ей! Время-то седьмой час
кажет. Надо пощекотать выдавалыцицу переводов... - И, поднявшись с места,
торопливо ушел к окошечку, где выдавались денежные переводы.
Несколько минут он что-то доказывал "выдавалыцице", совал в окошечко
паспорт с доверенностью, но в конце концов сердито махнул рукой и мрачнее
тучи вернулся к Бирюкову. Возмущенно заговорил:
- Вот расплодилось бюрократов! До утра, мурлычит, ждать бесполезно.
Извини, друг, не смогу долг отдать. Ну ты, правда, переселяйся из
гостиницы ко мне. Запомни: улица Фабричная.. - Тюрин назвал номер дома и
квартиры и тяжело задышал. Видно действие "Агдама" внезапно иссякло. - Или
заходи вечерком Просто так. Бутылочку приноси, покалякаем...
Когда Тюрин, сгорбившись, вышел из почтамта, Бирюков подошел к
телефону-автомату и набрал 02. Попросив дежурного передать трубку
Шахматову, сказал:
- В семь вечера Коробченко наметил встречу с Тюриным за рестораном
"Садко".
- Ух, вовремя позвонил! - облегченно сказал Шахматов. - Наконец-то
появился Жора Коробченко. У макулатурного склада встретился с Анжеликой
Харочкиной. Похоже, взял у нее сколькото денег. После этого намеревался
зайти в пункт междугородной связи, что на Восходе, но, вероятно, заметив
там дружинников, направился к центру города. Сейчас пережидает ливень в
кабине телефона-автомата рядом с автовокзалом.
- Там задержать нельзя? - спросил Антон.
- В кабинку никого не впускает. Правую руку держит в кармане куртки.
Даже когда Харочкина передавала ему деньги, не вынул руку из кармана.
Сторонится прохожих, особенно мужчин.
- Понятно. Одет Коробченко как?
- Желтые старые туфли, джинсы с крупными заплатами на коленях,
коричневая синтетическая куртка с капюшоном и надвинутая на глаза зеленая
фетровая шляпа. Без очков.
- Рост какой?
- От силы метр шестьдесят... - Шахматов помолчал. Вот подсказывают,
на полголовы ниже Анжелики Харочкиной.
- Понятно. Опергруппа меня подстрахует?
- Обязательно. Будь осторожен, Антон Игнатьевич.
- Постараюсь...
Небольшой вестибюль переговорного пункта плотно заполнили укрывшиеся
от дождя.
Через полчаса ливень утих и вестибюль опустел. Время приближалось к
десяти часам, однако из-за пасмурной погоды казалось, будто уже наступила
глубокая ночь. Поубавилось народу и в зале, появились свободные стулья.
Бирюков выбрал место с таким расчетом, чтобы не выделяться среди ожидающих
и в то же время видеть входную дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
по кассовым аппаратам, кажется, закончил лечебную процедуру. В случае чего
- звони в дежурную часть. Я там буду.
- Понятно.
Бирюков тоже посмотрел в окно. Тюрин неторопливо шел по
противоположной стороне улицы К Главпочтамту. На углу он остановился у
светофора, дождался зеленого огня и вместе с другими пешеходами степенно
миновал перекресток.
- Как здоровье? - с улыбкой спросил Бирюков, когда Тюрин подошел к
нему.
- Терпимо! А ты все сидишь, ждешь?
- Жду.
- Переводы не приносили, не видел?
- Не приносили.
- Будем ждать вместе, - Тюрин грузно опустился на стул и с
облегчением вздохнул: - Спасибо, друг, выручил... Ты, к слову спросить,
новосибирец или приезжий?
- Приезжий.
- В гостинице, поди, обосновался?
- В гостинице.
- На черта тебе деньги впустую платить? Перебирайся ко мне, бесплатно
на раскладушке спать будешь. Баба с сыном недавно от меня ушли, королем
живу. Сам себе хозяин. Квартира хоть и однокомнатная, но с культурными
удобствами. Ванна, туалет и все такое...
- У вас уже есть один постоялец, - намекнул Антон.
- Жорка?.. Не велика шишка - на кухне переспит. К тому же он сегодня
ночью уезжает.
- Куда?
- Болтуна без поллитры не поймешь. Выпьет - кругом друзья: в
Красноярске, в Минске, в нашей области и даже в Москве. А когда
протрезвеет, молчит. Озирается, вроде мешком из-за угла пришибленный. У
него от хронического выпивона... эта... как ее... мания преследования.
Чуть постарше моего сына, а уже законченный алкаш... - Тюрин почти не
задыхался. Умолкал он лишь тогда, когда терял нить мысли или подыскивал
нужное слово. - Вот, слушай, наградил меня бог сынком. Ростом под потолок
вымахал, а ума - как у дебила. Представляешь, значица, раскопал мою
заначку - на черный день я две бутылочки "Агдама" припрятал. И что?.. Обе
бутылки, зараза, в унитаз выплеснул! Меня кондрашка с расстройства
хватила. "Скорую" пришлось вызывать, чтоб сердце не лопнуло, а ему хоть бы
черт... - Тюрин, закрыв глаза, огорченно покачал головой.
- Почему Коробченко собрался уезжать? - вклинился в паузу Антон.
- Говорю, от хронического выпивона - мания преследования. А может,
тунеядец - мотается из города в город. Ну, переселишься ко мне?.. Давай -
не пожалеешь! Мужик я компанейский, много интересного могу рассказать.
Было время, работал начальником цеха в "Рембыттехнкке". Вот когда в моем
распоряжении спирту имелось, хоть ноги мой...
Краем уха слушая пьяную болтовню Тюрина, Бирюков старался мысленно
представить Коробченко. Из всех свидетельских показаний выходило, что Жора
- трусливый хвастунишка, рано пристрастившийся к спиртному. Такие люди
обычно бывают слабовольными... А если трус завладеет оружием?..
- Макар Григорьевич, - внезапно обратился к Тюрину Антон, -
Коробченко не хвастался наганом?
- Нет! От сырости у него наган заведется?.. - Тюрин уставился на
Антона. - Ты, слушай, не из милиции?..
- С чего вы взяли?
- Очень занозисто про Жорку расспрашиваешь.
- Это из любопытства.
- Ну, да...
Бирюков улыбнулся!
- Если бы я сотрудником милиции был, разве опохмелил бы вас?..
Тюрнн задумчиво погладил лысину:
- Пожалуй, нет... Милицейские сотрудники сразу - под ручку и:
"Гражданин, пройдемте в спецмашину!" Ты, наверно, боишься, что Жорка ночью
ограбит? Плюнь! С твоей комплекцией можно щелчком его на лопатки уложить.
Ну, если сомневаешься, чего еще об этом сверчке тебе рассказать?
- Как он одет?
- Говоря по-японски, кимоно-то плоховато. Старые джинсы с
заплатанными коленками, рубаха синяя - так себе. Правда, куртка болоньевая
и шляпа фетровая - ничего. И черные очки - тоже, видать, дорогие, в желтой
оправе.
- Всегда в очках ходит?
- Очки у него вроде маскировки: то снимет, то наденет. Вот шляпу на
улице не снимает - позорной прически стыдится. С другом, говорит, поспорил
на коньяк и обкорнался наголо, как уголовник. Алкаш! На трезвую голову
такую глупость не отмочишь,
- Почему он вместе с вами за переводом не пришел?
- Поехал к знакомой. Мы с ним договорились сойтись в семь вечера за
рестораном "Садко", - Тюрин глянул на часы. - О-ей! Время-то седьмой час
кажет. Надо пощекотать выдавалыцицу переводов... - И, поднявшись с места,
торопливо ушел к окошечку, где выдавались денежные переводы.
Несколько минут он что-то доказывал "выдавалыцице", совал в окошечко
паспорт с доверенностью, но в конце концов сердито махнул рукой и мрачнее
тучи вернулся к Бирюкову. Возмущенно заговорил:
- Вот расплодилось бюрократов! До утра, мурлычит, ждать бесполезно.
Извини, друг, не смогу долг отдать. Ну ты, правда, переселяйся из
гостиницы ко мне. Запомни: улица Фабричная.. - Тюрин назвал номер дома и
квартиры и тяжело задышал. Видно действие "Агдама" внезапно иссякло. - Или
заходи вечерком Просто так. Бутылочку приноси, покалякаем...
Когда Тюрин, сгорбившись, вышел из почтамта, Бирюков подошел к
телефону-автомату и набрал 02. Попросив дежурного передать трубку
Шахматову, сказал:
- В семь вечера Коробченко наметил встречу с Тюриным за рестораном
"Садко".
- Ух, вовремя позвонил! - облегченно сказал Шахматов. - Наконец-то
появился Жора Коробченко. У макулатурного склада встретился с Анжеликой
Харочкиной. Похоже, взял у нее сколькото денег. После этого намеревался
зайти в пункт междугородной связи, что на Восходе, но, вероятно, заметив
там дружинников, направился к центру города. Сейчас пережидает ливень в
кабине телефона-автомата рядом с автовокзалом.
- Там задержать нельзя? - спросил Антон.
- В кабинку никого не впускает. Правую руку держит в кармане куртки.
Даже когда Харочкина передавала ему деньги, не вынул руку из кармана.
Сторонится прохожих, особенно мужчин.
- Понятно. Одет Коробченко как?
- Желтые старые туфли, джинсы с крупными заплатами на коленях,
коричневая синтетическая куртка с капюшоном и надвинутая на глаза зеленая
фетровая шляпа. Без очков.
- Рост какой?
- От силы метр шестьдесят... - Шахматов помолчал. Вот подсказывают,
на полголовы ниже Анжелики Харочкиной.
- Понятно. Опергруппа меня подстрахует?
- Обязательно. Будь осторожен, Антон Игнатьевич.
- Постараюсь...
Небольшой вестибюль переговорного пункта плотно заполнили укрывшиеся
от дождя.
Через полчаса ливень утих и вестибюль опустел. Время приближалось к
десяти часам, однако из-за пасмурной погоды казалось, будто уже наступила
глубокая ночь. Поубавилось народу и в зале, появились свободные стулья.
Бирюков выбрал место с таким расчетом, чтобы не выделяться среди ожидающих
и в то же время видеть входную дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34