Ну, тот, которого вы застрелили? Никак не могу запомнить его имя.
— Маркес.
— Да, Маркес. Тоже умер. Кальдерон исчез, а Руби — в Сан-Франциско. А вот где Чанс — это вопрос. А ответ: я не знаю. Ну, во всяком случае, из дела точно вышел.
— Почему? Ведь остальные ваши девушки уже успокоились.
— Да, вы говорили.
— А Мэри Лу собирается встать на путь истинный. Говорит, что все равно не жалеет, что прошла через все это. Многому научилась, многое поняла, и теперь в ее жизни начинается новый этап.
— Да, я ей звонил. И, кажется, рассказывал вам о ней тогда, после похорон?
Я кивнул.
— А Донна надеется получить грант от какого-то там фонда. Хочет зарабатывать на жизнь чтением лекций и выступлениями на разных семинарах. Считает, что дошла до такого уровня нравственного падения, что если не остановится, не перестанет торговать своим телом, стихи от нее уйдут.
— Она очень талантлива, Донна. Буду рад, если она посвятит себя только поэзии. Так вы сказали, она получает грант?
— Считает, что у нее есть все шансы.
Он усмехнулся.
— Ну, а что же остальные? Что собирается делать малышка Фрэн? Уж не подписала ли контракт с Голливудом и не собирается ли переехать на Беверли-Хиллз?
— Если это и произойдет, то не сегодня, — ответил я. — Поскольку пока она хочет жить в Виллидже, курить травку и развлекать «очень милых» молодых людей с Уолл-стрит.
— Так, значит, Фрэн у меня осталась?
— Думаю, да.
Какое-то время он молча расхаживал по комнате, затем снова опустился на пуф.
— Да это раз плюнуть! Набрать новых — пять — шесть девиц, — сказал он. — Вы не представляете, как это просто. Проще не бывает.
— Вы уже раньше говорили.
— Но это правда, дружище! Знаете, сколько на свете женщин, которые просто сидят и ждут, чтобы им объяснили, что же им делать с их дурацкими жизнями! Стоит мне выйти из дома — и через неделю, нет, даже раньше, у меня будет полный комплект! — Он встряхнул головой. — Тут только одно «но».
— Какое?
— Мне больше не хочется этим заниматься! — Он снова вскочил. — Я же был замечательным сутенером! И мне нравилось это. Я, как модельер, нарисовал себе жизнь, выкроил, словно костюм, и он сидел на мне как влитой. Облегал, как собственная шкура! И знаете, что потом произошло?
— Что?
— Я из него вырос.
— Бывает и так...
— Приходит какой-то психопат с ножом и перечеркивает всю мою жизнь. Я не у дел. И знаете, что-нибудь подобное все равно бы случилось. Рано или поздно.
— Рано или поздно... — повторил я. И вспомнил, как мне самому пришлось уйти из полиции после того, как пуля, вылетевшая из моего пистолета, смертельно ранила Эстрелиту Ривейру. — Жизнь меняется, — заметил я. — И просто бессмысленно противостоять этим изменениям.
— Так что же мне делать?
— Да что угодно!
— Например?
— Можете вернуться в колледж.
Он рассмеялся:
— И изучать историю искусств! Но мне вовсе не хочется снова торчать в классной комнате. Однажды мне все уже так надоело, что я ушел в армию и покончил со всей этой тягомотиной. А знаете, до чего я додумался прошлой ночью?
— Расскажите.
— Мне захотелось развести огромный костер. Собрать все эти маски, сложить их в кучу посреди комнаты, плеснуть бензинчика и поднести спичку. Уйти, как уходили викинги, и унести с собой все свои сокровища. Я об этом уже не раз думал. Но можно и по-другому. Распродать все это барахло. Дом, деревяшки, машину. На первое время, думаю, денег хватит.
— Наверное.
— Ну, а потом что делать?
— А что, если вам заняться торговлей?
— Вы что, с ума сошли, дружище? Чтобы я торговал наркотой? Да я даже сутенером больше не могу быть, а, сутенерство — дело куда более чистое, чем наркотики.
— Да нет, не наркотиками.
— Чем же тогда?
— Африканскими масками, скульптурой. У вас же их, насколько я знаю, много, и все наверняка ценные.
— Да уж! Мусора не держу.
— Вы говорили. Так вот, почему бы вам не использовать вашу коллекцию хотя бы для начала? И потом: вы ведь уже здорово поднаторели в этом деле, насколько я понимаю?
Он нахмурился.
— Я и раньше об этом подумывал, — сказал он после паузы.
— И?..
— Я дилетант. Хотя и с приличным багажом. Плюс ко всему у меня есть чутье, ну, знаете, нечто такое, чему не научит ни колледж, ни книжки. Но для того, чтобы стать дельцом, этого, черт побери, мало. Нужны манеры, надо уметь вести себя в обществе, нужно изменить стиль жизни. В общем, все изменить.
— Но вы же в свое время изобрели Чанса?
— И что с того?.. А, понял! Вы хотите сказать, что я с таким же успехом могу изобрести и ниггера — торговца предметами искусства, да?
— Разве нет?
Он на секунду задумался.
— А знаете, может, и получится, — сказал он наконец. — Надо все обдумать, взвесить.
— Время у вас есть.
— Масса времени!.. — Он пристально посмотрел на меня; в карих глазах затанцевали золотистые искорки. — Сам до сих пор не пойму, почему нанял именно вас, — сказал он. — Нет, клянусь Богом, не пойму! Может, хотел выглядеть благородным и добрым; эдаким суперсутенером, решившим отомстить за смерть шлюхи. Если бы я знал тогда, к чему это приведет...
— Возможно, эта трагедия помогла спасти несколько жизней, — сказал я. — Может, это послужит вам утешением.
— Но ведь не удалось спасти ни Ким, ни Санни, ни Куки!
— Ким — не удалось. А Санни покончила с собой, ушла из жизни добровольно. А что касается Куки, то Маркес, выследив ее, все равно бы убил. И продолжал бы свое черное дело, если бы я его не остановил. Нет, рано или поздно полиция бы на него вышла, но к тому времени на его счету было бы еще несколько жертв. Такие сами не останавливаются. Это ведь извращенцы. Знаете, когда он вышел из ванной с мачете в руке, у него была эрекция.
— Что, серьезно?
— Абсолютно.
— Так, значит, он вышел на вас... он сексуальный маньяк!
— Ну, лично я больше испугался ножа.
— Да уж, — заметил он. — Вас можно понять.
Он хотел отблагодарить меня, дать что-то вроде премии, Я сказал, что не вижу в этом необходимости, что он и так был достаточно щедр, но он настаивал, а когда люди упорно требуют, чтобы я взял у них деньги, особой охоты спорить с ними у меня, как правило, не возникает, Я сознался, что «изъял» из квартиры Ким браслет из слоновой кости. Он рассмеялся и заметил, что совсем забыл об этой вещице и что моей даме подарок понравится: это и будет частью моей премии, а еще — некоторая сумма наличными и два фунта кофе, приготовленного по его особому рецепту.
— А если вам понравится этот кофе, — добавил он, — так и быть, подскажу, где раздобыть такой же.
Он отвез меня в город. Я мог бы поехать и на метро, но он настоял на своей услуге, заметив, что и сам все равно собирался на Манхэттен, навестить Мэри Лу, Донну и Фрэн и обсудить с ними планы на будущее.
— Надо же попользоваться машиной хотя бы напоследок, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
— Маркес.
— Да, Маркес. Тоже умер. Кальдерон исчез, а Руби — в Сан-Франциско. А вот где Чанс — это вопрос. А ответ: я не знаю. Ну, во всяком случае, из дела точно вышел.
— Почему? Ведь остальные ваши девушки уже успокоились.
— Да, вы говорили.
— А Мэри Лу собирается встать на путь истинный. Говорит, что все равно не жалеет, что прошла через все это. Многому научилась, многое поняла, и теперь в ее жизни начинается новый этап.
— Да, я ей звонил. И, кажется, рассказывал вам о ней тогда, после похорон?
Я кивнул.
— А Донна надеется получить грант от какого-то там фонда. Хочет зарабатывать на жизнь чтением лекций и выступлениями на разных семинарах. Считает, что дошла до такого уровня нравственного падения, что если не остановится, не перестанет торговать своим телом, стихи от нее уйдут.
— Она очень талантлива, Донна. Буду рад, если она посвятит себя только поэзии. Так вы сказали, она получает грант?
— Считает, что у нее есть все шансы.
Он усмехнулся.
— Ну, а что же остальные? Что собирается делать малышка Фрэн? Уж не подписала ли контракт с Голливудом и не собирается ли переехать на Беверли-Хиллз?
— Если это и произойдет, то не сегодня, — ответил я. — Поскольку пока она хочет жить в Виллидже, курить травку и развлекать «очень милых» молодых людей с Уолл-стрит.
— Так, значит, Фрэн у меня осталась?
— Думаю, да.
Какое-то время он молча расхаживал по комнате, затем снова опустился на пуф.
— Да это раз плюнуть! Набрать новых — пять — шесть девиц, — сказал он. — Вы не представляете, как это просто. Проще не бывает.
— Вы уже раньше говорили.
— Но это правда, дружище! Знаете, сколько на свете женщин, которые просто сидят и ждут, чтобы им объяснили, что же им делать с их дурацкими жизнями! Стоит мне выйти из дома — и через неделю, нет, даже раньше, у меня будет полный комплект! — Он встряхнул головой. — Тут только одно «но».
— Какое?
— Мне больше не хочется этим заниматься! — Он снова вскочил. — Я же был замечательным сутенером! И мне нравилось это. Я, как модельер, нарисовал себе жизнь, выкроил, словно костюм, и он сидел на мне как влитой. Облегал, как собственная шкура! И знаете, что потом произошло?
— Что?
— Я из него вырос.
— Бывает и так...
— Приходит какой-то психопат с ножом и перечеркивает всю мою жизнь. Я не у дел. И знаете, что-нибудь подобное все равно бы случилось. Рано или поздно.
— Рано или поздно... — повторил я. И вспомнил, как мне самому пришлось уйти из полиции после того, как пуля, вылетевшая из моего пистолета, смертельно ранила Эстрелиту Ривейру. — Жизнь меняется, — заметил я. — И просто бессмысленно противостоять этим изменениям.
— Так что же мне делать?
— Да что угодно!
— Например?
— Можете вернуться в колледж.
Он рассмеялся:
— И изучать историю искусств! Но мне вовсе не хочется снова торчать в классной комнате. Однажды мне все уже так надоело, что я ушел в армию и покончил со всей этой тягомотиной. А знаете, до чего я додумался прошлой ночью?
— Расскажите.
— Мне захотелось развести огромный костер. Собрать все эти маски, сложить их в кучу посреди комнаты, плеснуть бензинчика и поднести спичку. Уйти, как уходили викинги, и унести с собой все свои сокровища. Я об этом уже не раз думал. Но можно и по-другому. Распродать все это барахло. Дом, деревяшки, машину. На первое время, думаю, денег хватит.
— Наверное.
— Ну, а потом что делать?
— А что, если вам заняться торговлей?
— Вы что, с ума сошли, дружище? Чтобы я торговал наркотой? Да я даже сутенером больше не могу быть, а, сутенерство — дело куда более чистое, чем наркотики.
— Да нет, не наркотиками.
— Чем же тогда?
— Африканскими масками, скульптурой. У вас же их, насколько я знаю, много, и все наверняка ценные.
— Да уж! Мусора не держу.
— Вы говорили. Так вот, почему бы вам не использовать вашу коллекцию хотя бы для начала? И потом: вы ведь уже здорово поднаторели в этом деле, насколько я понимаю?
Он нахмурился.
— Я и раньше об этом подумывал, — сказал он после паузы.
— И?..
— Я дилетант. Хотя и с приличным багажом. Плюс ко всему у меня есть чутье, ну, знаете, нечто такое, чему не научит ни колледж, ни книжки. Но для того, чтобы стать дельцом, этого, черт побери, мало. Нужны манеры, надо уметь вести себя в обществе, нужно изменить стиль жизни. В общем, все изменить.
— Но вы же в свое время изобрели Чанса?
— И что с того?.. А, понял! Вы хотите сказать, что я с таким же успехом могу изобрести и ниггера — торговца предметами искусства, да?
— Разве нет?
Он на секунду задумался.
— А знаете, может, и получится, — сказал он наконец. — Надо все обдумать, взвесить.
— Время у вас есть.
— Масса времени!.. — Он пристально посмотрел на меня; в карих глазах затанцевали золотистые искорки. — Сам до сих пор не пойму, почему нанял именно вас, — сказал он. — Нет, клянусь Богом, не пойму! Может, хотел выглядеть благородным и добрым; эдаким суперсутенером, решившим отомстить за смерть шлюхи. Если бы я знал тогда, к чему это приведет...
— Возможно, эта трагедия помогла спасти несколько жизней, — сказал я. — Может, это послужит вам утешением.
— Но ведь не удалось спасти ни Ким, ни Санни, ни Куки!
— Ким — не удалось. А Санни покончила с собой, ушла из жизни добровольно. А что касается Куки, то Маркес, выследив ее, все равно бы убил. И продолжал бы свое черное дело, если бы я его не остановил. Нет, рано или поздно полиция бы на него вышла, но к тому времени на его счету было бы еще несколько жертв. Такие сами не останавливаются. Это ведь извращенцы. Знаете, когда он вышел из ванной с мачете в руке, у него была эрекция.
— Что, серьезно?
— Абсолютно.
— Так, значит, он вышел на вас... он сексуальный маньяк!
— Ну, лично я больше испугался ножа.
— Да уж, — заметил он. — Вас можно понять.
Он хотел отблагодарить меня, дать что-то вроде премии, Я сказал, что не вижу в этом необходимости, что он и так был достаточно щедр, но он настаивал, а когда люди упорно требуют, чтобы я взял у них деньги, особой охоты спорить с ними у меня, как правило, не возникает, Я сознался, что «изъял» из квартиры Ким браслет из слоновой кости. Он рассмеялся и заметил, что совсем забыл об этой вещице и что моей даме подарок понравится: это и будет частью моей премии, а еще — некоторая сумма наличными и два фунта кофе, приготовленного по его особому рецепту.
— А если вам понравится этот кофе, — добавил он, — так и быть, подскажу, где раздобыть такой же.
Он отвез меня в город. Я мог бы поехать и на метро, но он настоял на своей услуге, заметив, что и сам все равно собирался на Манхэттен, навестить Мэри Лу, Донну и Фрэн и обсудить с ними планы на будущее.
— Надо же попользоваться машиной хотя бы напоследок, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86