Я оказался просто потрясен:
- А камера выходит в вакуум?
Девушка кивнула, очевидно, довольная собой. - - Внешний люк открывается автоматически, как только закроется внутренний. Поэтому третья лампочка и вспыхнула красным.
- Но почему мне никто не рассказал об этом?
Нет, я не сердился, не подумайте. Просто я удивился, что все это делалось без моего ведома.
- Все зафиксировано в бортовом журнале. Ты что, никогда его не читал? - Маргарита развернула винтовое кресло к порталу и опустилась.
Я присел рядом.
- А кто их читает, эти бортжурналы? Утомительная лабудень. Сплошные детали.
- А вот Том от них просто в восторге.
- Да ну? И когда же появилась эта запись о реконструкции?
Она задумалась на секунду.
- На позапрошлой неделе. Нет, пожалуй, в начале позапозапрошлой.- Нетерпеливо дернув головой, она сказа-
ла: - Какая разница - когда бы это ни случилось, достаточно посмотреть в журнал, и там ты найдешь точную дату.
Я уставился на девушку. Она лукаво улыбалась. Похоже, все это ее забавляло.
- Ну я надраю… шею этому Родригесу,- пробормотал я. Такую фразу я часто слышал от отца, только вместо шеи в ней упоминалось другое место. Но естественно, я не мог произнести эту фразу в дамском присутствии. Вот уж не ожидал, что из меня такое вырвется вообще.
- Не надо трогать Тома! - вдруг сорвалась Маргарита.- Переделку одобрила моя мама. Том делал лишь то, что я попросила и было одобрено капитаном.
- До входа в облака шесть минут… - прозвучало автоматическое предупреждение.
- Значит, ты просишь, твоя мама одобряет, а Родригес делает все без моего ведома.
- Но это же сущий пустяк - такая… незначительная модификация.
- Он должен был известить меня,- настаивал я.- Ничего себе пустяки - лишняя дырка в корпусе. Да он два раз должен был мне об этом напомнить.
Лукавая улыбка вновь вернулась на ее лицо.
- Не принимай все так близко к сердцу. Если Том с мамой одобрили, беспокоиться не о чем.
Я понимал, что она права. Но проклятье - Родригес должен был известить меня. Ведь я владелец судна. Он не имел права ничего делать здесь без моего ведома и разрешения.
Маргарита потянулась ко мне:
- Будь попроще, Ван. Лети себе спокойно и получай положительные эмоции.
Я заглянул ей в глаза. Они сияли, как полированный оникс. Внезапно я наклонился к ней, обнял за шею, привлек к себе и крепко поцеловал в губы.
Она дернулась в сторону, в глазах ее блеснуло удивление и даже злоба.
- Ну-ка, сбавь обороты,- приказала она. Я откинулся в кресле.
- Я… просто хотел сказать, что ты страшно красива. К тебе прямо как магнитом тянет.
Она посмотрела на меня.
- То, что моя мать позволяет Тому спать с ней, еще не повод думать, что ты можешь уложить меня к себе в постель.
Я замер как громом пораженный. Как будто меня по голове треснули кувалдой.
- Что? Что ты сказала? Или мне послышалось?
- Ты все прекрасно слышал.
- Родригес - с твоей матерью? Раздражение в ее глазах слегка поутихло.
- Ты что, взаправду ничего не знаешь?
- Нет!
- Они спят вместе. Я думала, всем на борту это уже давно известно.
- Но не мне! - голос мой прозвучал, как крик мальчика, которому опять не дали любимой игрушки. Даже самому стало противно.
Маргарита кивнула, и тут я заметил в ее лице ту желчность, что никогда не оставляла лица ее матери.
- Еще с тех пор, как мы стартовали с земной орбиты. Так моя мамочка привыкла решать персональные проблемы.
- Проблемы с персоналом или свои личные проблемы?
- И то, и другое
- …До входа в облака пять минут…
- Сейчас нам лучше всего пристегнуться,- напомнила Маргарита.
- Погоди,- попросил я.- Ты что, хочешь сказать, что она спит с Родригесом, чтобы замять то, что обошла его в последний момент, став капитаном? А его сделала своим помощником?
Маргарита не ответила. Она сосредоточилась на пристегивании ремня, облегавшего ее плечи.
- Так что же? - настаивал я.- Ты это имела в виду?
- Ничего я не имела в виду,- отозвалась она.- Вижу, ты шокирован.
- Я не шокирован!
Она смотрела на меня секунду, показавшуюся мне бесконечностью, с необъяснимым выражением лица. Наконец она сказала:
- Да, теперь я вижу, ты в самом деле не шокирован. Тебя этим не испугаешь.
- Вообще-то я в курсе, что мужчины и женщины могут спать вместе,- сообщил я ей.
- Ну, еще бы, ты, наверное, в этом деле не последний специалист. В отличие от планетологии и биологии.
- Тут новая догадка озарила меня, так что я даже не обратил внимания на колкость.
- Так вот почему ты на нее злишься?
- Я не злюсь. Я не шокирована. И даже не удивлена. Единственное, что меня удивляет, так это то, как же можно жить в таком тесном месте, где людей, как в банке - сардин, и даже не догадываться о том, что здесь происходит.
Приходилось признать, что правда на ее стороне. Я ходил по кораблю, как лунатик. Или, скорее, клоун. Шут гороховый. Быть хозяином судна и даже не догадываться, что на нем происходит.
Я откинулся в кресле, ощущая себя полным дураком. Ковыряясь с ремнями безопасности, я старался не смотреть в сторону Маргариты.
Она оглянулась на меня, посмотрев прямо в глаза.
- Я не такая, Ван. Может быть, я - ее клон, но на этом наше сходство кончается. Не забывай об этом.
- …До входа в облака четыре минуты…
ВХОД В ОБЛАКА
На подходе к Венере в жарких плотных облаках, двигаясь в вязкой атмосфере чуть быстрее семи километров в секунду, «Гесперос» включил тормозные ракеты с точностью до миллисекунды, согласно программе снижения.
Пристегнутый в кресле в пузыре наблюдения, я почувствовал, как вздрогнул корабль, точно кто-то ударил по тормозам гоночной машины.
Я нагнулся вперед, насколько позволяли ремни безопасности. Через наклонный выгибающийся вперед иллюминатор я видел обод огромного теплового экрана, а за ним - мягкие пушистые облака золотисто-шафранного цвета, полностью укрывавшие пеленой планету.
Кроме облаков, ничего не было видно. Облака напоминали морские волны с пенистыми гребешками. Казалось, мы погружаемся в бездонное море.
Маргарита отвернулась, и я почти не видел ее лица, только краешек профиля. Она сидела напрягшись, вцепившись в подлокотники кресла. Не так чтобы сильно вцепившись, не до побелевших костяшек пальцев, но и расслабленной ее позу не назовешь.
Что до меня, то я вцепился в кресло так, что от ногтей, наверное, останутся следы - свидетельство моего позора. «Боялся ли я?» - спросите вы. Не знаю. Мои нервы натянулись, как кабель, связывавший нас со старым «Третье-ном». Помню, что дышал я, как загнанный конь, но не помню, чтобы при этом шевелились, извивались, как обычно, точно змеи, внутренности в желудке.
И тут что-то яркое блеснуло на краю теплового экрана, и внезапно мне захотелось оказаться на мостике, где по приборам можно понять, что происходит. Тем более, там оставалось свободное кресло и я мог затребовать его себе на весь полет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109