Откуда-то сбоку, из-за фиолетовых кустов выныривают еще две девицы в кожаных плащах; одна несет плащ и для хозяйки. Я думал, что донна оттолкнет руку, но она неожиданно демонстрирует осторожность и застегивается на все пуговки. Судя по мелькнувшей изнанке, это «лунный кевлар», одна из последних израильских разработок. Чудовищно дорогой материал, но стоит своих денег, реагирует за пару миллисекунд до прямого попадания гранаты и выдерживает длительный разряд до пятидесяти тысяч вольт. Я бы не хотел угодить под разрыв гранаты Даже в таком костюме, но видел в рекламном ролике, как это происходит. Человека все равно швыряет назад, устоять просто невозможно, но ткань в месте ожидаемого попадания вздувается пузырем, обеспечивая рикошет. Про обычные пули и говорить нечего, гораздо интереснее то, что «лунный кевлар» почти гарантированно убережет от смерти, даже если тебя положат поперек высоковольтных проводов.
— Донна, мы посадочные погасили, но тут подняли вой шоферы такси. Над нами вертятся семь машин и теперь не могут сесть!
— И новые прибывают, что делать?
— Всех сажай на «правую грудь»! Объяви, что мы временно закрыты по случаю приема важной персоны!
Решение мудрое, хотя крайне опасное. Аэротакси могут взлететь и без помощи наземной энергетики, в полной темноте, но на практике это немедленно приведет к автоматическому вызову дивизиона нашей Управы и летной группы МЧС. Системы безопасности подчинены жесточайшим правилам, особенно когда взлетка расположена на крыше жилого здания. А здесь не просто жилое здание, здесь громадный больничный комплекс. Достаточно незначительной оплошности при маневрировании, достаточно зацепить огнем из сопла вплотную стоящие соседние машины, и можно ожидать цепную реакцию.
Взрывы пойдут один за другим…
Мы топаем по лесенке, одолевая пролет за пролетом; под сводом купола мы похожи на кучку букашек. Лифты бездействуют, праздничное освещение сменилось тревожными багровыми сполохами. Рафаэла дважды оглядывается, испытывая, по-видимому, острое желание меня прогнать, но прогнать не решается, так как неизвестно, где меня потом искать.
— Бэлла, дай мне лазарет! Есть еще раненые?
Писк в наушниках:
— Донна, у меня тут четверо в истерике и два легких пореза. Они все были на концерте, не могут прийти в себя.
— Вот черт! Это гости или свои?
— Своих только двое, остальные приезжие. Донна, им и так хреново, а Флавия рвется всех допросить!
Я начинаю задыхаться от безостановочного бега. Не хватало еще опозориться перед женщинами, хорош оперативник! Но у нашей хозяйки тоже колотье в боку, она замирает, привалившись к поручням. Получив минутку передышки, я оглядываюсь.
Мы поднимаемся по легким ажурным ступеням вдоль наклонной крыши. Над головой переплетенье балок, вентиляционные короба и мягкое гудение моторов. Под ногами — изнанка искусственного звездного неба, нависшего над террасами. Верхняя терраса осталась десятком метров ниже, там божественно красиво, там сады, мостики через сонные ручьи и увитые цветами беседки. Среди беседок цепью, с фонариками и собаками, шныряют «амазонки». Откуда-то приволокли лестницу, прожектор и снимают труп парня в черном трико. Для этого «амазонкам» приходится расшнуровать его ботинки с присосками. В покинутом зрителями летнем концертном зале колдуют врачи. Судя по всему, невидимая Бэлла вовсе не планирует вызывать полицию.
— Люси, скорми всем чужим ферветонила, чтобы уснули и не просыпались до завтра. Бэлле я скажу, чтобы их не трогала, а твоя задача сделать так, чтобы не поступило ни одной жалобы. Для всех единая версия — раздувайте слухи о сумасшедшей…
— Донна, их было шестеро, и как минимум двое мужчин.
— Что-о?! — Ярость придает хозяйке новую порцию энергии, и с удвоенной прытью она бросается на штурм крыши. — Что значит «было», вы позволили им взлететь?
— Они разделились на две группы, охрана паркинга пыталась их остановить, но у мерзавок оказались английские разрядники. Двое наших тяжело ранены. Две сучки ошиблись коридором и поехали вниз, одну догнали и положили, вторую ловят. Сейчас проверяем все машины на нижних стоянках. А те двое, что вырвались наверх, взлететь не успели. Во всяком случае, ни одна машина за это время в воздух не поднялась.
— Тогда где они, черт подери?! Мы будем на паркинге через минуту.
— Донна, только не выходите сами! Я вас вижу, поднимаетесь по западной лестнице. По восточной я послала всех свободных девчонок. Мы блокируем стоянку и удержим ее, пока подвезут псов.
— Бэлла, не указывай мне, что делать! Значит, эти гниды прячутся на свежем воздухе среди такси?
Стоянку аэротакси я вижу издалека. Это колоссальная таблетка, укрепленная на легких сваях у самого «соска». Впрочем, на фоне размеров «груди» паркинг кажется крошечным, он рассчитан на одновременный прием не больше двух десятков машин. Тонкость заключается в том, что без внешнего электропитания ни одно реактивное судно не может взлететь. Это не просто запрещено конвенциями, это закреплено аппаратно. Без исправных посадочных локаторов, подсветки и действующих стационарных сонаров взлет считается особо опасным преступлением. Причем сообщит о преступлении не случайный прохожий, а компьютер самого такси…
— Донна, у нас взрыв на гостевом паркинге, пятнистый «бентли»…
— Твою мать! — Коко бьет кулачком о стену.
— Донна, мы почти поймали этих сучек внизу, но они обнялись и подорвали себя… Керамическая граната на пластине… Ранена одна из прачек, ей кисть оторвало, срочно нужно в больницу…
— Меня мамочка убьет за тачку, — Коко чешет за ухом.
Я смотрю на ее по-детски надутые губы и вспоминаю, как десять минут назад она стреляла на звук.
— Донна, донна, это Люси… Они запустили мотор такси, несмотря на запрет. Они ранили контролера… Может, вызвать милицию? Все равно уже кто-то вызвал без нас…
— Что-о?! — После такого известия надменное лицо Рафаэлы разъезжается, теряет жесткость, превращается в квашню.
Она поворачивается к нам.
— Вы… убирайтесь оба! Коко, милочка, выведешь его через тоннель, там возьмете мою машину. Зина проводит, живее! Живее, чтобы духу его тут не было!
Следующие несколько минут меня просто волокут за собой вниз, как куль, набитый отрубями, и, не спрашивая, швыряют в нутро автомобиля. Мне почти все равно, потому что придется все начинать сначала.
Лиз убита. Единственная цепочка оборвана. И те, кто ее убили, готовы были прикончить меня.
В последнюю секунду в салон протискивается Коко и быстро клюет меня в губы. У сидящей за рулем Зины нервно морщатся тату на затылке.
— Не паникуй, котик, — очень серьезно говорит Коко. — Я найду тебе эту рыжую гадину. Только уговор — ты ее не будешь убивать, оставишь мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Донна, мы посадочные погасили, но тут подняли вой шоферы такси. Над нами вертятся семь машин и теперь не могут сесть!
— И новые прибывают, что делать?
— Всех сажай на «правую грудь»! Объяви, что мы временно закрыты по случаю приема важной персоны!
Решение мудрое, хотя крайне опасное. Аэротакси могут взлететь и без помощи наземной энергетики, в полной темноте, но на практике это немедленно приведет к автоматическому вызову дивизиона нашей Управы и летной группы МЧС. Системы безопасности подчинены жесточайшим правилам, особенно когда взлетка расположена на крыше жилого здания. А здесь не просто жилое здание, здесь громадный больничный комплекс. Достаточно незначительной оплошности при маневрировании, достаточно зацепить огнем из сопла вплотную стоящие соседние машины, и можно ожидать цепную реакцию.
Взрывы пойдут один за другим…
Мы топаем по лесенке, одолевая пролет за пролетом; под сводом купола мы похожи на кучку букашек. Лифты бездействуют, праздничное освещение сменилось тревожными багровыми сполохами. Рафаэла дважды оглядывается, испытывая, по-видимому, острое желание меня прогнать, но прогнать не решается, так как неизвестно, где меня потом искать.
— Бэлла, дай мне лазарет! Есть еще раненые?
Писк в наушниках:
— Донна, у меня тут четверо в истерике и два легких пореза. Они все были на концерте, не могут прийти в себя.
— Вот черт! Это гости или свои?
— Своих только двое, остальные приезжие. Донна, им и так хреново, а Флавия рвется всех допросить!
Я начинаю задыхаться от безостановочного бега. Не хватало еще опозориться перед женщинами, хорош оперативник! Но у нашей хозяйки тоже колотье в боку, она замирает, привалившись к поручням. Получив минутку передышки, я оглядываюсь.
Мы поднимаемся по легким ажурным ступеням вдоль наклонной крыши. Над головой переплетенье балок, вентиляционные короба и мягкое гудение моторов. Под ногами — изнанка искусственного звездного неба, нависшего над террасами. Верхняя терраса осталась десятком метров ниже, там божественно красиво, там сады, мостики через сонные ручьи и увитые цветами беседки. Среди беседок цепью, с фонариками и собаками, шныряют «амазонки». Откуда-то приволокли лестницу, прожектор и снимают труп парня в черном трико. Для этого «амазонкам» приходится расшнуровать его ботинки с присосками. В покинутом зрителями летнем концертном зале колдуют врачи. Судя по всему, невидимая Бэлла вовсе не планирует вызывать полицию.
— Люси, скорми всем чужим ферветонила, чтобы уснули и не просыпались до завтра. Бэлле я скажу, чтобы их не трогала, а твоя задача сделать так, чтобы не поступило ни одной жалобы. Для всех единая версия — раздувайте слухи о сумасшедшей…
— Донна, их было шестеро, и как минимум двое мужчин.
— Что-о?! — Ярость придает хозяйке новую порцию энергии, и с удвоенной прытью она бросается на штурм крыши. — Что значит «было», вы позволили им взлететь?
— Они разделились на две группы, охрана паркинга пыталась их остановить, но у мерзавок оказались английские разрядники. Двое наших тяжело ранены. Две сучки ошиблись коридором и поехали вниз, одну догнали и положили, вторую ловят. Сейчас проверяем все машины на нижних стоянках. А те двое, что вырвались наверх, взлететь не успели. Во всяком случае, ни одна машина за это время в воздух не поднялась.
— Тогда где они, черт подери?! Мы будем на паркинге через минуту.
— Донна, только не выходите сами! Я вас вижу, поднимаетесь по западной лестнице. По восточной я послала всех свободных девчонок. Мы блокируем стоянку и удержим ее, пока подвезут псов.
— Бэлла, не указывай мне, что делать! Значит, эти гниды прячутся на свежем воздухе среди такси?
Стоянку аэротакси я вижу издалека. Это колоссальная таблетка, укрепленная на легких сваях у самого «соска». Впрочем, на фоне размеров «груди» паркинг кажется крошечным, он рассчитан на одновременный прием не больше двух десятков машин. Тонкость заключается в том, что без внешнего электропитания ни одно реактивное судно не может взлететь. Это не просто запрещено конвенциями, это закреплено аппаратно. Без исправных посадочных локаторов, подсветки и действующих стационарных сонаров взлет считается особо опасным преступлением. Причем сообщит о преступлении не случайный прохожий, а компьютер самого такси…
— Донна, у нас взрыв на гостевом паркинге, пятнистый «бентли»…
— Твою мать! — Коко бьет кулачком о стену.
— Донна, мы почти поймали этих сучек внизу, но они обнялись и подорвали себя… Керамическая граната на пластине… Ранена одна из прачек, ей кисть оторвало, срочно нужно в больницу…
— Меня мамочка убьет за тачку, — Коко чешет за ухом.
Я смотрю на ее по-детски надутые губы и вспоминаю, как десять минут назад она стреляла на звук.
— Донна, донна, это Люси… Они запустили мотор такси, несмотря на запрет. Они ранили контролера… Может, вызвать милицию? Все равно уже кто-то вызвал без нас…
— Что-о?! — После такого известия надменное лицо Рафаэлы разъезжается, теряет жесткость, превращается в квашню.
Она поворачивается к нам.
— Вы… убирайтесь оба! Коко, милочка, выведешь его через тоннель, там возьмете мою машину. Зина проводит, живее! Живее, чтобы духу его тут не было!
Следующие несколько минут меня просто волокут за собой вниз, как куль, набитый отрубями, и, не спрашивая, швыряют в нутро автомобиля. Мне почти все равно, потому что придется все начинать сначала.
Лиз убита. Единственная цепочка оборвана. И те, кто ее убили, готовы были прикончить меня.
В последнюю секунду в салон протискивается Коко и быстро клюет меня в губы. У сидящей за рулем Зины нервно морщатся тату на затылке.
— Не паникуй, котик, — очень серьезно говорит Коко. — Я найду тебе эту рыжую гадину. Только уговор — ты ее не будешь убивать, оставишь мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115