Пора было продолжать праздник, но табун не уходил в долину, дожидаясь их возвращения. Наконец они появились со своей ношей и положили ее на площадку. Молодой кентавр еще дышал, но было очевидно, что его мгновения сочтены. Пожилая женщина, умевшая лечить, склонилась над ним, но покачала головой и отошла.
Гость кентавров издали наблюдал за этой сценой. Вдруг он почувствовал, что их головы оборачиваются к нему, одна за другой. Еще немного – и он стал центром внимания всего табуна. Он был не их творцом, он просто гостил у них на празднике. Им было известно не хуже, чем ему, что он не имел права творить для них, поэтому они ничего не просили у него.
Просто смотрели.
Он замешкался только на долю мгновения. Ровно настолько, чтобы сообразить, что не успеет разыскать в хрониках, кто их творец, и вызвать его сюда. Да и неизвестно, как отнесется к этому их создатель – большинство творцов относились к своим творениям как к игрушкам, которые легко сломать и сделать заново.
Вскочив с камня, он подошел к умирающему кентавру и простер над ним руки. Внутреннее строение было типовым, поэтому у него не заняло много времени, чтобы разобраться в нем и привести в нормальное состояние.
Он всегда был злостным нарушителем законов.
Юноша-кентавр пришел в себя и приподнялся с земли, недоуменно оглядывая окружающих. Инцидент был исчерпан, и гость надеялся, что теперь о нем снова забудут. Но кентавры по-прежнему смотрели на него – только выражение их лиц было другое.
– Ну что вы на меня уставились? – с досадой сказал он. – Праздник продолжается.
* * *
Оранжевый диск Аала опускался за горизонт. Теснины и ущелья Аалана заливала лиловая тьма, и только острый пик, торчащий над нагорьем, словно указывающий ввысь палец, казался охваченным пламенем. На острие этого пальца яркой точкой пылал небесный чертог Вильнаррат. Приближалась ночь семнадцати лун.
Здесь, в тонких мирах, где мысль равнялась действию, было много сооружений, созданных Властями или младшими Силами и служивших какой-либо одной цели, Вильнаррат, вызванный к проявлению мыслью самого Императора, предназначался для общего сбора Властей, когда требовалось обсудить дело первостепенной важности. Кроме того, Власти собирались здесь и во время редких сочетаний светил Аалана, таких, как ночь семнадцати лун, – для безопасности, потому что любое событие, совершенное ими в это время, могло произвести непоправимое влияние на будущее проявленного мироздания.
Прозрачным куполом чертога был накрыт огромный овальный зал, просторный и пустынный. В одном из фокусов овала находился прямоугольный стол с двойной крышкой, нижняя плоскость которой на четверть высоты отстояла от верхней. Вокруг стола стояли семь кресел: одно в торцовой части, остальные шесть по бокам стола, по три с каждой стороны. Эти кресла были с причудливой резьбой на изогнутых ножках и подлокотниках, с прямыми высокими спинками и пухлыми сиденьями, обтянутыми плотной узорчатой тканью. Ни одно из них не походило на другое – все они были именными, у каждого из них был свой хозяин.
Во втором фокусе овального зала на полу был начертан круг с гептаграммой, служившей входом. Обычно она бывала тусклой, но сейчас ее линии ярко светились, показывая, что сюда направляется кто-то из Властей. Когда они накалились добела, в центре гептаграммы появилась сияющая женская фигура. Она шагнула из круга, освобождая вход, сияние вокруг нее медленно затухало.
Как и положено на сборе в Вильнаррате, Жрица была в полном торжественном облачении. Ее просторное бледно-золотистое одеяние с белым воротником-пелериной, схваченное широким, зеленым с золотом поясом, мягкими складками струилось до пола, пышность рукавов была подчеркнута длинными и узкими, почти до локтя, изумрудно-зелеными манжетами с золотой вышивкой, острые носки башмачков из той же ткани едва выглядывали из-под стелящейся по полу юбки. На ее голове возвышалась двурогая тиара из белого металла, надетая поверх полупрозрачной вуали, прикрывающей шею и плечи, в руках была книга. Эта книга была талисманом силы Жрицы, ее нельзя было оставлять без присмотра в такую ночь.
– Опять я явилась раньше всех! – подумала Жрица.
В досаде она подумала слишком громко, и ее мысль заметалась по залу, отражаясь от стен. Жрица смахнула ее рукой и направилась к своему креслу, второму по левую руку от кресла во главе стола. Она действительно всегда являлась на такие сборища первой – по привычке к дисциплине, переходившей в примитивную боязнь опоздать. Усевшись в кресло с опрокинутым серпом луны на спинке, Жрица положила книгу на нижнюю поверхность стола, служившую подставкой для талисманов силы, и неторопливо оглядела зал.
Если не считать стола и кресел, единственным украшением зала Вильнаррата был пол, покрытый сложным многоцветным узором. Аал уже скрылся за горизонтом, но прозрачный купол радужно поблескивал под светом восходящих лун. Двенадцать из них имели воплощение в промежуточных и плотных мирах, остальные пять полностью принадлежали тонким мирам. В полночь все они сойдутся в секторе зенита и наступит время силы. Это время Власти проводили здесь вместе, в беседах или чаще в молчании, но, главное, в бездействии, потому что никому, даже Императору, было не под силу предсказать, чем обернется в будущем мельчайшее событие, совершенное кем-нибудь из них в эту пору.
Гептаграмма засветилась. Рубиновый столб света в ее центре постепенно превратился в высокого, сухопарого мужчину в темно-красном балахоне с широкой золотой каймой понизу и с таким же белым воротником-пелериной, как у Жрицы. Его голову отягощала золотая митра, сухая рука сжимала тонкий и длинный стержень с тремя перекладинами наверху, две крайние из которых были короче средней, – крест Иерофанта, талисман его силы. Белая треугольная борода придавала длинному лицу Иерофанта еще более вытянутый вид. Иерофант вышел из круга и приветствовал Жрицу коротким поклоном, затем подошел к своему месту, первому справа, и уселся на раззолоченное кресло с крестом на верхней спинке.
Не успел он установить свой талисман в отверстие на кресле, как гептаграмма засияла снова. На этот раз там появилась пышнокудрая и пышнотелая женщина в мягкоскладчатом синем платье с темно-зеленым лифом и ярко-желтой, расшитой алыми цветами юбкой, выглядывавшей спереди из-под синих складок. Синяя с золотом корона венчала волосы цвета густого меда, красный с золотом воротник окружал полную шею. Большие и круглые прозрачно-голубые глаза смотрели из-под темных дуг бровей, округлое лицо, точеный нос и пухлые яркие губы принадлежали безупречной красоте. В руке она держала тонкий золотой жезл с круглой головкой, известный как жезл изобилия, талисман силы Императрицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109