Его не слишком верные союзники. Случалось ли какому-нибудь генералу командовать таким сбродом, таким неуправляемым отрядом?
Сначала он посмотрел на своего отца, становившегося со временем все более нервозным, проводившего почти все время в молитвах и все сильнее сомневающегося в плане Моргана.
Он посмотрел на Ферди, ставшего небольшой сенсацией сезона после вечера у леди Уотерстоун; заранее подготовленные импровизации карлика обличали бесчеловечность общества, пороки человеческой натуры и, к сожалению, превратились в простую графоманию. Ферди стремился поскорее покончить с планом Моргана, чтобы заняться наконец сэром Джозефом, своим проклятым, отвергнувшим сына отцом. Морган был в этом уверен, ибо слушал очень внимательно стихи Ферди, особенно с тех пор, как карлик снова начал импровизировать. Ферди со своей персональной вендеттой становился почти бесполезным для Моргана.
Что касается мисс Твиттингдон, то она начала проявлять некоторое беспокойство в связи с возможностью встречи со своим братом, инфернальным Лоуренсом, который на прошлой неделе неожиданно прибыл в столицу вместе с женой и дочерью. Мисс Твиттингдон отказалась бывать в обществе с тех пор, как прочитала в газете о приезде Лоуренса; этот непредусмотренный бунт весьма ограничил возможности Каролины появляться на людях и, соответственно, возможности Моргана.
Наконец он сконцентрировал внимание на Каролине, своей жене и самом ненадежном из помощников. Он увидел, что ногти на ее руках снова искусаны. Морган знал, что виноват в этом он. Он знал, что она несчастна, в смятении, даже когда беспрекословно выполняет его указания, выезжая с Ричардом Уилбертоном и рассказывая ему басни, сочиненные Морганом.
Она выглядела измученной и печальной.
— Что за прием, Морган? — спросил герцог, возвращая Моргана к реальности.
Ему, конечно, не следовало думать о Каролине, о ее прогулках с Ричардом, о том, что виконт ей нравится, и что она сближается с человеком, которого он собирается уничтожить, — и отдаляется от него, Моргана. Не забыла ли Каролина, что она — его жена? Или ее любовь испарилась из-за его пренебрежения, из-за того, что он одержим этой проклятой местью?
Морган сел на диван рядом с Каролиной, но он был более отстранен и далек от нее, чем когда-либо со времени их первой встречи.
— Я подумал о небольшой семейной вечеринке. Это будет то, что надо, — проговорил он наконец, по очереди вглядываясь в их лица….
Все они выглядели как лакеи в прихожей герцога; они принимали пальто и перчатки у посетителей, которые проходили дальше, в сияющий огнями танцевальный зал.
Но они не были лакеями, эти странно одетые люди в атласных ливреях всех цветов радуги; на головах у них были напудренные парики. С ними были женщины, очень милые женщины с мушками на щеках в форме звездочек, полумесяцев и даже роз; их высокие прически тоже были напудрены, а платья из тафты шуршали при ходьбе.
Многие из гостей, мужчин и женщин, были в масках, их глаза блестели в прорезях; они смеялись, разговаривали и танцевали.
Красивые, счастливые люди. Каролина видела их так, словно находилась высоко над ними, в каком-то потаенном месте, откуда она могла наблюдать за всеми, оставаясь невидимой.
Но вот одна из дам подняла голову, смеясь тому, что говорил ее спутник, и Каролина поняла, что она обнаружена. Она продолжала наблюдать, не испытывая страха, но предчувствуя что-то приятное, а дама извинилась перед кавалером и направилась к лестнице. Она приказала лакею принести для противной девчонки маленький поднос со сладостями, раз уж та не легла спать.
Но тут, как раз в тот момент, когда прекрасная леди готова была поцеловать Каролину, сказать, что она ее любит, — сцена исчезла.
Было темно. Очень темно. Каролина едва могла пошевелиться. Она едва могла дышать. И тут раздался удар грома. Потом какой-то гневный голос.
Она должна выбраться наружу! Должна отыскать прекрасную леди!
И наконец она появилась. Но леди уже не была прекрасной. Она не смеялась. Она лежала неподвижно, а ее вопли звучали в ушах Каролины. Каролина потрогала ее, потрясла, умоляя открыть глаза. Проснись! Проснись?
— Проснись! Каро! Послушай меня — проснись! Тебе приснился кошмарный сон. Каро! Ради Бога, проснись!
Каролина с трудом выходила из кошмара, повинуясь голосу, который имел над ней больше власти.
Она открыла глаза.
— Морган… — проговорила она, чувствуя прикосновение его пальцев к своей руке. Она попыталась сесть, утирая слезы. — Извини.
— Тебе есть за что просить прощения, — мягко, даже ласково сказал Морган. — Разве это дело, что есть силы кричать «Проснись!» — так что я ворвался сюда, полагая, что в доме, по меньшей мере, пожар. Тебе приснился дурной сон, крошка?
Она села.
— Да, сон был не особенно веселым. Я… я ничего не помню, кроме того, что кричала «Проснись!». Со мной такое уже случалось. Приютские дети в таких случаях колотили меня деревянными башмаками. Они думали, что их зовут на завтрак. Но с тех пор кошмары не повторялись.
— Откуда ты знаешь? Ты же сказала, что ничего не помнишь, — заметил Морган. Наверное, он был прав, хотя в этот момент она не нуждалась в разумных доводах. Она нуждалась в том, чтобы он обнял ее, приласкал. Ведь она чувствовала себя такой потерянной и одинокой. Такой обманутой.
Муффи начала драть когтями одеяло; мурлыканье кошки звучало как раскаты грома. Гром! Каролина облизала пересохшие губы.
— Морган, — обратилась она к мужу, избегая смотреть ему в глаза, — ты можешь идти. Обещаю, что больше не побеспокою тебя, тем более, я понимаю, что тебе нелегко было прийти в мою комнату, после того как ты избегал меня всю последнюю неделю.
— Тебе не терпится отделаться от меня? — В тоне Моргана не было злости. Его голос звучал задумчиво, слегка печально. — Наш дорогой общий друг Ричард позаботился о том, чтобы ты весело проводила время, гуляя в парке и посещая театры с ним и с его матерью. Боже милостивый — вместе с его матерью!
— Леди Уитхемская очень милая женщина, Морган, — сердито заметила она. — Поскольку тетя Летиция упорно отказывается выходить из дома, это был для меня единственный способ сходить в театр. Мне пришлось бы долго ждать, чтобы ты взял меня куда-нибудь с собой, не правда ли? Если бы не Ричард, я бы умерла от скуки у Альмаков.
— Ричард, всегда Ричард. — Морган придвинулся к ней, и она увидела, как блестят его черные глаза. — Кажется, твои чувства изменились. Не ты ли клялась мне недавно, что любишь меня?
Каролина покачала головой.
— Не будь дураком, Морган, — проговорила она, разозлившись настолько, что перестала контролировать себя. — Ричард не более чем хороший друг. Можно было бы подумать, что ты ревнивый муж. Разве у меня есть муж?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Сначала он посмотрел на своего отца, становившегося со временем все более нервозным, проводившего почти все время в молитвах и все сильнее сомневающегося в плане Моргана.
Он посмотрел на Ферди, ставшего небольшой сенсацией сезона после вечера у леди Уотерстоун; заранее подготовленные импровизации карлика обличали бесчеловечность общества, пороки человеческой натуры и, к сожалению, превратились в простую графоманию. Ферди стремился поскорее покончить с планом Моргана, чтобы заняться наконец сэром Джозефом, своим проклятым, отвергнувшим сына отцом. Морган был в этом уверен, ибо слушал очень внимательно стихи Ферди, особенно с тех пор, как карлик снова начал импровизировать. Ферди со своей персональной вендеттой становился почти бесполезным для Моргана.
Что касается мисс Твиттингдон, то она начала проявлять некоторое беспокойство в связи с возможностью встречи со своим братом, инфернальным Лоуренсом, который на прошлой неделе неожиданно прибыл в столицу вместе с женой и дочерью. Мисс Твиттингдон отказалась бывать в обществе с тех пор, как прочитала в газете о приезде Лоуренса; этот непредусмотренный бунт весьма ограничил возможности Каролины появляться на людях и, соответственно, возможности Моргана.
Наконец он сконцентрировал внимание на Каролине, своей жене и самом ненадежном из помощников. Он увидел, что ногти на ее руках снова искусаны. Морган знал, что виноват в этом он. Он знал, что она несчастна, в смятении, даже когда беспрекословно выполняет его указания, выезжая с Ричардом Уилбертоном и рассказывая ему басни, сочиненные Морганом.
Она выглядела измученной и печальной.
— Что за прием, Морган? — спросил герцог, возвращая Моргана к реальности.
Ему, конечно, не следовало думать о Каролине, о ее прогулках с Ричардом, о том, что виконт ей нравится, и что она сближается с человеком, которого он собирается уничтожить, — и отдаляется от него, Моргана. Не забыла ли Каролина, что она — его жена? Или ее любовь испарилась из-за его пренебрежения, из-за того, что он одержим этой проклятой местью?
Морган сел на диван рядом с Каролиной, но он был более отстранен и далек от нее, чем когда-либо со времени их первой встречи.
— Я подумал о небольшой семейной вечеринке. Это будет то, что надо, — проговорил он наконец, по очереди вглядываясь в их лица….
Все они выглядели как лакеи в прихожей герцога; они принимали пальто и перчатки у посетителей, которые проходили дальше, в сияющий огнями танцевальный зал.
Но они не были лакеями, эти странно одетые люди в атласных ливреях всех цветов радуги; на головах у них были напудренные парики. С ними были женщины, очень милые женщины с мушками на щеках в форме звездочек, полумесяцев и даже роз; их высокие прически тоже были напудрены, а платья из тафты шуршали при ходьбе.
Многие из гостей, мужчин и женщин, были в масках, их глаза блестели в прорезях; они смеялись, разговаривали и танцевали.
Красивые, счастливые люди. Каролина видела их так, словно находилась высоко над ними, в каком-то потаенном месте, откуда она могла наблюдать за всеми, оставаясь невидимой.
Но вот одна из дам подняла голову, смеясь тому, что говорил ее спутник, и Каролина поняла, что она обнаружена. Она продолжала наблюдать, не испытывая страха, но предчувствуя что-то приятное, а дама извинилась перед кавалером и направилась к лестнице. Она приказала лакею принести для противной девчонки маленький поднос со сладостями, раз уж та не легла спать.
Но тут, как раз в тот момент, когда прекрасная леди готова была поцеловать Каролину, сказать, что она ее любит, — сцена исчезла.
Было темно. Очень темно. Каролина едва могла пошевелиться. Она едва могла дышать. И тут раздался удар грома. Потом какой-то гневный голос.
Она должна выбраться наружу! Должна отыскать прекрасную леди!
И наконец она появилась. Но леди уже не была прекрасной. Она не смеялась. Она лежала неподвижно, а ее вопли звучали в ушах Каролины. Каролина потрогала ее, потрясла, умоляя открыть глаза. Проснись! Проснись?
— Проснись! Каро! Послушай меня — проснись! Тебе приснился кошмарный сон. Каро! Ради Бога, проснись!
Каролина с трудом выходила из кошмара, повинуясь голосу, который имел над ней больше власти.
Она открыла глаза.
— Морган… — проговорила она, чувствуя прикосновение его пальцев к своей руке. Она попыталась сесть, утирая слезы. — Извини.
— Тебе есть за что просить прощения, — мягко, даже ласково сказал Морган. — Разве это дело, что есть силы кричать «Проснись!» — так что я ворвался сюда, полагая, что в доме, по меньшей мере, пожар. Тебе приснился дурной сон, крошка?
Она села.
— Да, сон был не особенно веселым. Я… я ничего не помню, кроме того, что кричала «Проснись!». Со мной такое уже случалось. Приютские дети в таких случаях колотили меня деревянными башмаками. Они думали, что их зовут на завтрак. Но с тех пор кошмары не повторялись.
— Откуда ты знаешь? Ты же сказала, что ничего не помнишь, — заметил Морган. Наверное, он был прав, хотя в этот момент она не нуждалась в разумных доводах. Она нуждалась в том, чтобы он обнял ее, приласкал. Ведь она чувствовала себя такой потерянной и одинокой. Такой обманутой.
Муффи начала драть когтями одеяло; мурлыканье кошки звучало как раскаты грома. Гром! Каролина облизала пересохшие губы.
— Морган, — обратилась она к мужу, избегая смотреть ему в глаза, — ты можешь идти. Обещаю, что больше не побеспокою тебя, тем более, я понимаю, что тебе нелегко было прийти в мою комнату, после того как ты избегал меня всю последнюю неделю.
— Тебе не терпится отделаться от меня? — В тоне Моргана не было злости. Его голос звучал задумчиво, слегка печально. — Наш дорогой общий друг Ричард позаботился о том, чтобы ты весело проводила время, гуляя в парке и посещая театры с ним и с его матерью. Боже милостивый — вместе с его матерью!
— Леди Уитхемская очень милая женщина, Морган, — сердито заметила она. — Поскольку тетя Летиция упорно отказывается выходить из дома, это был для меня единственный способ сходить в театр. Мне пришлось бы долго ждать, чтобы ты взял меня куда-нибудь с собой, не правда ли? Если бы не Ричард, я бы умерла от скуки у Альмаков.
— Ричард, всегда Ричард. — Морган придвинулся к ней, и она увидела, как блестят его черные глаза. — Кажется, твои чувства изменились. Не ты ли клялась мне недавно, что любишь меня?
Каролина покачала головой.
— Не будь дураком, Морган, — проговорила она, разозлившись настолько, что перестала контролировать себя. — Ричард не более чем хороший друг. Можно было бы подумать, что ты ревнивый муж. Разве у меня есть муж?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79