Это было страшнее, чем бомбежка Ковентри, и грозило перерасти в Хиросиму.
Воистину самое страшное оружие массового поражения — это человек, потерявший контроль над своими инстинктами. Недаром говорят некоторые ученые, что человек — это просто хищная обезьяна, свихнувшаяся на почве насилия.
В Москве давно не было регулярных пожарных частей, а через несколько часов бушевал уже такой пожар, что и они бы не справились.
Все шло к тому, что южная часть города выгорит дотла. На мостах через Москву-реку встали спецназовцы Аквариума, полные решимости не пропустить поджигателей на другой берег. У них были трудности с патронами, но еще оставалась взрывчатка из стратегических запасов. В крайнем случае мосты можно взорвать.
А начальник ГРУ все-таки перебрался в загаженный Кремль — не из символических побуждений, а по нужде. Все-таки рядом вода, каменные стены, широкие мостовые и под корень вырубленный парк, в котором нечему гореть.
По веткам метро и по радиоканалам сюда стекались сообщения о распространении пожара, которые то и дело перебивались другими — как правило, неважными, ненужными и бессмысленными.
Из всех этих докладов внимания боссов Аквариума удостоился только один — о том, что в тоннеле метро на перегоне «Университет» — «Спортивная» среди трупов сатанистов и спецназовцев тело президента Экумены Гарина не найдено.
33
Гонцы, которых таборный Триумвират отправил на поиски Жанны Девственницы, угодили к бедным баронам случайно. Сначала их занесло на Перынь, потому что Перынь большая и обойти ее трудно. А там их по обыкновению начал кружить леший.
Вернее, сперва они просто заблудились, и были очень рады, когда встретили посреди леса двух мужичков бомжеватого вида. И те проводили гонцов до тропинки.
Добрые оказались люди.
Только потом гонцам объяснили, что это были леший и водяной. А на вопрос, кто они такие, люди или нежить, никто вразумительного ответа так и не дал.
Но тропинка очень удачно вывела гонцов к озеру, в котором купалась нагая дама с пышными формами.
Дама представилась наядой, и это был бесспорный знак того, что путники покинули территорию славянских язычников и вступили во владения бедных баронов.
Впрочем, и сама наяда, выбравшись на берег и облачившись в платье, оказалась баронессой Жермон, матерью троих детей, из коих один родился еще до Катастрофы, а двое близнецов — уже после.
На вопрос, можно ли увидеть барона Жермона и где он сейчас, дама ответила:
— Барон ушел охотиться на зайцев.
Хотя на самом деле барон в это время провожал князя Олега Киевича, который без помощи местных обитателей вряд ли нашел бы дорогу на Русь.
Его проводили до самой Истры, которая в этих местах брала свое начало, и по пути разрешили наконец темный вопрос, который мучил Варяга с самого начала эпопеи — как он сюда попал?
Оказывается, в пьяном угаре Варяг вскочил на коня (хотя по-трезвому взбирался на него только с посторонней помощью) и галопом помчал в Перунов бор — кажется, разбираться с волхвами, которые поклялись обратить его в язычество.
Но то ли он не нашел волхвов, то ли волхвы решили, что он в таком состоянии к обращению не пригоден, только через несколько часов леший нашел Варяга в самой глубокой чаще почивающего под кустом. Усталый вороной скакун Шах неподалеку жадно пил воду из ручейка.
В другом месте со спящим врагом и его конем поступили бы просто — врага пристукнули, а коня забрали себе. Но язычники Перунова бора были не таковы и нечистая сила здесь вела себя им под стать.
Поэтому леший погрузил спящего поперек седла, взял коня под уздцы и вывел прямо к тому месту, где устроили привал люди Жанны Девственницы.
Тут не было ничего странного. К немцам вела одна тропинка, и Жанна направлялась как раз туда.
Не следует думать, что бедные бароны жили в совсем уж диком месте. Дальние истринские хутора начинались в нескольких километрах от их владений. А там рукой подать уже и до больших озер.
Но земля слухами полнится, и уже на дальних хуторах Варяг узнал, что его витязь Мечислав Кировец созывает на Истру всех былинников, чтобы отложиться от старого хозяина и самим править этой землей.
И пришлось Жанне продолжить путь до знакомых мест, чтобы завершить круг и встретиться с человеком, который сначала охотился за нею по приказу Варяга, а потом раздумал и был сильно удивлен, увидев Варяга рядом с нею.
Они встретились у озер, и Мечислав с первой минуты бросал на Жанну такие взгляды, что Григ о'Раш чуть не вызвал его на дуэль. Но это могло помешать большой политике, и он сдержался.
Зато Мечислав о большой политике даже не думал и был готов бросить к ногам Жанны все земли, на которые прежде претендовал.
Но Девственница не захотела принять такой опасный подарок. На Истре слишком много людей, которым может не понравиться образ жизни и правления Орлеанской королевы. На Истре слишком много священников, которым не нравится альбигойская вера. Ее никак не могут поделить архиереи, за каждым из которых — целая армия фанатиков. Зачем бедной девушке такая головная боль.
Куда как проще основать свое королевство на свободной земле и призвать к себе тех, кто будет рад по доброй воле жить под властью предводительницы валькирий и служить ей верой и правдой. А таких сыщется немало.
Экумена велика и обильна. Вот только порядка в ней нет.
А потому Жанна сказала Варягу и Мечиславу так:
— Вот вы двое пришли сюда из Москвы, чтобы разорить Нижнюю Истру. И я хочу услышать ваше слово — не я ли спасла ее от разорения?
И хотя на самом деле Нижнюю Истру спас от разорения приступ безумия среди дачников, недовольных низким урожаем и подхватившим блажь от блаженного Василия, Мечислав с готовностью подтвердил — да, именно Жанна внесла смуту в стройные ряды варяжских воинов и заставила верховного босса мафии разделить свой отряд, после чего не могло быть и речи о разорении мятежной земли.
А Варяг и вовсе промолчал. Он вообще плохо соображал, что происходит — муть в голове еще не прошла и не давала сосредоточиться. Но остальные восприняли молчание, как знак согласия.
И Жанна могла со спокойной совестью продолжать:
— А если так, значит, у меня есть право на доходы с этой земли. Мне безразлично, кто будет хозяином на Нижней Истре, но я хочу, чтобы этот хозяин платил моему королевству дань в половину той, которую получал с нее великий князь до мятежа.
При словах «великий князь» Жанна рукой показала на Варяга и уточнила во избежание разночтений:
— Дань я хочу получать едой, вещами и деньгами. Самогон владетель этой земли может оставить себе.
И когда истринские дачники тонкой струйкой потекли из опаленной Москвы обратно к своим домам и огородам, они узнали, что власть переменилась, и теперь на Нижней Истре с благословения протоиерея Евгения и законоучителя Нестора правит достойный богатырь Илья по прозванию Муромец, жених поповой дочки Веры свет Евгеньевны, мирный данник Орлеанской королевы Жанны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74