И у Жанны меча теперь тоже не было. Его крутил в руках невысокий человек, лицо которого в профиль скрывал капюшон. Но из-под него выбивалась прядь волос, а значит, маски уже не было.
— Хороший мастер, — сказал он, заметив, что Жанна открыла глаза.
Королева вспомнила, что именно этот человек дотянулся-таки до ее шеи, когда она выронила меч.
Неподалеку тихонько заржала кобылица. Жанна бросила на нее взгляд и убедилась, что лошадь в порядке.
— Самый лучший, — сказала она, имея в виду мастера.
— Я тоже предпочитаю иметь дело с ним, — признался человек в черном.
И повернулся к ней лицом.
Усы и испанская бородка не слишком изменили его.
Холодные пронзительные глаза были такие же, как тогда, много недель назад, на холме у Москвы-реки.
— Пантера! — выдохнула Жанна.
— Теперь меня зовут иначе, — поправил он.
— А повадки прежние.
Пантера медленно стянул с головы капюшон и ответил негромко и устало:
— Нет. Мне надоело убивать без цели. Теперь я нашел цель.
— Ты маньяк.
— Я вампир. А вампиры чахнут без чужой крови. Один добрый человек недавно назвал меня Дракулой.
— Вампиры бессмертны, а ты нет. К счастью для добрых людей.
— Ты уверена? Разве меня не хоронили уже?
Если всерьез придираться к словам, то его не хоронили. Просто были люди, которые видели его растерзанный труп.
Но сейчас Пантера нисколько не походил на мертвеца.
А вот на вампира, пожалуй, да. Даже клыки у него были длиннее, чем обычно.
Это даже отмечали в розыскных ориентировках в качестве особой приметы.
— Все повторяется, — сказала Жанна, приглядевшись к его зубам. — Интересно, ты меня загрызешь или снова попробуешь распять?
— Раз шесть или семь. Даже не надейся. Эта казнь для девственниц. А для ведьм у нас другая кара. Только обращенные в пепел не смогут встать в ряды черного воинства, когда наступит день Армагеддона.
— Я девственница, — заметила Жанна. — А мученики попадают в рай. Им нечего делать в рядах черного воинства.
— Поговори об этом с судьями трибунала.
«Тебя сожгут на костре», — сказала Жанне родная бабушка молодой жены Конрада фон Висбадена.
Похоже, Пантера сумел-таки заманить Орлеанскую королеву туда, где кончается зачарованная земля.
А людей на поляне становилось все больше. И слушая доклады новоприбывших, Пантера все больше мрачнел.
Зато Жанна почерпнула из этих мимолетных разговоров других людей много нового и интересного.
Например, что Пантеру теперь называют Торквемадой. И что крестовый поход можно считать завершенным. Причем завершенным безуспешно.
Половина фанатиков погибла в битве на Истре, другая половина затерялась в бескрайних дебрях, погнавшись за голой ведьмой на крылатом коне, который по информации из третьих рук, представлялся чем-то вроде гибрида Пегаса с кентавром и единорогом.
Про такие мутации Жанна еще не слышала, к тому же конь Елены Прекрасной был самым обычным ипподромным мерином, и даже не очень быстрым.
Где теперь Елена, понять было трудно, а вот Варяг сбежал на Русь со всеми, кто еще с ним остался.
Жанны, похоже, вообще не стеснялись, и это был плохой признак.
Впрочем, присутствие живого и здорового Пантеры, страдающего комплексом Дракулы, само по себе было плохим признаком. Прямо-таки просто отвратительным.
А ведь он ко всему вдобавок был еще и зол. И Жанна даже сумела уяснить почему.
Крестовый поход сорвался из-за глупости фанатиков. Все было задумано гениально. Выманить Жанну из Орлеана, взять ее в плен и пообещать ее Мечиславу в обмен на его нейтралитет. А заодно лишить орлеанцев воли к сопротивлению и заставить их растрачивать силы на освобождение королевы.
Но Торквемада не счел нужным делиться своими хитроумными планами с императором. У него было еще с дюжину альтернативных вариантов и какой из них выбрать, он собирался решать сам. А с императора Льва только взял обещание, что тот никуда крестоносцев не поведет, пока не получит от инквизитора разрешающей отмашки.
Лев никого и не повел, но фанатики пошли сами и за ними увязались приблудные, что и привело к закономерному результату.
Жанна захвачена, но годится она теперь только на костер. Даже если подданные кинутся освобождать ее всем королевством, завоевывать Орлеан Торквемаде не с кем.
— Я слышал, будто в твоих руках ключ к империи Запада, — сказал он неожиданно. — Якобы только ты можешь вручить ему корону и утвердить его права на престол. И если ты это сделаешь, то все признают его истинным Императором Запада.
— Наоборот. Если все признают кого-то истинным императором, то он получит престол и корону только после того, как с этим соглашусь я.
— Понятно. Право liberum veto. Но у каждой палки два конца и перевернуть ее ничего не стоит. Ты узурпировала это право и никто не возразил. Так почему бы тебе не воспользоваться этим правом. Вдруг опять никто не возразит.
— Неужели ты хочешь, чтобы я короновала этого вашего Льва. Да его место в зоопарке. Я как раз знаю одну пустую клетку, могу подсказать. Я сама выпустила из нее всех львов, так что место вакантно.
— Я наслышан о твоих подвигах. И даже могу помочь водворить упомянутое лицо в вышеназванную клетку. Я не настолько глуп, чтобы делать тебе подобные предложения. Так что речь не о Льве.
— А о ком?
— Что ты скажешь, например, о Заратустре?
— А что ты скажешь, о нем?
— Допустим, я служу ему.
— Разве ты способен кому-то служить?
— Бесы просят служить, но я не служу никому. Даже себе, даже тебе, даже тому, чья власть.
Торквемада сбился на чужие слова, но Жанна не стала обращать на это внимание.
— Значит, ты не служишь Заратустре?
— Я пью кровь его врагов.
— И о чем мы тогда говорим?
— О том, что он уже здесь.
— Где?
— На пути к короне Империи. Это будет справедливо. На Востоке правит Мессия, а на Западе — Пророк.
— Пророк никогда не выходит на свет, а Мессия еще не пришел.
— Почему ты так уверена? А вдруг они уже здесь и зовут тебя?
— А если он уже здесь, то я не служу и ему. Я украл ровно столько огня, чтобы больше его не красть.
Это тоже была цитата близко к тексту, и Жанна даже не переиначила род.
А потом добавила уже от себя лично:
— И на чьей бы стороне ты ни был, я всегда буду на противоположной. Я с теми, чью кровь ты пьешь.
— Жаль, — сокрушенно покачал головой Торквемада. — Трибунал будет рад увидеть тебя. Он наверняка сочтет это своей большой победой. В его списке врагов ты стоишь на четвертом месте. И в этом есть повод для гордости. А мне жаль.
— Да неужели? Ведь ты так давно мечтаешь меня убить.
— Знаешь, на самом деле я не пью кровь. Никогда не пробовал. И не хочу. Я пью энергию, которая утекает из тела вместе с кровью. Или без крови. Тогда энергия просто кипит. Огонь выжигает ее из тела. И мне так хочется испить из твоего источника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74