ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Резьбу сорвал, – сказал Прядильников. – Часто надевал. – Выступишь без ордена, – отрезал редактор. – Он выступит, Демьян Васильевич.
Но Прядильников на следующий день выпросил у заведующей отделом, своей начальницы, задание и исчез на целый день. С тех пор Завсепеч останавливал при встречах Прядильникова, похлопывал его по плечу и говорил:
– Молодой человек, мне кажется, ты чего-то недопонимаешь, конечно, ты принимал непосредственное, как говорится, участие, но из окопа видишь только одно поле боя, и, даже если видишь все поля сражений, – этого недостаточно, потому что, кроме явных сражений, есть тайные, незаметные поверхностному взгляду, есть хитросплетения, недоступные поверхностному мышлению...
Прядильников вошел в кабину с двумя женщинами и седовласым мужчиной. Лифт поплыл наверх. Мужчина неодобрительно смотрел на ветхие джинсы журналиста, наверное, он жалел, что только женщинам запрещено входить сюда в капиталистических штанах. Прядильников поглядывал на женщин в строгих костюмах. Сухая вода. Кривая прямая. Сладкий лимон. Впрочем, правильно, все правильно, подумал он, глядя на чиновниц. И еще правильнее будет выгнать к черту всех мужиков из этого дома. Мужики нет-нет да и дадут слабину. А эти уж – шиш.
Он вышел на своем этаже и заковылял по малиновым ковровым дорожкам в левое крыло. Проходя мимо двери, на которой было написано «Обллит», вспомнил, как однажды застопорили вторую полосу молодежной газеты. В литературоведческой статейке в одной строке оказались один известный писатель и Булгаков. Редактору позвонили и сказали, что известный советский писатель и Булгаков в одной хвалебной строке – нонсенс. Редактор – покладистый мужик. Но иногда стих на него накатывает, ходит он ходит, молчит и молчит, делая, что скажут, и вдруг увидит очередной кумачовый лозунг: «Топтать головные уборы строго воспрещается!» – сорвет шапчонку и – давай ее месить ногами. И в тот раз стих нашел. Редактор ответил, что он, весь коллектив редакции, автор статьи и умные люди планеты не видят в этом никакого нонсенса. Но тот, кого он таким образом зачислил в неумные люди, был выведен из себя и сказал следующее: воспевание белятины на руку врагам, враждебная ностальгия, упаднический тон, мировые ценности социалистического реализма, выпады и шпильки, растлевающее влияние на формирующиеся сердца и умы, искаженное изображение действительности, мы, советские люди, ощущая величие будней, мы заявляем решительное нет! – не стоять рядом с советским грандиозным литератором этому воспевателю, оплевывателю!
Но редактор – ни в какую: «Пускай газета вообще не выходит. Весь номер». – «Это как? Как понимать? Саботаж?» – «Да, саквояж», – ответил шеф и бросил трубку. Через пять минут его вызвал Главный Цензор Обллита. Он выслушал шефа и порекомендовал растянуть предложение так, чтобы один писатель стоял в одной строке, а другой – в другой, Соломон.
В отделе учащейся молодежи уже было дымно и пахло кофе. Заведующая отделом захлопала в ладоши:
– О! Федя и вчера не пил!
– Денег, видно, нет, – предположил бородатый корреспондент отдела, красивый и печальный, как Гаршин.
– Федя, иди ко мне, – позвала заведующая.
Прядильников приблизился к ее столу, она положила сигарету на край пепельницы, привстала, цепко обхватила рукой его шею, пригнула его голову и поцеловала в губы. Бородач сказал: бис.
Корреспондентка, недавняя выпускница МГУ, крошечная девочка с большими карими глазами и кудряшками, покраснела и отвернулась.
– Ладно, больше не буду, а то Марина нальет мне когда-нибудь яду в кофе, – сказала заведующая и отпустила Прядильникова.
– Хм! – сказала юная журналистка.
Прядильников сел за свой стол,
– Марина, дай же ему кофейку, – сказала заведующая, беря сигарету и затягиваясь.
– Хочешь? – спросила крошечная журналистка, тепло взглядывая на Прядильникова. Он кивнул.
Девушка встала, грациозно прошла к книжному шкафу – бесшумно и плавно, взяла кофейник, налила в большую чашку коричневой жижи и отнесла ее Прядильникову. Тот поблагодарил, взял чашку, коснувшись пальцами ее маленьких пальцев. Заведующая, тридцатилетняя женщина, уже начавшая борьбу со здравым смыслом и временем, осторожно улыбнулась, – она с недавних пор редко и осторожно улыбалась, чтобы было меньше морщин. Борода тоже улыбнулся, мечтательно: какие ножки.
– Федя, у тебя что, действительно нет денег? – спросила заведующая.
– Есть, – откликнулся Прядилышков, прихлебывая кофе. – Просто я решил стать ангелом.
– Я дам, ты не стесняйся, – сказала заведующая.
– Она даст, не сомневайся, – сказал вошедший в комнату фельетонист и карикатурист Гостев. – А мне дашь, Луиза?
Луиза, то есть Лиза, заведующая, ответила невозмутимо:
– А у тебя одно на уме.
– 3. Фрейд говорит, что это у всех всегда на уме.
– Интересно, что сегодня на уме у шефа? Ты его видел? С той ноги он изволил встать с койки?
Гостев хотел отчебучить по поводу редактора и койки, но не успел. Дверь отворилась и, чадя папиросой, в комнату вошел редактор, крупный ушастый мужик в очках.
– Егор Петрович! – воскликнул Гостев, вытягивая руки по швам и выпячивая грудь. – Ррота! Смирррна!
– Пшел вон, – сказал редактор, показывая в улыбке большие прокуренные зубы.
– Эсть! – Гостев вышел вон строевым шагом, но тут же вернулся. – Разрешите здесь покараулить! – воскликнул он, замирая у двери.
– Балбес, – сказал редактор.
– Рад стараться!
– Доброе утро, Егор, – сказала заведующая. Десять лет назад редактор вышел из комсомольского возраста, но считал себя молодым и поэтому настаивал, чтобы его звали просто Егором, если, разумеется, рядом не было посторонних.
– Доброе, – откликнулся редактор. – Кофе пьете?
– Кофе редактору! – рявкнул Гостев и бросился к шкафу наливать кофе в здоровенную глиняную редакторскую кружку.
Посмеиваясь, редактор сел на свободный стул.
– Ну, что ты, Федя, глядишь так печально своими синими брызгами? – спросил редактор, улыбаясь Прядильникову. Он всегда задавал этот вопрос, если вставал с той ноги. Синие брызги он одолжил у Есенина, своего любимого поэта.
– Федя и сегодня огурчик, – сказала заведующая.
– Дэ? – Редактор окинул его взглядом. – Что, нет денег? А я не дам, и не проси, ни! Бутылки пустые сдашь – на хлеб хватит. Просохни.
– Его женить надо, – сказала заведующая, поводя глазами в сторону Марины.
– Женим, – решительно сказал редактор.
– Скорее бы, – вздохнул Борода. У него жена убегала к матери, если он приходил пьяным и не мог убедить ее, что на то были веские причины.
Хорошенько размяв языки, журналисты взялись за перья.
Прядильников работал над статьей о военно-патриотическом воспитании в школах города. Прядильников писал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42