ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

.. Ну, как ты сейчас пытался...
– Они, что выздоровели?
– Если бы выздоровели, не совали бы...
– Про них тоже ничего не знаешь? – спросил с холодной ухмылкой, пристально заглядывая мне в глаза.
– Откуда? Они раньше нас в бреду смылись... Я по крови только понял, что они сюда заглядывали... Разве здоровый человек...
– Бери бабу, пойдем, – не дал сказать Шварцнеггер. – Она за мной, ты за ней. Если что, убью обоих. Ферштейн?
– А на фиг идти?
– Хозяин приказал к обеду доставить.
– К обеду? Что же ты раньше не говорил, что к обеду? Мы бы давно уже в штольне были...
– Много говоришь. Пошли.
– А можно мне по большому? Я недолго?
– Если долго, досирать в штаны будешь...
И Шварцнеггер, взяв Ольгу за руку, повел за собой к выходу из камеры. Когда они скрылись в проходе, я устроился напротив трещины и начал забрасывать пылью след Ленкиного ботиночка. Забросав, натянул штаны и кинулся догонять Ольгу.
* * *
Оставив нас в краале, Шварцнеггер ушел в карст искать, как я подумал, Баламута и Бельмондо с их дамами. Перед тем, как исчезнуть в лазе, он посоветовал мне не устраивать на него засад.
У устья штольни я нашел картонный ящик с провизией – в основном консервы, печенье и другая съедобность, продающаяся в любом уличном магазинчике. Накормив Ольгу и поев сам, я устроился на траве и задумался, что делать дальше. И сразу же в голову пришла мысль, что неплохо бы замуровать Шварцнеггера в карсте.
"А если друзья не нашли выхода и не сбежали? Да и чем замуровывать? – рассудил я и, в конце концов, решил воспользоваться подсказкой Шварца и устроить на него засаду. И устроить ее не у выхода из лаза, а где-нибудь в пещере, тем более, что фонарь мой светил еще ярко. Один на один против вооруженного до зубов супербизона я ничего не смог бы сделать, а вот где-нибудь уронить на него камушек килограммов в пятьдесят-сто, а потом постоять над тем, что останется с непокрытой головой – вполне мне по силам.
Место для засады нашлось довольно быстро. Невдалеке от входа в пещеру из штольни проход раздавался в стороны и вверх, образуя довольно просторную камеру, под сводом которой, как раз над нашей тропой, зияла вместительная ниша.
«Если спрятаться в ней, то можно устроить славную охоту на кабана...» – подумал я.
С трудом выломав кусок сталактита килограмм в пятьдесят, я закинул его в нишу и забрался сам. Забравшись, осмотрелся и обнаружил, что нахожусь не в нише, а в поросшей известковыми сосульками узкой и невысокой извилистой галерее, полого уходящей вверх. Поместив обломок сталактита на самый край ее устья, как раз над основным проходом, потушил фонарь и улегся дожидаться добычи. Не успели мои глаза раствориться в кромешной темноте, как я сообразил, что в ней будет весьма затруднительно сбросить мою «бомбу» точно на темечко Шварцнеггера. И, если я промахнусь, и она, не дай бог, упадет ему на мизинец ноги, то он размажет меня по стенкам пещеры как печеночный паштет... И мне пришлось спускаться в проход и сооружать под моей засадой баррикаду. «Наткнется на нее, чертыхнется, я услышу и сброшу свою посылочку прямо на спину...» думал я, укладывая куски сталактитов один на другой.
Когда баррикада была готова, до меня дошло, что, увидев ее, Шварцнеггер насторожится, и все мои труды пойдут насмарку. Я сел чесать затылок, но это не помогло. Пнув ногой баррикаду, уселся на ее развалинах в позе роденовского мыслителя. Эта поза оказалась гораздо продуктивней простонародного способа оживления мыслей, и скоро я придумал поставить растяжку. Нитки у меня всегда были с собой, а сигнальных мин, то есть камушков, под ногами было полно. Закончив установку растяжки, я забросил наверх еще пару обломков сталактитов и забрался сам.
Устроившись в засаде, несколько минут наслаждался своей догадливостью, затем в голову пришла мысль: «Ты все-таки дурак – в скале звуки распространяются очень далеко и Шварцнеггер, наверняка, слышал твою возню со сталактитами». Но делать было нечего, и я решил оставаться в засаде – все равно он меня не убьет: приказа такого не было. Надает по фейсу и поведет ужинать.
Сидеть пришлось долго. Когда борьба со сном пошла не в мою пользу, я решил развеяться и прогуляться на четвереньках по галерее, в устье которой сидел. И, преодолев метров двадцать, проснулся. Этому способствовали небольшие острые сталагмиты, попадавшие под колени, а также несколько побед моего лба над свисавшими с кровли сталактитами. Сбив третью известковую сосульку, я решил вернуться, но вдруг услышал впереди невнятные голоса. Сердце забилось барабаном, захотелось немедленно очутиться в ставшем таким привычным, и в общем-то безопасном краале. Но неожиданная мысль: «Это Баламут с остальными!!!» победила страх, и заставила ползти дальше.
Преодолев несколько поворотов, я увидел свет, яркий солнечный свет. Еще несколько царапин на коленях и, вот, я стою... я стою в густой траве под Кырк-Шайтаном! Наискосок, в центре поляны повисли на кольях наши небрежно натянутые палатки; у костра, потухающего под черным от копоти казаном, возится с дровами Баламут; Бельмондо, закинув ногу на ногу, лежит на траве и курит сигарету... И, совершенно уже обомлевший, слышу откуда-то сбоку доброжелательный голос:
– С пробужденьецем вас, досточтимый Евгений, Евгеньевич! Заждались мы вас!
Конечно, это был Худосоков, но очень уж добрый, очень уж участливый. Пытаюсь что-то сказать – ничего от изумления не получается, смотрю назад, под ноги, чтобы удостоверится, что это не сон, что я действительно только что на карачках выбрался из пещеры, но... но ничего не вижу – нет пещеры! Нагибаюсь, раздвигаю разросшиеся под скалой высокие травы – нет ничего!
– Да ты не напрягайся, Женя! – сделав шажок ко мне, участливо проговорил Худосоков, нет, не Худосоков, какой Худосоков – он сдох давно в Волчьем гнезде, Сильвер, Сильвер проговорил. И, лучезарно улыбнувшись, продолжил:
– Это галлюцинации, понимаешь... От шариков моих иногда галлюцинации вокруг бывают...
– Галлюцинации... – повторил я, ни во что еще не веря. – Бывают вокруг...
– Часто – групповые. И у вас они были... Я, хохмы ради, в кофе утренний волос немного намешал. – И спросил, с виноватой улыбкой заглядывая в глаза:
– Ты не сердишься?
– Не знаю, право... – пробормотал я, ища в карманах сигареты.
– Пошли к костру, Женечка. Борик твой с Коленькой давно тебя дожидаются, даже не пьют почти, изжаждались. Они уже полчаса как от какого-то Худосокова, ха-ха, сбежали...
Я подошел к костру, присел, искоса поглядывая на Баламута. А он серьезный, молодой, как двадцатилетний, сухие ветки в костер помирающий сует. Серьезный, серьезный, да как взорвется смехом, аж упал с корточек на спину.
– Ты чего? – удивился я, разрешив, наконец, улыбке согреть лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92