– Я указываю пистолетом на диван. – Руки можете опустить.
В кабинет вбегает горничная с перекошенным от страха лицом, без халата, только в ночной рубашке.
– Что случилось, мистер Мердок? Меня разбудили выстрелы.
– Идите к себе, Джесси, – спокойно произносит Мердок, – закройте дверь, запритесь и не выходите до утра, пока не прибудет полиция. Никто вас не тронет.
Горничная исчезает, и мы остаемся втроем. Мердок сидит на диване, а мы – напротив, у письменного стола.
– Вы опять переиграли меня, Ано, – кривится в улыбке Мердок.
– Переиграл, – соглашаюсь я, – хотя, скажем мягко, вы и пытались мне помешать.
– Возможно. Вы, кстати, отвечали тем же. Судя по тому, что вы угробили моих парней, вам что-то от меня нужно?
– Многое.
– А именно?
– Во-первых, вы немедленно освободите Минни Стил.
– Ее здесь нет.
– А где она? Глупо скрывать…
– Согласен. В кафе «Жюн». Под надежной охраной.
– Жива?
– Пока.
– Вот мы с вами и отправимся сейчас в кафе «Жюн», и вы сами позаботитесь о ее благополучном возвращении домой.
– А если я этого не сделаю?
– Мы тут же вас убьем, Мердок, не пощадив, как не пощадили ваших охранников. У нас нет выбора.
– Так ведь и девчонку убьют…
– …а сенатор Стил умрет от второго сердечного приступа. Допускаю и это. Но зато вас не будет, Мердок, и Город вздохнет свободно.
– Неужели я так опасен для Города?! – Усмешка напоминает мне прежнего, уверенного в себе Мердока.
– Не кривляйтесь, – обрываю я его. – Я смотрю дальше Стила и предвижу ваши замыслы. Итак, согласны?
– У меня тоже нет выбора, – пожимает плечами Мердок, – разрешите переодеться.
– Последи за ним, Мартин.
Пока Мартин ощупывает сюртук Мердока, я подымаю телефонную трубку.
– Соедините меня с больницей святой Магдалины, не знаю ее номера, – прошу я телефонистку.
– Дежурный врач у телефона, – отвечает больница.
– Говорит советник сенатора Стила. Он спит, наверно?
– К сожалению, нет, советник. Не спит даже со снотворным. А мы не рискуем увеличить дозу.
– И не надо. Сообщите ему немедленно, что звонил я, и скажите, что племянница его через час, а может быть, и раньше, благополучно вернется домой. Это будет для него лучшим лекарством.
Мердок в сюртуке и цилиндре ждет у двери.
– Я готов, джентльмены.
– Идем к экипажу, – говорю я. – Мы по бокам. Пистолеты у нас в карманах, пальцы на спуске. Никакие парни из кафе «Жюн» вам не помогут. Девушку вы отправите самолично в нашем же экипаже, парней отпустите, а мы втроем поговорим о дальнейшем. Ясно?
– Ясней быть не может.
На связанного охранника он даже не обращает внимания и уверенно шагает в ночную темь, разбавленную тусклыми бликами газовых фонарей.
22. Решающий шаг
Кафе «Жюн» было закрыто. Пришлось стучать. Дверь приоткрылась, закрепленная изнутри на цепочке, и кто-то хриплым голосом сказал сквозь щель:
– Навынос не продаем.
Мы ждем ответа Мердока. Он говорит тихо и властно:
– Открой, Слим. Свои.
В распахнутую настежь дверь мы все входим в том же порядке: чуть впереди Мердок, за ним вплотную я и Мартин.
В зале пусто. Столы поставлены один на другой, стулья отодвинуты в сторону, на стойке горит единственная свеча, освещающая не больше пяти квадратных метров погруженного в темноту зала.
– Где девочка, Слим? – спрашивает Мердок.
– Наверху, и угловой комнате. Наверное, уже спит. От ужина отказалась.
– Разбуди ее повежливее. Пусть спускается вниз. Здесь ждут ее друзья. Кто рядом?
– Крук и Тони. Играют в кости. Проглотили целый бидон абрикосовой.
– Будет оплачено, Слим. Кстати, скажи им по пути, чтобы убирались отсюда немедленно.
Слим мгновенно исчезает за дверью у стойки, смутно различимой в темноте. Мердок садится, мы устраиваемся возле него, контролируя каждое его движение.
– Не напрягайтесь, ребята, – ухмыляется он. – Я работаю честно.
Из двери у стойки появляются двое. Тусклый свет свечи не позволяет рассмотреть их лица.
– Вызывали, хозяин? – спрашивает один, не подходя близко.
– Вы оба свободны, Тони. Девчонкой займется Слим. А вы по домам. Живо!
Парни почтительно ретируются, не обращая на нас никакого внимания, – приказа хозяина не было, а самодеятельность, должно быть, не поощряется.
Минуты две-три спустя в зал входит Минни в светлом платье с жирными пятнами на рукавах: вероятно, ее тащили за руки. Я делаю знак Мартину, чтобы он держал под прицелом Мердока, поднимаюсь ей навстречу.
– Мсье Ано! – радостно восклицает она и бросается мне на шею, не замечая ни Мердока, ни Мартина.
– Вы сейчас поедете домой, Минни, – говорю я. – Вас отвезут. И не пугайтесь, если не застанете там дядю. Он в больнице святой Магдалины. Легкий сердечный приступ после вашего исчезновения. Сразу позвоните ему.
– Слим, – подает голос Мердок, – доставишь девушку домой. Головой ответишь за любую задержку.
– А кто же здесь останется, хозяин? – медлит Слим. Ехать ему явно не хочется.
– Мы подождем твоего возвращения.
– Идите, Минни. – Я подталкиваю ее к выходу. – Экипаж у подъезда.
Минни и Слим уходят. Я закрываю дверь на цепочку.
– Первое ваше требование выполнено, Ано. – Мердок разговаривает спокойно, но с какой-то внутренней настороженностью. Вероятно, он понимает, что его ожидает еще более неприятное испытание.
Я сажусь напротив Мердока. Мартин по-прежнему не спускает с него глаз.
– Здесь есть телефон? – спрашиваю я.
– Вон там, за стойкой, – кивает Мердок.
– Через полчаса я позвоню Минни домой, и тогда будет видно, как выполнили вы наше первое требование. Надеюсь, телефон работает?
– Проверьте.
– Проверим. А пока проверим другое.
– Что?
– Ваш здравый смысл.
– Не понимаю.
– Сейчас объясню. Вы проиграли, Мердок.
– А что я проиграл, кроме голосов Стила?
– Вашу ассоциацию, Мердок, в перспективе – партию и все ожидающие вас кресла в сенате.
Мердок долго молчит. Выражения его лица я не вижу, но знаю, что он меня понял и подсчитывает свои возможности.
– А если подробнее? – наконец спрашивает он. Голос его чуть-чуть дрожит.
– Сейчас вы напишете под мою диктовку заявление в избирательную комиссию. Вы «признаетесь», что лично проверили обвинения сенатора Стила и убедились в их справедливости. Как честного политического деятеля вас глубоко возмутило сотрудничество ассоциации реставраторов с шайкой грабителей и убийц. Ассоциация скомпрометирована, и вы ее распускаете, одновременно требуя изъятия из всех избирательных списков ее кандидатов, в том числе и своей кандидатуры. А избирательные бюллетени с именами кандидатов вашей, теперь уже бывшей ассоциации предлагаете считать недействительными.
– Что же вы оставляете мне? – произносит Мердок.
– Не так уж мало. Во-первых, достоинство и незапачканную репутацию, во-вторых, возможность играть дальше, причем не только проигрывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45