Я подошел к ней, и она попятилась, поскольку все еще считала меня призраком.
– Простите меня, – сказал я приглушенным голосом. – Я думал, будет лучше, если вы станете считать меня погибшим.
Она недоуменно потрясла головой.
– Вам следовало дать мне знать.
– Простите меня, – повторил я.
По ее лицу я видел, что она любила меня и тяжело страдала! Вот почему она поддалась на уговоры Беллринджера.
– Я не хотел пугать вас своим неожиданным появлением, но я должен был предотвратить этот брак. – Генриетта все еще смотрела на меня со страхом. Я понизил голос, чтобы не услышали остальные, и продолжал: – Он обманывает вас. Он всего лишь хочет обогатиться за ваш счет.
Тут к нам подошел Беллринджер и встал подле девушки с тревожным и озабоченным видом, столь хорошо мне знакомым.
– Это неправда, – пролепетала Генриетта, переводя взгляд с меня на Беллринджера. – Он знает, что у меня за душой ни пенни.
– Нет, – сказал я. – Завещание существует. Оно не было уничтожено, как мы полагали. А это значит, что вы унаследуете поместье в случае моей смерти.
– Не слушайте его, Генриетта, – сказал Беллринджер. – Он ненавидит меня. И хочет очернить в ваших глазах.
– Но я знаю, что завещание не уничтожено, – возразила Генриетта. – Вот почему они хотели выдать меня за Тома: чтобы таким образом сохранить право на владение поместьем. Но я не выйду за него. Гарри спас меня от этого.
Ее слова сбили меня с толку. Неужели она вступила в сговор с Беллринджером, чтобы провести своих опекунов? Но когда она произнесла следующую фразу, мне все стало ясно.
– И потому, когда тетя Изабелла узнает о моем поступке, она уничтожит завещание, и у меня не останется никакой надежды получить наследство.
– Он обманул вас, – сказал я. – Завещание находится не у леди Момпессон. Оно у Беллринджера.
– Это неправда! – воскликнула Генриетта, поворачиваясь к нему.
– Дорогая моя, он лжет, – сказал Беллринджер и ласково взял ее за руку.
К великому моему смятению, она не отняла руки.
Я пребывал в совершенном замешательстве. Я никак не ожидал такого поворота дела. Что происходит? Неужели Генриетта не питает ко мне никаких чувств? Неужели она любит Беллринджера? Может даже, она знает, что завещание у него, и именно поэтому так испугалась при виде меня – поскольку факт моего существования лишал ее права наследства? Да нет, быть такого не может!
– Возможно ли поверить в такое? – продолжал Беллринджер. – Ведь хотя я вижу, что он жив, я по-прежнему желаю сочетаться с вами браком. Но вы знаете, что между вами и поместьем стоит наследник Хаффам – поэтому сами посудите, стал бы я сейчас жениться на вас, когда бы меня интересовало только ваше наследство?
– Да! – вскричал я. – Поскольку вы знаете, что моя жизнь висит на волоске. Посмотрите на меня, Генриетта. – Я указал на свою перевязанную голову. – Его сообщники один раз уже пытались убить меня, и он знает, что они повторят попытку.
– Я вам не верю, – сказала Генриетта. – Вам повсюду мерещатся люди, которые покушаются на вашу жизнь. – Она поворотилась к священнику и промолвила твердым голосом: – Мистер Памплин, прошу вас, продолжайте.
– Нет! – воскликнул я, возвысив голос, чтобы меня услышали все остальные, и решив прибегнуть к последнему средству. – Он обманул вас, всех вас! Бракосочетание, провести которое приказал вам сэр Дейвид, должно было состояться между мисс Генриеттой и его братом, Томом.
– Именно от этого Гарри и спас меня! – вспыхнув, вскричала Генриетта. Она повернулась ко мне с таким выражением лица, какого я еще никогда не видел. – Что вы пытаетесь сотворить со мной?
– Это правда? – осведомился мистер Памплин. Увидев растерянность Генриетты, он поверил мне и сказал: – В таком случае вы одурачили меня, Беллринджер.
– Но вы же показывали мне письмо от мистера Барбеллиона, – в смятении пролепетала Биссетт, – в котором говорилось, что сэр Дейвид желает, чтобы я присутствовала при бракосочетании мисс Палфрамонд с вами.
Я знал, что Беллринджер мастак по части подлогов: он написал записку, которая погубила мисс Квиллиам, и он изготовил копию завещания, которую я принял за подлинник. Но убеждать в этом присутствующих не имело никакого смысла.
– Вы совершенно правы, мисс Биссетт, – сказал Беллринджер. – Не верьте ему.
Она недоброжелательно взглянула на меня и кивнула, словно вспомнив, сколько раз я показывал себя человеком, не заслуживающим доверия.
– Делайте свое дело, Памплин, – велел Беллринджер. – Невеста согласна, и разрешение на венчание составлено по всей форме.
Священник кивнул, и все присутствующие снова встали так, как стояли до моего появления. Я разыграл все свои карты, и теперь на руках у меня не осталось ни одной. Церемония продолжилась, и внезапно я понял, что никогда еще не жаждал обладать Генриеттой больше, чем сейчас, когда был вынужден стоять и смотреть, как она венчается с другим. Я ненавидел Беллринджера лютой ненавистью, какой не знал доселе. В своем бессилии перед судьбой я вспомнил вдруг, как сидел, скрючившись, под пристанями Темзы во время прилива и ждал смерти.
– Вы слышите?! – воскликнул мистер Фамфред секундой позже.
Сквозь шум ветра я различил частый топот копыт.
Я посмотрел в одно из окон в западной стене и увидел проглянувшую меж стремительно летящих облаков луну, в чьем бледном свете четко вырисовывался мавзолей на холме рядом. На переднем плане четыре огромных вяза из истории мисс Лидии склонялись под порывами ветра. В свете молнии я увидел всадника, галопом скачущего к дому.
Я громко сообщил о приближении всадника, и Беллринджер торопливо подошел к соседнему окну. В следующий миг всадник спрыгнул с коня и бегом бросился к зданию. В одной и другой руке он держал по увесистому предмету, разглядеть которые я не мог. Я не узнал человека, но Беллринджер побледнел при виде него.
Он подбежал к Генриетте, схватил ее за руку и вскричал:
– Быстрее! Он идет сюда, с черного хода!
Хотя никто из нас – за исключением Беллринджера – понятия не имел, о ком идет речь, все мы мгновенно сплотились, объединенные чувством вины и страха, и двинулись вслед за новобрачными к винтовой лестнице в задней части часовни.
– Оставь фонари на месте, идиот! – рявкнул Беллринджер, когда Фамфред попытался взять один из них.
Достигнув подножья лестницы, мы напряженно прислушались, но ничего не услышали. Беллринджер повел нас к главному холлу, и мы ощупью добрались уже до середины последнего, когда позади раздался громкий голос, звенящий от гнева и потому совершенно неузнаваемый:
– Стойте, где стоите!
Мы все стали точно вкопанные. Из темноты стремительно выступил человек, щуривший глаза в попытке разглядеть нас. В одной и другой руке он держал по дуэльному пистолету, и я услышал сухие щелчки взводимых курков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177