– Не зародятся, – задумчиво проговорил мистер Ноллот. – Взгляните на дело его глазами. Он видел вас в зале суда больным и растерянным. Позднее два мировых судьи обследовали вас, что и требовалось, и подписали заключение о вашем содержании под замком, факт вашего безумия они готовы засвидетельствовать. Ибо как вы себя вели? Бросали собственному семейству нелепые обвинения, отказывались от еды, утверждая, будто вас собираются отравить!
– И что же, по вашему мнению, меня ждет?
– Комиссия по случаям умопомешательства, назначенная канцлерским судом, вероятно, вас освидетельствует и, надо думать, признает душевнобольным, о чем, полагаю, доктор Алабастер непременно позаботится, и если прошение Момпессонов будет отклонено, вам придется оставаться здесь неопределенно долго. Впрочем, не думаю, что при таком обороте событий вам позволят слишком долго задержаться на этом свете.
Оба мы какое-то время помолчали, потом мистер Ноллот произнес:
– Вам во что бы то ни стало нужно отсюда бежать – и как можно скорее. Но вот как?
Я собирался с ответом, но мистер Ноллот прошептал:
– Тише!
Поначалу я ничего не услышал, а потом различил донесшийся издали слабый звук, похожий на лязг металлической двери.
– Яллоп начал обход, – пояснил мистер Ноллот. – Мне нельзя задерживаться. Постараюсь прийти снова завтра вечером.
– Прошу вас, подождите одну минутку, – настойчиво попросил я.
– Да-да, я подумаю над планом вашего побега, – торопливо отозвался мистер Ноллот.
– Я не об этом. Скажите мне, почему вы верите в невиновность Питера Клоудира?
– Этот вопрос для вас важнее бегства?
– Да! Я не верю, что для меня найдется способ отсюда вырваться, но я должен знать правду, прежде чем…
Голос мой прервался.
– Я понимаю, – проговорил мистер Ноллот. – Постараюсь прийти к вам еще раз.
Не добавив больше ни слова, он отодвинулся от решетки – и, хотя я приник ней лицом вплотную, пытаясь проводить его взглядом, он уже исчез в дальнем конце коридора. Я чувствовал себя обессиленным, однако волнение и встревоженность прогнали сон.
Новый день был похож на предыдущий: Рукьярд принес еду и воду, до которых я не дотронулся, отдав предпочтение хлебу, который мистер Ноллот просунул мне через решетку.
Поздно вечером он, к моей радости, опять появился у двери с хлебом и водой для меня.
– Я пытался придумать, как устроить ваш побег, – начал он, – но пока без толку.
– Мистер Ноллот, умоляю вас: расскажите мне все, что вы знаете о смерти моего дедушки.
– Если вы этого желаете… Но сначала опишите, что вам известно о происходившем в ночь убийства?
Я передал то, о чем прочитал в матушкином дневнике, и добавил, что хотя читал его только один раз, но он прочно запечатлелся в моей памяти.
– Тогда я не мешкая внесу для вас в дело полную ясность. Вы припоминаете, что за подарок ваш дедушка получил в тот вечер от мистера Фортисквинса?
Я кивнул.
– Вы имеете представление о том, что это был за подарок, или, вернее, что именно ваш дедушка ожидал получить?
– Не знаю, – неуверенно ответил я, но с возрастающим волнением поведал о своей догадке: причина, по которой дедушка потерял интерес к кодициллу, заключалась в том, что он надеялся получить в свои руки документ, гораздо более действенный.
– Вы совершенно правы, – подтвердил мистер Ноллот. – В тот вечер ваш дедушка ожидал обрести документ огромной важности. Ни больше ни меньше, как завещание Джеффри Хаффама, вашего прапрадеда, которое имело более позднюю дату, нежели официально утвержденное судом.
Моя догадка оказалась верной!
– И если, как следует предположить, оно было не подделкой, – продолжал мистер Ноллот, – то, поскольку завещание не теряет силы независимо от срока, в продолжение которого оно находилось вне досягаемости, по утверждении его судом оно заменило бы как первоначальное завещание, так и кодицилл, вокруг которого было поднято столько шума.
– И каковы тогда были бы последствия? – нетерпеливо спросил я.
– Весьма и весьма далеко идущие для очень многих людей. Завещание лишало наследства вашего прадеда Джеймса в пользу несовершеннолетнего внука Хаффама.
– Моего дедушки! – воскликнул я.
– Именно. Джон, которому тогда было всего несколько месяцев, по праву становился владельцем собственности своего деда. И потому продажа Джеймсом имения Хафем бесспорно становилась незаконной в силу обратного действия, поскольку Джеймс не мог распоряжаться не принадлежавшим ему имением. Короче говоря, если бы это завещание было официально подтверждено в суде, то ваш дедушка немедленно становился полноправным владельцем имения.
– Он был так близок к своей заветной цели! – пробормотал я. – Момпессонов бы выселили, а планы Клоудиров были бы разрушены. – В голове у меня завертелось множество мыслей, однако на первый план выступила следующая: – И где же находилось завещание все эти годы?
– Очевидно, у Момпессонов, поскольку кто-то из их семейства написал вашему дедушке и взял на себя труд передать это завещание в его руки.
– Письмо с гербом Момпессонов! – вскричал я. – Матушка о нем упомянула! – В самом деле, стало ясно, почему тотчас по получении этого письма дедушка утратил всякий интерес к возможному предъявлению кодицилла в суд и отказался от планов выдать матушку замуж за Дэниела Клоудира. – Но почему же кто-то из тех, кто пользовался у Момпессонов доверием, пожелал их предать? Кто этот наш сторонник, имевший доступ к их тайнам? И с какой стати завещание так долго хранилось под спудом, хотя оно представляло столь серьезную угрозу для их интересов?
– Поломать голову над этими вопросами, мой юный друг, у нас с вашим отцом досуга было предостаточно, но проку из этого не вышло.
– Простите, что я вас прервал. Пожалуйста, продолжайте. И что же произошло в тот роковой вечер?
– Не будем спешить. Необходимо вернуться приблизительно на неделю назад, когда ваши родители известили вашего дедушку о своем желании заключить брак. Ваша матушка говорила вам, что ваш дедушка назначил дату свадьбы неделей позже, а пригласить на церемонию предполагал своего старого друга – Мартина Фортисквинса, с которым прежде рассорился, и его новую супругу?
– Да, матушка была сильно этим озадачена.
– Вот здесь и скрыта разгадка. Ваш дедушка конфиденциально переговорил с вашим отцом и мистером Эскритом – и сообщил им о полученном обещании, хотя и не назвал доверенного лица Момпессонов. Он пояснил, что этот неведомый помощник предложил использовать мистера Фортисквинса в качестве ни о чем не подозревающего агента для переправки документа из дома Момпессонов в его руки. Замысел состоял в том, чтобы утром в день бракосочетания изъять завещание из тайника сэра Персевала и через неведомого пособника передать его мистеру Фортисквинсу, которому внушили бы, что это подарок для вашего дедушки, предназначенный для немедленного вручения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177