но взглянув на нее теперь, он вдруг понял, что женитьба на Лилит значила бы для него гораздо больше, чем экономия двадцати шиллингов в неделю и избавление от страха, что вмешается Дэн Делани.
- Лилит, - с чувством сказал он, - ты какая-то необычная, не знаю, как это назвать.
- Подумать только! - забавлялась она. - Что есть что-то такое, чего не может сделать Сэм Марпит! Кто бы мог вообразить!
- Ну, ладно, послушай, кто тебя...
- Кто подобрал меня на улице? Ты! - ответила она и покружилась, чтобы дать ему возможность рассмотреть себя со всех сторон, как бы говоря: «Смотри, что могло бы тебе принадлежать, но ты пока не знаешь, может ли это случиться!» Да, эта Лилит была прирожденной соблазнительницей; а он всегда говорил себе, что никогда не поддастся ни на что подобное. Тем не менее теперь, перед соблазном, исходящим от нее, он оказался бессилен.
Она принялась напевать песенку на одну из мелодий:
- Ты подобрал меня на улице, Сэм Марпит, это так. Но в этом городе полно других, Сэм Марпит, кто был бы рад меня подобрать... кто был бы рад меня подобрать.
- Прекрати, - сказал он. - Оставь свои песенки и танцы для посетителей. Они тебе за это платят.
- Ну, а тебе я их дарю, Сэм, чтобы показать, как я благодарна за то, что... ты подобрал меня на улице, Сэм Марпит. Да, да, Сэм Марпит, это так. Вот что ты сделал для меня...
Он ринулся к Лилит; она остановилась, глаза ее горели, а ногой девушка приготовилась его лягнуть.
- Вот это мило! - недовольно сказал Сэм. - Мужчина делает предложение, просит тебя выйти за него замуж, а ты не можешь вежливо ответить.
- Ты непременно получишь вежливый ответ... только, чтобы ответить вежливо, нужно время.
Она начала наматывать на себя вуали. Она выглядела необыкновенно привлекательно, подумал он, в телесного цвета трико, просвечивающем сквозь кисею; создается впечатление, что под кисеей на ней ничего нет. Этот танец с вуалями - славная приманка; а Дэн Делани уже тут как тут со своим предложением, одному ему известным!
- Я должен получить ответ сейчас... сейчас! - закричал он. Она сделала реверанс.
- Прости, Сэм. Прости, Сэмми, моя сладость. Ты забрал меня сюда, где нет горя, есть лишь радость...
- Лилит! - воскликнул он.
- Сэмюель?
- Что ты мне ответишь?
- Погоди, услышишь. - Она начала петь: - Что ты мне ответишь? Погоди, услышишь...
Бесполезно было говорить с Лилит сегодня. Она знала все его страхи и все его желания. Она знала, что он думал на самом деле о том подвальчике, а главное, она знала, что Дэн Делани пришел сегодня сюда.
Наконец Лилит навернула на себя последнюю вуаль и сказала:
- Я отвечу тебе, Сэмми. Всему свое время. Ты должен понимать, что это требует времени. Я бы хотела все так же еженедельно получать свои деньги и хотела бы, чтобы здесь со мной была моя семья. С такими вещами не торопятся, сам понимаешь.
Сэм смягчился, когда она остановилась перед ним, раскрасневшаяся, сосредоточенная, готовая выйти и дать поглядеть посетителям на то, что они пришли увидеть, потому что в глубине души он понимал, что они пришли увидеть именно Лилит. Поужинать они могли не только здесь.
- Ну, хотя бы поцелуй, - сказал он. - Поцелуй меня, чтобы сил хватило дождаться.
- Ладно, если послушно сделаешь то, что я скажу...
- Что же это такое?
- Возьми табакерку в руку. Так. Держи ее крепко и так, будто предлагаешь джентльмену понюшку. А другую руку положи на галстук. Очень красиво. Великолепно.
Она подошла и поцеловала его в щеку. Потом, смеясь, отступила назад.
- Пока хватит, Сэм Марпит. - И она выбежала, а он услышал раздавшиеся при ее появлении выкрики и аплодисменты. Да, они пришли ради нее. Сомнений быть не могло.
Он прошел в затемненный зал и наблюдал за ней. Наблюдал он и за Делани.
«Я опередил тебя на этот раз на один шаг, Дэн», - подумал Сэм; он самодовольно улыбался, думая о Лилит во всех этих вуалях и без них, и без трико.
Он подумал о деньгах, которые получит за сегодняшний вечер, и решил, что Сэм Марпит - толковый малый.
* * *
Наполеон вышел из дому с новой метлой. Эта красивая метла была подарком Лилит. Он считал, что она была особенной метлой, и, конечно, потому, что ее дала ему Лилит. Лилит вообще была особенной. Аманда была доброй со всеми, а Лилит не всегда была доброй. Наполеону прекрасно жилось, с тех пор как друзья привезли его в чудесный город; он любил всех своих друзей, но Лилит просто боготворил. На нее было одно удовольствие смотреть. Она красиво одевалась, и танцевала, и пела в мансарде. Наполеон чувствовал, что Аманда так прекрасна, что он не смеет на нее глядеть, а Лилит была так красива, что он не мог оторвать от нее глаз.
Лилит, бывало, поколачивала его, когда сердилась; он не обращал на это внимания. Это было лучше, чем если бы она вообще не замечала его. Иногда она ему улыбалась и даже целовала его.
- Бедный старина Нап, - говаривала она. - Вот тебе пенс, бери и поиграй в орлянку с пирожником; а вот еще один пенс на случай, если проиграешь.
И теперь вот она подарила ему новую метлу, которую он будет беречь; мальчик готов был драться, если бы кто-нибудь попытался ее у него отнять.
Итак, в тот день он вышел гордый и счастливый. Кто знает, может быть, в этот день он встретит джентльмена, который даст ему шиллинг. Далеким казался день, когда такое удивительное событие произошло, поэтому не мешало бы ему снова случиться. Сегодня. Он был уверен, что это случится сегодня. У него был теперь собственный перекресток, и он был горд этим. Старик, временами позволявший ему работать на своем месте, перестал работать; а полицейский, дежуривший неподалеку и забавлявшийся необычным выговором Наполеона и его преданностью своей профессии, относился к нему дружески.
Начинался дождь, и Наполеон готов был петь от радости, потому что ничего не было лучше для работы подметальщика перекрестков, чем дождливый день. В дождливый день перекрестки подметались быстро. Тут дали пенс, там дали полпенса, а кто-то и ничего не дал. Но лишь только по-настоящему жестокосердные могли устоять перед сияющим от радости лицом Наполеона.
И тут случилось чудо.
Это был высокий светловолосый человек - джентльмен, Наполеон не мог ошибиться; и подметание переходов учит их различать.
- Переходим, сэр? Вам нужно перейти улицу? Светловолосый человек остановился и посмотрел на Наполеона.
- Послушай, откуда тебя занесло сюда?
- Из Корнуолла, сэр.
- А откуда именно?
- Ну, сэр, до того как попасть к фермеру Полгарду около Лу, я жил в работном доме в Бодмине.
- Вот как, - сказал человек. - Странно. Я сам из тех мест. Полгарды, а! И их я знаю. А что заставило тебя приехать в Лондон? - Он улыбнулся. - Знаю. Желание разбогатеть.
- Ну да, сэр.
- В таком случае промети мне переход.
Наполеон промел переход и, когда они перешли на другую сторону улицы, высокий человек сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
- Лилит, - с чувством сказал он, - ты какая-то необычная, не знаю, как это назвать.
- Подумать только! - забавлялась она. - Что есть что-то такое, чего не может сделать Сэм Марпит! Кто бы мог вообразить!
- Ну, ладно, послушай, кто тебя...
- Кто подобрал меня на улице? Ты! - ответила она и покружилась, чтобы дать ему возможность рассмотреть себя со всех сторон, как бы говоря: «Смотри, что могло бы тебе принадлежать, но ты пока не знаешь, может ли это случиться!» Да, эта Лилит была прирожденной соблазнительницей; а он всегда говорил себе, что никогда не поддастся ни на что подобное. Тем не менее теперь, перед соблазном, исходящим от нее, он оказался бессилен.
Она принялась напевать песенку на одну из мелодий:
- Ты подобрал меня на улице, Сэм Марпит, это так. Но в этом городе полно других, Сэм Марпит, кто был бы рад меня подобрать... кто был бы рад меня подобрать.
- Прекрати, - сказал он. - Оставь свои песенки и танцы для посетителей. Они тебе за это платят.
- Ну, а тебе я их дарю, Сэм, чтобы показать, как я благодарна за то, что... ты подобрал меня на улице, Сэм Марпит. Да, да, Сэм Марпит, это так. Вот что ты сделал для меня...
Он ринулся к Лилит; она остановилась, глаза ее горели, а ногой девушка приготовилась его лягнуть.
- Вот это мило! - недовольно сказал Сэм. - Мужчина делает предложение, просит тебя выйти за него замуж, а ты не можешь вежливо ответить.
- Ты непременно получишь вежливый ответ... только, чтобы ответить вежливо, нужно время.
Она начала наматывать на себя вуали. Она выглядела необыкновенно привлекательно, подумал он, в телесного цвета трико, просвечивающем сквозь кисею; создается впечатление, что под кисеей на ней ничего нет. Этот танец с вуалями - славная приманка; а Дэн Делани уже тут как тут со своим предложением, одному ему известным!
- Я должен получить ответ сейчас... сейчас! - закричал он. Она сделала реверанс.
- Прости, Сэм. Прости, Сэмми, моя сладость. Ты забрал меня сюда, где нет горя, есть лишь радость...
- Лилит! - воскликнул он.
- Сэмюель?
- Что ты мне ответишь?
- Погоди, услышишь. - Она начала петь: - Что ты мне ответишь? Погоди, услышишь...
Бесполезно было говорить с Лилит сегодня. Она знала все его страхи и все его желания. Она знала, что он думал на самом деле о том подвальчике, а главное, она знала, что Дэн Делани пришел сегодня сюда.
Наконец Лилит навернула на себя последнюю вуаль и сказала:
- Я отвечу тебе, Сэмми. Всему свое время. Ты должен понимать, что это требует времени. Я бы хотела все так же еженедельно получать свои деньги и хотела бы, чтобы здесь со мной была моя семья. С такими вещами не торопятся, сам понимаешь.
Сэм смягчился, когда она остановилась перед ним, раскрасневшаяся, сосредоточенная, готовая выйти и дать поглядеть посетителям на то, что они пришли увидеть, потому что в глубине души он понимал, что они пришли увидеть именно Лилит. Поужинать они могли не только здесь.
- Ну, хотя бы поцелуй, - сказал он. - Поцелуй меня, чтобы сил хватило дождаться.
- Ладно, если послушно сделаешь то, что я скажу...
- Что же это такое?
- Возьми табакерку в руку. Так. Держи ее крепко и так, будто предлагаешь джентльмену понюшку. А другую руку положи на галстук. Очень красиво. Великолепно.
Она подошла и поцеловала его в щеку. Потом, смеясь, отступила назад.
- Пока хватит, Сэм Марпит. - И она выбежала, а он услышал раздавшиеся при ее появлении выкрики и аплодисменты. Да, они пришли ради нее. Сомнений быть не могло.
Он прошел в затемненный зал и наблюдал за ней. Наблюдал он и за Делани.
«Я опередил тебя на этот раз на один шаг, Дэн», - подумал Сэм; он самодовольно улыбался, думая о Лилит во всех этих вуалях и без них, и без трико.
Он подумал о деньгах, которые получит за сегодняшний вечер, и решил, что Сэм Марпит - толковый малый.
* * *
Наполеон вышел из дому с новой метлой. Эта красивая метла была подарком Лилит. Он считал, что она была особенной метлой, и, конечно, потому, что ее дала ему Лилит. Лилит вообще была особенной. Аманда была доброй со всеми, а Лилит не всегда была доброй. Наполеону прекрасно жилось, с тех пор как друзья привезли его в чудесный город; он любил всех своих друзей, но Лилит просто боготворил. На нее было одно удовольствие смотреть. Она красиво одевалась, и танцевала, и пела в мансарде. Наполеон чувствовал, что Аманда так прекрасна, что он не смеет на нее глядеть, а Лилит была так красива, что он не мог оторвать от нее глаз.
Лилит, бывало, поколачивала его, когда сердилась; он не обращал на это внимания. Это было лучше, чем если бы она вообще не замечала его. Иногда она ему улыбалась и даже целовала его.
- Бедный старина Нап, - говаривала она. - Вот тебе пенс, бери и поиграй в орлянку с пирожником; а вот еще один пенс на случай, если проиграешь.
И теперь вот она подарила ему новую метлу, которую он будет беречь; мальчик готов был драться, если бы кто-нибудь попытался ее у него отнять.
Итак, в тот день он вышел гордый и счастливый. Кто знает, может быть, в этот день он встретит джентльмена, который даст ему шиллинг. Далеким казался день, когда такое удивительное событие произошло, поэтому не мешало бы ему снова случиться. Сегодня. Он был уверен, что это случится сегодня. У него был теперь собственный перекресток, и он был горд этим. Старик, временами позволявший ему работать на своем месте, перестал работать; а полицейский, дежуривший неподалеку и забавлявшийся необычным выговором Наполеона и его преданностью своей профессии, относился к нему дружески.
Начинался дождь, и Наполеон готов был петь от радости, потому что ничего не было лучше для работы подметальщика перекрестков, чем дождливый день. В дождливый день перекрестки подметались быстро. Тут дали пенс, там дали полпенса, а кто-то и ничего не дал. Но лишь только по-настоящему жестокосердные могли устоять перед сияющим от радости лицом Наполеона.
И тут случилось чудо.
Это был высокий светловолосый человек - джентльмен, Наполеон не мог ошибиться; и подметание переходов учит их различать.
- Переходим, сэр? Вам нужно перейти улицу? Светловолосый человек остановился и посмотрел на Наполеона.
- Послушай, откуда тебя занесло сюда?
- Из Корнуолла, сэр.
- А откуда именно?
- Ну, сэр, до того как попасть к фермеру Полгарду около Лу, я жил в работном доме в Бодмине.
- Вот как, - сказал человек. - Странно. Я сам из тех мест. Полгарды, а! И их я знаю. А что заставило тебя приехать в Лондон? - Он улыбнулся. - Знаю. Желание разбогатеть.
- Ну да, сэр.
- В таком случае промети мне переход.
Наполеон промел переход и, когда они перешли на другую сторону улицы, высокий человек сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108