- Это ты...
Фрит закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Он сказал, успокаивая ее:
- Все в порядке. С мальчиком все будет хорошо. Он будет жить, хотя дело могло принять скверный оборот. Я только что узнал, почему он хотел меня видеть. Он у меня дома. Я ухаживаю за ним.
Лилит почти не слушала его; но не потому, что ей было безразлично, как чувствует себя Наполеон, просто она не могла опомниться из-за появления Фрита.
- Фрит! - начала она, а дальше последовал какой-то ее странный смех, который удивил ее саму и который она не в силах была остановить. Ей хотелось подбежать к нему, обнять его, но она побоялась. Он очень изменился; она, должно быть, тоже. Возможно, ей придется снова завоевывать его.
- Лилит, - сказал он, - как чудесно, что я тебя встретил! Где Аманда? Не здесь же... живет она?
Тут Лилит поняла, что дом семьи Мерфи кажется ему убогим и жалким.
- Здесь, - ответила она.
- Невероятно. Аманда!
- Да, Аманда, - повторила она и с упреком прибавила: - И я!
Тут он рассмеялся.
- И ты, Лилит. Странно... Я мог уже давно встретить тебя. Представляешь? Этот мальчик ведь с вами живет. Я обратил внимание на его акцент, но когда он мне сказал, что приехал из наших мест, мне и в голову не пришло, что он приехал с вами.
- Не присядешь ли, Фрит?
Он продолжал расспрашивать:
- Ты... ты спишь в этой мансарде?
- Да, - ответила она.
- Ты... и Аманда?
Ей хотелось, чтобы он перестал говорить об Аманде; его не коробило, что она, Лилит, должна жить в таком месте. Ее охватил испуг; она боялась, что Аманда может вернуться слишком быстро. Как она мечтала об этой встрече, и как трудно сказать все, что необходимо! Как представляла она себе их встречу? Вот встретятся, как сейчас встретились, и, не колеблясь ни секунды, кинутся друг другу в объятия. Но оказалось, что надо преодолеть возникшее между ними отчуждение, чтобы вернулись прежние отношения, а она не решалась это сделать.
- Да, Аманда и я... мы обе спим здесь.
- Чем вы занимаетесь?
- Она шьет сорочки, а я пою в ресторанчике.
- Аманда шьет сорочки! - Ему было больно слышать это - она это заметила, так как лицо Фрита вдруг странно сморщилось и от улыбки не осталось и следа; он даже покраснел от досады.
Она с гордостью продолжала:
- Мы неплохо устроены... если подумать. Я весьма преуспеваю в ресторанчике.
Он снова рассмеялся.
- О, Лилит... как может быть иначе!
Она должна заставить его прекратить разговоры об Аманде.
- Наполеон... - начала она.
- Его сбили на улице, когда он бежал за мной. Я услышал, что кто-то меня зовет. Обернулся и увидел, как он падает. Я забрал его к себе домой. Он очень плох, едва не умер. Я уж думал, что мне не удастся его спасти. Он бредил, все говорил о каком-то джентльмене. Я решил, что он имел в виду меня, так как мое имя тоже повторялось. Потом он сказал «Лилит» и «леди». И только сегодня он был в состоянии рассказать мне, где ты находишься и зачем он меня звал. Я сразу же пришел.
Она сделала к нему несколько шагов и сказала:
- Он поправится... бедный Наполеон?
- Да. Но может стать калекой. Одна его нога раздроблена!
- Ох, - ответила она, - значит, Наполеон должен был стать калекой, чтобы я смогла снова тебя увидеть.
Голос ее дрогнул; он обнял ее и поцеловал.
- Ты все такой же, - прошептала она.
- Да, - ответил Фрит. - Думаю, это так.
И тут Лилит от счастья громко рассмеялась. Теперь, когда она его нашла, все остальное не имеет значения.
Вскоре вернулась Аманда, так как ей не удалось найти Давида. Лилит отошла в сторону и наблюдала их радостную встречу. Внешний вид Аманды его поразил; он испытывал смешанные чувства радости, сочувствия и боли.
- Фрит! - воскликнула Аманда.
Он стремительно подошел к ней, взял ее за руки и расцеловал в обе щеки, а потом долго вглядывался в ее лицо.
- Аманда! Как ты решилась на такое?
Она лишь смеялась.
- О, Фрит, как приятно видеть тебя! Что привело тебя к нам? Как ты узнал?
- Наполеон.
- Наполеон?
Да, конечно, ведет себя как следует, подумала Лилит с горечью; она сразу же показала, что тревожится о мальчике. Она больше волнуется о Наполеоне, чем радуется встрече с Фритом, да, легко поступать как следует, когда все твое существо не озабочено лишь одним.
- Все в порядке, Аманда, - поторопилась она присоединиться к разговору. - Наполеон в безопасности.
- Да, - сказал Фрит. - Он пострадал. Бежал за мной, не глядя вокруг. Он у меня уже два дня. Я только что узнал, зачем я был ему нужен, и пришел немедленно.
- Но Наполеон, как он?..
- Он поправится. Его изрядно искалечило, беднягу. Не волнуйся. Я позабочусь о нем.
- Мы должны пойти повидать его.
- Конечно, должны. - Он обвел глазами комнату. - Аманда, ты... шьешь сорочки! Что бы сказали твои родители?
- Разве им это интересно?
Фрит не ответил. Он не сказал ей, что отец отрекся от нее, когда она убежала из его дома; нет нужды говорить ей об этом. Она знала, что он поступит именно таким образом. В его глазах она была опорочена, обесчещена, поэтому логично не считать ее больше своей дочерью.
- Следует что-то предпринять, - сказал он.
Лилит беспокойно наблюдала за ним, раздумывая над тем, принесет ли в конце концов появление Фрита счастье именно ей или ее слегка окрашенная презрением любовь к Аманде превратится в мучительную ревность.
Они сразу же отправились навестить Наполеона. Он выглядел так непривычно в своей собственной маленькой кровати! Смущаясь, он раздумывал, не из-за фантастической ли ошибки оказался он здесь. Время от времени он удивленно поглаживал простыни; никогда прежде не спал он на простынях. Было очевидно, что он нашел для себя новое божество и этим божеством был Фрит. Когда Аманда с Лилит стояли у его постели, он по глазам Лилит понял, что поступил замечательно, найдя этого джентльмена.
Аманда поцеловала его.
- Наполеон! Бедняжка Наполеон! Как я рада, что мы нашли тебя.
- Это настоящая кровать, - сказал он. С гордым видом он оглядел комнату. - А на столе настоящее зеркало. В нем себя можно видеть... прекрасно. Я никогда такого места не видал.
- Ты очень счастлив, Наполеон?
Он кивнул.
- А мой переход? Я бы не хотел его терять. Там уж другие работают покуда…
Фрит положил руку ему на голову.
- Не думай о переходе. Ты туда не вернешься. Когда поправишься, будешь учиться работать моим грумом.
- Вашим грумом, сэр?
- Ливрейным грумом при моей карете.
Наполеон начинал понимать, что в жизни есть кое-что получше, чем работа с метлой.
- Лилит, - сказал мальчик, - я его нашел, я нашел его, верно, Лилит?
Тут Лилит опустилась у кровати на колени и, не в силах удержаться, разрыдалась - это было совсем не похоже на трогательные слезы, придававшие очарование Аманде; Лилит сотрясали судорожные, громкие рыдания.
- О, Лилит, - испуганно воскликнул мальчик, - значит, я не то сделал? Я плохо сделал?
- Нет! - рыдала Лилит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Фрит закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Он сказал, успокаивая ее:
- Все в порядке. С мальчиком все будет хорошо. Он будет жить, хотя дело могло принять скверный оборот. Я только что узнал, почему он хотел меня видеть. Он у меня дома. Я ухаживаю за ним.
Лилит почти не слушала его; но не потому, что ей было безразлично, как чувствует себя Наполеон, просто она не могла опомниться из-за появления Фрита.
- Фрит! - начала она, а дальше последовал какой-то ее странный смех, который удивил ее саму и который она не в силах была остановить. Ей хотелось подбежать к нему, обнять его, но она побоялась. Он очень изменился; она, должно быть, тоже. Возможно, ей придется снова завоевывать его.
- Лилит, - сказал он, - как чудесно, что я тебя встретил! Где Аманда? Не здесь же... живет она?
Тут Лилит поняла, что дом семьи Мерфи кажется ему убогим и жалким.
- Здесь, - ответила она.
- Невероятно. Аманда!
- Да, Аманда, - повторила она и с упреком прибавила: - И я!
Тут он рассмеялся.
- И ты, Лилит. Странно... Я мог уже давно встретить тебя. Представляешь? Этот мальчик ведь с вами живет. Я обратил внимание на его акцент, но когда он мне сказал, что приехал из наших мест, мне и в голову не пришло, что он приехал с вами.
- Не присядешь ли, Фрит?
Он продолжал расспрашивать:
- Ты... ты спишь в этой мансарде?
- Да, - ответила она.
- Ты... и Аманда?
Ей хотелось, чтобы он перестал говорить об Аманде; его не коробило, что она, Лилит, должна жить в таком месте. Ее охватил испуг; она боялась, что Аманда может вернуться слишком быстро. Как она мечтала об этой встрече, и как трудно сказать все, что необходимо! Как представляла она себе их встречу? Вот встретятся, как сейчас встретились, и, не колеблясь ни секунды, кинутся друг другу в объятия. Но оказалось, что надо преодолеть возникшее между ними отчуждение, чтобы вернулись прежние отношения, а она не решалась это сделать.
- Да, Аманда и я... мы обе спим здесь.
- Чем вы занимаетесь?
- Она шьет сорочки, а я пою в ресторанчике.
- Аманда шьет сорочки! - Ему было больно слышать это - она это заметила, так как лицо Фрита вдруг странно сморщилось и от улыбки не осталось и следа; он даже покраснел от досады.
Она с гордостью продолжала:
- Мы неплохо устроены... если подумать. Я весьма преуспеваю в ресторанчике.
Он снова рассмеялся.
- О, Лилит... как может быть иначе!
Она должна заставить его прекратить разговоры об Аманде.
- Наполеон... - начала она.
- Его сбили на улице, когда он бежал за мной. Я услышал, что кто-то меня зовет. Обернулся и увидел, как он падает. Я забрал его к себе домой. Он очень плох, едва не умер. Я уж думал, что мне не удастся его спасти. Он бредил, все говорил о каком-то джентльмене. Я решил, что он имел в виду меня, так как мое имя тоже повторялось. Потом он сказал «Лилит» и «леди». И только сегодня он был в состоянии рассказать мне, где ты находишься и зачем он меня звал. Я сразу же пришел.
Она сделала к нему несколько шагов и сказала:
- Он поправится... бедный Наполеон?
- Да. Но может стать калекой. Одна его нога раздроблена!
- Ох, - ответила она, - значит, Наполеон должен был стать калекой, чтобы я смогла снова тебя увидеть.
Голос ее дрогнул; он обнял ее и поцеловал.
- Ты все такой же, - прошептала она.
- Да, - ответил Фрит. - Думаю, это так.
И тут Лилит от счастья громко рассмеялась. Теперь, когда она его нашла, все остальное не имеет значения.
Вскоре вернулась Аманда, так как ей не удалось найти Давида. Лилит отошла в сторону и наблюдала их радостную встречу. Внешний вид Аманды его поразил; он испытывал смешанные чувства радости, сочувствия и боли.
- Фрит! - воскликнула Аманда.
Он стремительно подошел к ней, взял ее за руки и расцеловал в обе щеки, а потом долго вглядывался в ее лицо.
- Аманда! Как ты решилась на такое?
Она лишь смеялась.
- О, Фрит, как приятно видеть тебя! Что привело тебя к нам? Как ты узнал?
- Наполеон.
- Наполеон?
Да, конечно, ведет себя как следует, подумала Лилит с горечью; она сразу же показала, что тревожится о мальчике. Она больше волнуется о Наполеоне, чем радуется встрече с Фритом, да, легко поступать как следует, когда все твое существо не озабочено лишь одним.
- Все в порядке, Аманда, - поторопилась она присоединиться к разговору. - Наполеон в безопасности.
- Да, - сказал Фрит. - Он пострадал. Бежал за мной, не глядя вокруг. Он у меня уже два дня. Я только что узнал, зачем я был ему нужен, и пришел немедленно.
- Но Наполеон, как он?..
- Он поправится. Его изрядно искалечило, беднягу. Не волнуйся. Я позабочусь о нем.
- Мы должны пойти повидать его.
- Конечно, должны. - Он обвел глазами комнату. - Аманда, ты... шьешь сорочки! Что бы сказали твои родители?
- Разве им это интересно?
Фрит не ответил. Он не сказал ей, что отец отрекся от нее, когда она убежала из его дома; нет нужды говорить ей об этом. Она знала, что он поступит именно таким образом. В его глазах она была опорочена, обесчещена, поэтому логично не считать ее больше своей дочерью.
- Следует что-то предпринять, - сказал он.
Лилит беспокойно наблюдала за ним, раздумывая над тем, принесет ли в конце концов появление Фрита счастье именно ей или ее слегка окрашенная презрением любовь к Аманде превратится в мучительную ревность.
Они сразу же отправились навестить Наполеона. Он выглядел так непривычно в своей собственной маленькой кровати! Смущаясь, он раздумывал, не из-за фантастической ли ошибки оказался он здесь. Время от времени он удивленно поглаживал простыни; никогда прежде не спал он на простынях. Было очевидно, что он нашел для себя новое божество и этим божеством был Фрит. Когда Аманда с Лилит стояли у его постели, он по глазам Лилит понял, что поступил замечательно, найдя этого джентльмена.
Аманда поцеловала его.
- Наполеон! Бедняжка Наполеон! Как я рада, что мы нашли тебя.
- Это настоящая кровать, - сказал он. С гордым видом он оглядел комнату. - А на столе настоящее зеркало. В нем себя можно видеть... прекрасно. Я никогда такого места не видал.
- Ты очень счастлив, Наполеон?
Он кивнул.
- А мой переход? Я бы не хотел его терять. Там уж другие работают покуда…
Фрит положил руку ему на голову.
- Не думай о переходе. Ты туда не вернешься. Когда поправишься, будешь учиться работать моим грумом.
- Вашим грумом, сэр?
- Ливрейным грумом при моей карете.
Наполеон начинал понимать, что в жизни есть кое-что получше, чем работа с метлой.
- Лилит, - сказал мальчик, - я его нашел, я нашел его, верно, Лилит?
Тут Лилит опустилась у кровати на колени и, не в силах удержаться, разрыдалась - это было совсем не похоже на трогательные слезы, придававшие очарование Аманде; Лилит сотрясали судорожные, громкие рыдания.
- О, Лилит, - испуганно воскликнул мальчик, - значит, я не то сделал? Я плохо сделал?
- Нет! - рыдала Лилит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108