Но козырь — черва и сейчас.
Стареют все — и ловелас,
И Дон Жуан, и Греи.
И не садятся в первый класс
Сбежавшие евреи.
Стюардов больше не берут,
А отбирают. И в Бейрут
Теперь никто не полетит —
Что там? Бог знает и простит.
Стареем, брат, седеем, брат.
Дела идут, как в Польше.
Уже из Токио летят
Одиннадцать, не больше.
Уже в Париже неуют,
Уже и там витрины бьют,
Уже и там давно не рай,
А как везде — передний край.
Стареем, брат. А старикам
Здоровье — кто устроит?
А с элеронами рукам
Работать и не стоит.
И отправляют [нас], седых,
На отдых, то есть — бьют под дых.
И все же этот фюзеляж
Пока что наш, пока что наш…
{К 15-летию Театра на Таганке}
Пятнадцать лет — не дата, так —
Огрызок, недоедок.
Полтиник — да! И четвертак.
А то — ни так — ни эдак.
Мы выжили пятнадцать лет.
Вы думали слабо, да?
А так как срока выше нет —
Слобода, брат, слобода!
Пятнадцать — это срок, хоть не на нарах,
Кто был безус — тот стал при бороде.
Мы уцелели при больших пожарах,
При Когане, при взрывах и т.д.
Пятнадцать лет назад такое было!..
Кто всплыл, об утонувших не жалей!
Сегодня мы — и те, кто у кормила,
Могли б совместно справить юбилей.
Сочится жизнь — коричневая жижа…
Забудут нас, как вымершую чудь,
В тринадцать дали нам глоток Парижа, —
Чтобы запоя не было — чуть-чуть.
Мы вновь готовы к творческим альянсам, —
Когда же это станут понимать?
Необходимо ехать к итальянцам,
Заслать им вслед за Папой — нашу «Мать».
«Везет — играй!» — кричим наперебой мы.
Есть для себя патрон, когда тупик.
Но кто-то вытряс пулю из обоймы
И из колоды вынул даму пик.
Любимов наш, Боровский, Альфред Шнитке,
На вас ушаты вылиты воды.
Прохладно вам, промокшие до нитки?
Обсохните — и снова за труды.
Достойным уже розданы медали,
По всем статьям — амнистия окрест.
Нам по статье в «Литературке» дали,
Не орден — чуть не ордер на арест.
Тут одного из наших поманили
Туда, куда не ходят поезда,
Но вновь статью большую применили —
И он теперь не едет никуда.
Директоров мы стали экономить,
Беречь и содержать под колпаком, —
Хоть Коган был неполный Коганович,
Но он не стал неполным Дупаком.
Сперва сменили шило мы на мыло,
Но мыло омрачило нам чело,
Тогда Таганка шило возвратила —
И все теперь идет, куда ни шло.
Даешь, Таганка, сразу: «Или — или!»
С ножом пристали к горлу — как не дать.
Считают, что невинности лишили…
Пусть думают — зачем разубеждать?
А знать бы все наверняка и сразу б,
Заранее предчувствовать беду!
Но все же, сколь ни пробовали на зуб, —
Мы целы на пятнадцатом году.
Талантов — тьма! Созвездие, соцветье…
И многие оправились от ран.
В шестнадцать будет совершеннолетье,
Дадут нам паспорт, может быть, загран.
Все полосами, все должно меняться —
Окажемся и в белой полосе!
Нам очень скоро будет восемнадцать —
Получим право голоса, как все.
Мы в двадцать пять — дай Бог — сочтем потери,
Напишут дату на кокарде нам,
А дальше можно только к высшей мере,
А если нет — то к высшим орденам.
Придут другие — в драме и в балете,
И в опере опять поставят «Мать»…
Но в пятьдесят — в другом тысячелетьи —
Мы будем про пятнадцать вспоминать!
У нас сегодня для желудков встряска!
Долой сегодня лишний интеллект!
Так разговляйтесь, потому что Пасха,
И пейте за пятнадцать наших лет!
Пятнадцать лет — не дата, так —
Огрызок, недоедок.
Полтинник — да! И четвертак.
А то — ни так — ни эдак.
А мы живем и не горим,
Хотя в огне нет брода,
Чего хотим, то говорим, —
Слобода, брат, слобода!
{С.Я.Долецкому в день 50-летия}
С.Я.Долецкому посвящается
Поздравляю вовсю — наповал!
Без опаски и без принужденья,
Ради шутки, за счет вдохновенья
Сел писать я — перо пожевал…
Вышло так: человек Возрожденья
На Садовом кольце проживал.
Ихним Медгосдумум
С их доверием детским
Знамо все, что у нас бестолково,
Но исправлен бедлам
Станиславом Далецким
И больницею им. Русакова.
Интересов, приятелей круг
Так далек еще от завершенья! —
Каждый день — за прошеньем прошенье.
Утром Вы — непременный хирург —
Операции на воскрешенье
Новорожденных, с болью старух.
Шесть часов погодя
Вы скрипите зубами…
Да! Доносчик сработал на славу!
Недалецким людям
Не сработаться с Вами,
Что делить с ними Вам — Станиславу?
Я из Вашей души и из уст
Слышал разное, неоднократно,
С вечной присказкой: «Это понятно?!»
Мне — понятно: про косточек хруст,
И про то, "до чего аккуратно
Сбил Прокрустово ложе Прокруст".
Как от этих детей
Утром смерть отсекая,
Приходилось поругивать Вам
Взрослых разных мастей:
"Ах, ты дрянь ты такая!
Этим скальпелем — руки бы вам!"
Что-то я все «про ТО», да «про ТО» —
Я же должен совсем про другое, —
Вы ведь ляпнете вдруг: "Пудру Гойя
Никогда не снимал. А пальто
В Вашем фильме не то, А нагое
Мне приятней на ощупь, а что?!"
Вам не столько годков, —
Вы уж мне не вертите!
Бог с ней, с жизнею, старой каргой!
Видел сон я — во сне
Вам дала Нефертити…
Так старейте назад, дорогой!
1980 год
Гимн бузовиков из телефильма «Наше призвание»
Из класса в класс мы вверх пойдем как по ступеням,
И самым главным будет здесь рабочий класс.
И первым долгом мы, естественно, отменим
Эксплуатацию учителями нас.
Да здравствует новая школа!
Учитель уронит, а ты подними!
Здесь дети обоего пола
Огромными станут людьми.
Мы строим школу, чтобы грызть науку дерзко.
Мы все разрушим изнутри и оживим,
Мы серость выбелим и выскоблим до блеска,
Все теневое мы прикроем световым.
Так взрасти же нам школу, строитель! —
Для душ наших детских теплицу, парник.
Где учатся — все, где учитель
Сам в чем-то еще ученик.
Песни для кинофильма «Зеленый фургон»
1. {Песня Сашки Червня}
Под деньгами на кону —
Как взгляну — слюну сглотну! —
Жизнь моя, и не смекну.
Для чего играю,
Просто ставить по рублю
Надоело — не люблю:
Проиграю — пропылю
На коне по раю.
Проскачу в канун Великого поста
Не по вражескому — ангельскому — стану
Пред очами удивленного Христа
Предстану.
Воля в глотку льется
Сладко натощак —
Хорошо живется
Тому, кто весельчак,
А веселее пьется
На тугой карман —
Хорошо живется
Тому, кто атаман!
В кровь ли губы окуну
Или вдруг шагну к окну,
Из окна в асфальт нырну —
Ангел крылья сложит,
Пожалеет на лету —
Прыг со мною в темноту,
Клумбу мягкую в цвету
Под меня подложит…
Проскачу в канун Великого поста
Не по вражескому — ангельскому — стану
Пред очами удивленного Христа
Предстану.
Воля в глотку льется
Сладко натощак —
Хорошо живется
Тому, кто весельчак,
А веселее пьется
На тугой карман —
Хорошо живется
Тому, кто атаман!
Кубок полон, по вину
Крови пятна — ну и ну!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114