А вы, оказывается, другого мнения!
— Bitte, Уильям... — начал профессор Риттер.
— Нет, позвольте! Эти беседы должен вести отец! Во всяком случае, отец, достойный именоваться таковым! — продолжил Уильям. — Это моя работа! Говорить о сексе с моим сыном — моя работа! С каких это пор вы решили, что это — ваша работа?!
— Мы сочли необходимым доложить Джеку о природе ваших с Гуго прогулок, — сказал доктор Бергер. — Мы не предполагали, что вы и сами намерены поднять с ним эту тему.
— Разумеется, ведь вы привыкли смотреть в лицо исключительно фактам, — несколько успокоившись, ответил Уильям.
— Папкин, мы об этом сможем поговорить и потом.
— Точно, например, за ужином, — сказал отец и хитренько улыбнулся доктору фон Pop, та в ответ тяжело вздохнула.
— Да-да, ужин, ужин! Вам давно пора отправляться! — в возбуждении воскликнул доктор Хорват. Уильям поклонился доктору фон Pop и пропустил ее вперед, затем вышел сам. Джек последовал было за ним, но его остановил доктор Хорват.
— Какой был пусковой механизм? — шепнул австрияк на ухо Джеку; даже шептал он как из громкоговорителя. — Das Wort! ("Слово!") — продолжил он. — Что это было за слово?
— "Шкура", — шепнул ему в ответ Джек. — Папа произнес слово "шкура".
— Gott! — воскликнул доктор Хорват. — Это слово из самых плохих! Этот механизм невозможно остановить!
— Рад слышать, что кое-какие остановить можно, — сказал Джек. — Кажется, слово "голый" из этой категории. Этот механизм доктор фон Pop сумела остановить.
— Ja, слово "голый" это полная ерунда, — отмахнулся доктор Хорват, — а вот слово "шкура" в "Кроненхалле" лучше не произносить. Ох, а ведь еще есть зеркала! — хлопнул он себя по лбу, словно забыл. — Ни в коем случае не давайте Уильяму смотреть в зеркало!
— Зеркала — из тех механизмов, что нельзя остановить?
— Зеркало — куда больше, чем просто пусковой механизм, — мрачно сказал доктор Хорват. — Зеркало — это das ganze Pulver!
— Что? — спросил Джек; он впервые слышал такое выражение.
— Das ganze Pulver! — воскликнул доктор Хорват. — Как бы мне вам перевести, буквально не получается... Ну хорошо, пусть будет "термоядерный взрыв".
Вечер в "Кроненхалле" начался с комплиментов — Уильям как мог расписывал свое восхищение седой прядью в волосах доктора фон Pop. Ему всегда казалось, говорил он, что однажды утром доктор фон Pop шла на работу — и тут в нее ударила молния. Не успев принять в тот день и своего первого пациента, доктор фон Pop, конечно, почувствовала, что у нее произошло что-то с головой, ведь молния поразила ее волосы до самых корней, так что те умерли и обратились из рыжих в серые.
— Уильям, вы в самом деле считаете это комплиментом? — спросила доктор фон Pop.
Разговор этот состоялся еще до того, как их усадили за стол в зале со стеной из матового стекла. Они вошли в "Кроненхалле" со стороны Ремштрассе; доктор фон Pop заслонила от Уильяма зеркала (как тот ни старался, не смог даже краешком глаза увидеть зеркало; неудивительно, он едва доставал своему эскулапу до грудей). Зеркала у входов в мужской и дамский туалеты не были видны из коридора, так что они счастливо избежали их, а зеркало над сервантом располагалось в другой части ресторана.
Уильям, несмотря на это, все пытался найти где-нибудь зеркало, но доктор фон Pop заслоняла ему обзор, а доктор Крауэр-Поппе держала его за руку. Отец постоянно оборачивался к Джеку и улыбался ему. Джек видел, как отцу весело — еще бы, пришел в роскошное заведение в сопровождении двух невероятных красавиц.
— Рут, если бы не ваш высокий рост, — сказал Уильям доктору фон Pop, — я бы мог оценить, как вы покрасили свою седую прядь — до самых корней волос или нет.
— Уильям, вашим комплиментам нет конца, — улыбнулась она ему в ответ.
Отец постучал пальцем по дамской сумочке доктора Крауэр-Поппе:
— Седативненькое наготове, Анна-Елизавета?
— Уильям, ведите себя хорошо, — ответила доктор Крауэр-Поппе.
Тот подмигнул Джеку. Доктор Хорват нарядил отца в черную шелковую рубашку с длинными рукавами; руки у него длинные, а вот рост небольшой, поэтому казалось, что ему любая рубашка велика. Седые волосы до плеч — такие же блестяще-серые, как прядь у доктора фон Pop, — делали Уильяма еще красивее, почти по-женски изящным; это впечатление усиливали и медные браслеты с перчатками — "вечерними", как их называл Уильям, из тонкой телячьей кожи, выкрашенной в черное. Папа не шел, а подпрыгивал, вылитый мистер Рэмзи; как и говорила Хетер, Уильям Бернс, несмотря на свои шестьдесят четыре года, выглядел очень молодо.
— Увы, Джек, Рут не в восторге от Радужного Билли, — сказал Уильям, усаживаясь за стол.
— Увы, папкин, она мне уже доложила об этом лично, — сказал Джек, улыбаясь доктору фон Pop, она улыбнулась ему в ответ.
— Но это все равно, — сказал Уильям и прокашлялся. — Вот что я тебе скажу, сынок. У нас с тобой две самые шикарные телки во всей этой забегаловке.
В самом деле, папа знает наизусть все реплики Радужного Билли.
— Уильям, вы просто адский льстец, — заметила доктор фон Pop.
— Джек, ты заметил, какая у Рут сумочка? — Отец указал на довольно большую сумку, почти саквояж (она не умещалась под столом), которую взяла с собой доктор фон Pop. — Я бы даже сказал, чемодан. А! Я догадался — у нее с собой смена белья! О, значит, доктор фон Pop не собирается ночевать дома! Но где же она в таком случае собирается ночевать? Как думаешь, Джек? — Он хитро-хитро улыбнулся и подмигнул сыну.
Вы только подумайте, на что он намекает! Доктор фон Pop, хочет он сказать, намерена провести ночь с Джеком в отеле "Шторхен"! Возмутительно!
— Не каждый день встретишь мужчину, который умеет хвалить такие мелочи, как дамские сумочки, — улыбнулась Джеку доктор фон Pop.
Доктор Крауэр-Поппе не стала ни подыгрывать, ни улыбаться— несмотря на облик супермодели, главной чертой ее характера оставалась серьезность, как и подобает фармакологу.
Джек знал, что она замужем, мать двоих маленьких детей, — поэтому-то отец и не стал ее дразнить, а свои игривые намеки адресовал доктору фон Pop и сыну. Начальница неведомого отдела, информировала Джека Хетер, разведена и детей у нее нет.
— Уважаемые дамы, не знаю, осведомлены ли вы, но мой сын посещает психиатра; я еще с вами и не познакомился, а Джек уже нашел себе консультанта по душевной части, — сказал Уильям. — Не расскажешь нам подробнее про это, Джек?
— Я не знаю, как в медицинском мире называется терапия, в которой я участвую, — объяснил Джек. — Я имею в виду, мне неизвестен точный психиатрический термин.
— О, его может и не существовать, — сказала доктор Крауэр-Поппе. — Просто опишите нам, что вы делаете.
— Не знаю даже, с чего начать. Доктор Гарсия — она, кстати, восхитительная женщина, ей за шестьдесят, у нее куча детей и еще больше внуков, несколько лет назад потеряла мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266
— Bitte, Уильям... — начал профессор Риттер.
— Нет, позвольте! Эти беседы должен вести отец! Во всяком случае, отец, достойный именоваться таковым! — продолжил Уильям. — Это моя работа! Говорить о сексе с моим сыном — моя работа! С каких это пор вы решили, что это — ваша работа?!
— Мы сочли необходимым доложить Джеку о природе ваших с Гуго прогулок, — сказал доктор Бергер. — Мы не предполагали, что вы и сами намерены поднять с ним эту тему.
— Разумеется, ведь вы привыкли смотреть в лицо исключительно фактам, — несколько успокоившись, ответил Уильям.
— Папкин, мы об этом сможем поговорить и потом.
— Точно, например, за ужином, — сказал отец и хитренько улыбнулся доктору фон Pop, та в ответ тяжело вздохнула.
— Да-да, ужин, ужин! Вам давно пора отправляться! — в возбуждении воскликнул доктор Хорват. Уильям поклонился доктору фон Pop и пропустил ее вперед, затем вышел сам. Джек последовал было за ним, но его остановил доктор Хорват.
— Какой был пусковой механизм? — шепнул австрияк на ухо Джеку; даже шептал он как из громкоговорителя. — Das Wort! ("Слово!") — продолжил он. — Что это было за слово?
— "Шкура", — шепнул ему в ответ Джек. — Папа произнес слово "шкура".
— Gott! — воскликнул доктор Хорват. — Это слово из самых плохих! Этот механизм невозможно остановить!
— Рад слышать, что кое-какие остановить можно, — сказал Джек. — Кажется, слово "голый" из этой категории. Этот механизм доктор фон Pop сумела остановить.
— Ja, слово "голый" это полная ерунда, — отмахнулся доктор Хорват, — а вот слово "шкура" в "Кроненхалле" лучше не произносить. Ох, а ведь еще есть зеркала! — хлопнул он себя по лбу, словно забыл. — Ни в коем случае не давайте Уильяму смотреть в зеркало!
— Зеркала — из тех механизмов, что нельзя остановить?
— Зеркало — куда больше, чем просто пусковой механизм, — мрачно сказал доктор Хорват. — Зеркало — это das ganze Pulver!
— Что? — спросил Джек; он впервые слышал такое выражение.
— Das ganze Pulver! — воскликнул доктор Хорват. — Как бы мне вам перевести, буквально не получается... Ну хорошо, пусть будет "термоядерный взрыв".
Вечер в "Кроненхалле" начался с комплиментов — Уильям как мог расписывал свое восхищение седой прядью в волосах доктора фон Pop. Ему всегда казалось, говорил он, что однажды утром доктор фон Pop шла на работу — и тут в нее ударила молния. Не успев принять в тот день и своего первого пациента, доктор фон Pop, конечно, почувствовала, что у нее произошло что-то с головой, ведь молния поразила ее волосы до самых корней, так что те умерли и обратились из рыжих в серые.
— Уильям, вы в самом деле считаете это комплиментом? — спросила доктор фон Pop.
Разговор этот состоялся еще до того, как их усадили за стол в зале со стеной из матового стекла. Они вошли в "Кроненхалле" со стороны Ремштрассе; доктор фон Pop заслонила от Уильяма зеркала (как тот ни старался, не смог даже краешком глаза увидеть зеркало; неудивительно, он едва доставал своему эскулапу до грудей). Зеркала у входов в мужской и дамский туалеты не были видны из коридора, так что они счастливо избежали их, а зеркало над сервантом располагалось в другой части ресторана.
Уильям, несмотря на это, все пытался найти где-нибудь зеркало, но доктор фон Pop заслоняла ему обзор, а доктор Крауэр-Поппе держала его за руку. Отец постоянно оборачивался к Джеку и улыбался ему. Джек видел, как отцу весело — еще бы, пришел в роскошное заведение в сопровождении двух невероятных красавиц.
— Рут, если бы не ваш высокий рост, — сказал Уильям доктору фон Pop, — я бы мог оценить, как вы покрасили свою седую прядь — до самых корней волос или нет.
— Уильям, вашим комплиментам нет конца, — улыбнулась она ему в ответ.
Отец постучал пальцем по дамской сумочке доктора Крауэр-Поппе:
— Седативненькое наготове, Анна-Елизавета?
— Уильям, ведите себя хорошо, — ответила доктор Крауэр-Поппе.
Тот подмигнул Джеку. Доктор Хорват нарядил отца в черную шелковую рубашку с длинными рукавами; руки у него длинные, а вот рост небольшой, поэтому казалось, что ему любая рубашка велика. Седые волосы до плеч — такие же блестяще-серые, как прядь у доктора фон Pop, — делали Уильяма еще красивее, почти по-женски изящным; это впечатление усиливали и медные браслеты с перчатками — "вечерними", как их называл Уильям, из тонкой телячьей кожи, выкрашенной в черное. Папа не шел, а подпрыгивал, вылитый мистер Рэмзи; как и говорила Хетер, Уильям Бернс, несмотря на свои шестьдесят четыре года, выглядел очень молодо.
— Увы, Джек, Рут не в восторге от Радужного Билли, — сказал Уильям, усаживаясь за стол.
— Увы, папкин, она мне уже доложила об этом лично, — сказал Джек, улыбаясь доктору фон Pop, она улыбнулась ему в ответ.
— Но это все равно, — сказал Уильям и прокашлялся. — Вот что я тебе скажу, сынок. У нас с тобой две самые шикарные телки во всей этой забегаловке.
В самом деле, папа знает наизусть все реплики Радужного Билли.
— Уильям, вы просто адский льстец, — заметила доктор фон Pop.
— Джек, ты заметил, какая у Рут сумочка? — Отец указал на довольно большую сумку, почти саквояж (она не умещалась под столом), которую взяла с собой доктор фон Pop. — Я бы даже сказал, чемодан. А! Я догадался — у нее с собой смена белья! О, значит, доктор фон Pop не собирается ночевать дома! Но где же она в таком случае собирается ночевать? Как думаешь, Джек? — Он хитро-хитро улыбнулся и подмигнул сыну.
Вы только подумайте, на что он намекает! Доктор фон Pop, хочет он сказать, намерена провести ночь с Джеком в отеле "Шторхен"! Возмутительно!
— Не каждый день встретишь мужчину, который умеет хвалить такие мелочи, как дамские сумочки, — улыбнулась Джеку доктор фон Pop.
Доктор Крауэр-Поппе не стала ни подыгрывать, ни улыбаться— несмотря на облик супермодели, главной чертой ее характера оставалась серьезность, как и подобает фармакологу.
Джек знал, что она замужем, мать двоих маленьких детей, — поэтому-то отец и не стал ее дразнить, а свои игривые намеки адресовал доктору фон Pop и сыну. Начальница неведомого отдела, информировала Джека Хетер, разведена и детей у нее нет.
— Уважаемые дамы, не знаю, осведомлены ли вы, но мой сын посещает психиатра; я еще с вами и не познакомился, а Джек уже нашел себе консультанта по душевной части, — сказал Уильям. — Не расскажешь нам подробнее про это, Джек?
— Я не знаю, как в медицинском мире называется терапия, в которой я участвую, — объяснил Джек. — Я имею в виду, мне неизвестен точный психиатрический термин.
— О, его может и не существовать, — сказала доктор Крауэр-Поппе. — Просто опишите нам, что вы делаете.
— Не знаю даже, с чего начать. Доктор Гарсия — она, кстати, восхитительная женщина, ей за шестьдесят, у нее куча детей и еще больше внуков, несколько лет назад потеряла мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266