Но какая все же непреодолимая дистанция между этим низшим римским духовенством, зачастую весьма достойным и умным, и высшим духовенством, высшими сановниками Ватикана! Всякий, кто не являлся хотя бы прелатом, был в их глазах ничтожеством.
— Тысячу раз благодарю ваше высокопреосвященство, да сбудется все, чего ваша душа пожелает!
Сантобоно наконец исчез, и кардинал повернулся к Пьеру, который откланялся, собираясь выйти вслед за священником.
— В общем, господин аббат, мне кажется, с книгой у вас неблагополучно. Повторяю, в точности мне ничего не известно, вашего дела я не видел. Но, зная, что племянница принимает в вас участие, я замолвил словечко кардиналу Сангвинетти, префекту конгрегации Индекса, он только что был у меня. Однако и он осведомлен немногим более, чем я, ибо ваши бумаги еще в руках секретаря. Во всяком случае, кардинал заверил меня, что донос исходит от лиц значительных, пользующихся влиянием, он занимает много страниц, приведены места, наиболее пагубные... как в отношении религии вообще, так и догматов.
Потрясенный мыслью о тайных недругах, которые преследуют его, оставаясь в тени, Пьер воскликнул:
— Донос, донос! Если бы вы знали, ваше высокопреосвященство, как сжимается у меня сердце при этом слове! Ведь если я и согрешил, то, уж конечно, без умысла, ибо единственное, чего я желал, и желал горячо, — это торжества церкви!.. Вот я и хочу припасть к стонам его святейшества и добиться оправдания.
Бокканера резко выпрямился. Суровая морщина пересекла его высокий лоб.
— Его святейшество может все — и принять вас, ежели на то будет его соизволение, и даже разрешить от греха... Но послушайтесь моего совета: лучше, если вы сами изымете свою книгу, попросту мужественно ее уничтожите, вместо того чтобы вступать на путь борьбы, которая принесет вам постыдное поражение... Итак, подумайте.
Пьер тотчас же пожалел, что обмолвился о своем намерении просить аудиенции у папы, ибо почувствовал, что кардинал был задет его намерением обратиться к верховному авторитету. Значит, сомнений не оставалось: этот человек будет eгa противником; правда, Пьер еще надеялся оказать на него давление с помощью окружающих, умолить его хотя бы о нейтралитете. Кардинал оказался человеком прямодушным, откровенным, он был выше закулисных интриг, которые, как начинал догадываться священник, плелись вокруг его книги, и поэтому молодой аббат почтительно откланялся.
— Я бесконечно благодарен вашему высокопреосвященству и обещаю подумать надо всем, что вы, по чрезвычайной доброте своей, мне высказали.
В приемной ждали человек пять-шесть, которые явились, пока Пьер беседовал с кардиналом. Тут были епископ, прелат, две старые дамы; перед уходом священник подошел к дону Виджилио, который беседовал с высоким молодым блондином; он оказался французом; увидев его, Пьер очень удивился, тот, также весьма удивленный, воскликнул:
— Как, господин аббат! Вы здесь, в Риме? Пьер секунду колебался.
— А, господин Нарцисс Абер, прошу прощения, я не узнал вас! Вот уж, право, с моей стороны непростительно, мне ведь говорили, что с этого года вы атташе посольства.
Худощавый, стремительный, очень изящный, с безупречным цветом лица и блекло-голубыми, фиалковыми глазами, Нарцисс Абер носил русую, в мелких завитках, бородку и русые локоны, подстриженные челкой на лбу. Он родился в очень богатой чиновничьей семье, все члены которой были воинствующими католиками; дядя его был дипломатом, и это предрешило участь молодого человека. Сама судьба предназначила ему служить в Риме, где у него была могущественная родня: кардинал Сарно приходился ему свойственником, так как сестра кардинала вышла замуж за дядю Абера, парижского нотариуса, а монсеньер Гамба дель Цоппо, тайный камерарий, доводился ему двоюродным братом: его мать, вышедшая замуж за итальянского полковника, была теткой Нарцисса. Вот почему Абера зачислили в штаты посольства при папском престоле, где терпели его причуды и страстную влюбленность в искусство, заставлявшую его бродить из конца в конец по Риму. Нарцисс был, впрочем, очень любезен, безукоризненно учтив и при этом, в сущности, весьма практичен: он превосходно знал цену деньгам; ему случалось иной раз, как и в это утро, с томным, слегка загадочным видом посещать того или иного кардинала, чтобы от имени посла побеседовать с ним о каком-нибудь важном деле.
Абер сразу же отвел Пьера в широкую оконную нишу, где можно было поболтать без помех.
— Ах, дорогой аббат, я так рад вас видеть! Помните, как славно мы беседовали, встречаясь у кардинала Бержеро? Я еще посоветовал вам тогда просмотреть для вашей книги миниатюры четырнадцатого и пятнадцатого века. Имейте в виду, с сегодняшнего дня я примусь за вас и покажу вам Рим, как никто вам его не сумеет показать. Я рыскал повсюду, все повидал. О, какие сокровища, какие сокровища! Но, в конце концов, есть только одно великое творение, моя давняя страсть: Боттичелли в Сикстинской капелле. Ах, Боттичелли!
Голос его замирал, Абер был подавлен восторгом. И Пьеру пришлось пообещать, что он пойдет с молодым человеком в Сикстинскую капеллу.
— А знаете, зачем я здесь? — спросил наконец аббат. — Книгу мою преследуют, в конгрегацию Индекса поступил на нее донос.
— Вашу книгу? Не может быть! — воскликнул Нарцисс. — Да ведь некоторые ее страницы напоминают чудесного святого — Франциска Ассизского! — И Абер любезно предложил Ньеру свои услуги: — Да, кстати! Наш посол может быть вам весьма полезен. Это превосходнейший человек, сама приветливосгь, олицетворение исконных французских добродетелей... Я представлю вас ему сегодня же, самое позднее — завтра утром, посол постарается добиться для вас аудиенции у папы, раз вы так этого хотите... Должен, однако, добавить, что ему не всегда бывает удобно просить. Правда, святой отец очень к нему благоволит, но подступиться к папскому престолу не так-то просто, это не всегда удается даже послу.
Пьер и вправду не подумал о том, чтобы прибегнуть к помощи посла, в наивной уверенности, что перед священником, которому предъявлено обвинение, все двери распахнутся сами собой. Предложение Нарцисса привело его в восторг, и он благодарил молодого человека так горячо, словно аудиенция была уже получена.
— И потом, — продолжал Нарцисс, — если встретятся затруднения, не забывайте, что у меня в Ватикане родня. Я не говорю о моем дяде-кардинале, к нему обращаться бесполезно, он не выходит из стен своего кабинета в конгрегации Пропаганды веры и никогда ни за кого не хлопочет. Но мой двоюродный брат, монсеньер Гамба дель Цоппо, — человек обязательный, и по своему положению он близок к папе. Если понадобится, я сведу вас с ним, он наверняка найдет способ устроить вам свидание, правда, он очень осторожен, порой боится себя скомпрометировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211
— Тысячу раз благодарю ваше высокопреосвященство, да сбудется все, чего ваша душа пожелает!
Сантобоно наконец исчез, и кардинал повернулся к Пьеру, который откланялся, собираясь выйти вслед за священником.
— В общем, господин аббат, мне кажется, с книгой у вас неблагополучно. Повторяю, в точности мне ничего не известно, вашего дела я не видел. Но, зная, что племянница принимает в вас участие, я замолвил словечко кардиналу Сангвинетти, префекту конгрегации Индекса, он только что был у меня. Однако и он осведомлен немногим более, чем я, ибо ваши бумаги еще в руках секретаря. Во всяком случае, кардинал заверил меня, что донос исходит от лиц значительных, пользующихся влиянием, он занимает много страниц, приведены места, наиболее пагубные... как в отношении религии вообще, так и догматов.
Потрясенный мыслью о тайных недругах, которые преследуют его, оставаясь в тени, Пьер воскликнул:
— Донос, донос! Если бы вы знали, ваше высокопреосвященство, как сжимается у меня сердце при этом слове! Ведь если я и согрешил, то, уж конечно, без умысла, ибо единственное, чего я желал, и желал горячо, — это торжества церкви!.. Вот я и хочу припасть к стонам его святейшества и добиться оправдания.
Бокканера резко выпрямился. Суровая морщина пересекла его высокий лоб.
— Его святейшество может все — и принять вас, ежели на то будет его соизволение, и даже разрешить от греха... Но послушайтесь моего совета: лучше, если вы сами изымете свою книгу, попросту мужественно ее уничтожите, вместо того чтобы вступать на путь борьбы, которая принесет вам постыдное поражение... Итак, подумайте.
Пьер тотчас же пожалел, что обмолвился о своем намерении просить аудиенции у папы, ибо почувствовал, что кардинал был задет его намерением обратиться к верховному авторитету. Значит, сомнений не оставалось: этот человек будет eгa противником; правда, Пьер еще надеялся оказать на него давление с помощью окружающих, умолить его хотя бы о нейтралитете. Кардинал оказался человеком прямодушным, откровенным, он был выше закулисных интриг, которые, как начинал догадываться священник, плелись вокруг его книги, и поэтому молодой аббат почтительно откланялся.
— Я бесконечно благодарен вашему высокопреосвященству и обещаю подумать надо всем, что вы, по чрезвычайной доброте своей, мне высказали.
В приемной ждали человек пять-шесть, которые явились, пока Пьер беседовал с кардиналом. Тут были епископ, прелат, две старые дамы; перед уходом священник подошел к дону Виджилио, который беседовал с высоким молодым блондином; он оказался французом; увидев его, Пьер очень удивился, тот, также весьма удивленный, воскликнул:
— Как, господин аббат! Вы здесь, в Риме? Пьер секунду колебался.
— А, господин Нарцисс Абер, прошу прощения, я не узнал вас! Вот уж, право, с моей стороны непростительно, мне ведь говорили, что с этого года вы атташе посольства.
Худощавый, стремительный, очень изящный, с безупречным цветом лица и блекло-голубыми, фиалковыми глазами, Нарцисс Абер носил русую, в мелких завитках, бородку и русые локоны, подстриженные челкой на лбу. Он родился в очень богатой чиновничьей семье, все члены которой были воинствующими католиками; дядя его был дипломатом, и это предрешило участь молодого человека. Сама судьба предназначила ему служить в Риме, где у него была могущественная родня: кардинал Сарно приходился ему свойственником, так как сестра кардинала вышла замуж за дядю Абера, парижского нотариуса, а монсеньер Гамба дель Цоппо, тайный камерарий, доводился ему двоюродным братом: его мать, вышедшая замуж за итальянского полковника, была теткой Нарцисса. Вот почему Абера зачислили в штаты посольства при папском престоле, где терпели его причуды и страстную влюбленность в искусство, заставлявшую его бродить из конца в конец по Риму. Нарцисс был, впрочем, очень любезен, безукоризненно учтив и при этом, в сущности, весьма практичен: он превосходно знал цену деньгам; ему случалось иной раз, как и в это утро, с томным, слегка загадочным видом посещать того или иного кардинала, чтобы от имени посла побеседовать с ним о каком-нибудь важном деле.
Абер сразу же отвел Пьера в широкую оконную нишу, где можно было поболтать без помех.
— Ах, дорогой аббат, я так рад вас видеть! Помните, как славно мы беседовали, встречаясь у кардинала Бержеро? Я еще посоветовал вам тогда просмотреть для вашей книги миниатюры четырнадцатого и пятнадцатого века. Имейте в виду, с сегодняшнего дня я примусь за вас и покажу вам Рим, как никто вам его не сумеет показать. Я рыскал повсюду, все повидал. О, какие сокровища, какие сокровища! Но, в конце концов, есть только одно великое творение, моя давняя страсть: Боттичелли в Сикстинской капелле. Ах, Боттичелли!
Голос его замирал, Абер был подавлен восторгом. И Пьеру пришлось пообещать, что он пойдет с молодым человеком в Сикстинскую капеллу.
— А знаете, зачем я здесь? — спросил наконец аббат. — Книгу мою преследуют, в конгрегацию Индекса поступил на нее донос.
— Вашу книгу? Не может быть! — воскликнул Нарцисс. — Да ведь некоторые ее страницы напоминают чудесного святого — Франциска Ассизского! — И Абер любезно предложил Ньеру свои услуги: — Да, кстати! Наш посол может быть вам весьма полезен. Это превосходнейший человек, сама приветливосгь, олицетворение исконных французских добродетелей... Я представлю вас ему сегодня же, самое позднее — завтра утром, посол постарается добиться для вас аудиенции у папы, раз вы так этого хотите... Должен, однако, добавить, что ему не всегда бывает удобно просить. Правда, святой отец очень к нему благоволит, но подступиться к папскому престолу не так-то просто, это не всегда удается даже послу.
Пьер и вправду не подумал о том, чтобы прибегнуть к помощи посла, в наивной уверенности, что перед священником, которому предъявлено обвинение, все двери распахнутся сами собой. Предложение Нарцисса привело его в восторг, и он благодарил молодого человека так горячо, словно аудиенция была уже получена.
— И потом, — продолжал Нарцисс, — если встретятся затруднения, не забывайте, что у меня в Ватикане родня. Я не говорю о моем дяде-кардинале, к нему обращаться бесполезно, он не выходит из стен своего кабинета в конгрегации Пропаганды веры и никогда ни за кого не хлопочет. Но мой двоюродный брат, монсеньер Гамба дель Цоппо, — человек обязательный, и по своему положению он близок к папе. Если понадобится, я сведу вас с ним, он наверняка найдет способ устроить вам свидание, правда, он очень осторожен, порой боится себя скомпрометировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211