ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Теперь единственную трудность представляло определение промежутка времени, который должен был пройти между приходом майора и вторжением в его комнату стариков. Она закрыла глаза, сдерживая дрожь. Ничего, с этим она разберется, когда настанет время.
— Майор! — Бенсон подбежал к командиру, когда тот поставил лошадь в конюшню, вернувшись после очередного ночного рейда.
За ночь им удалось разыскать только вчерашний костер и старые следы, которые, как всегда, затерялись в ручье. Они все утро провели в попытках соединить остывшие следы, которые отыскали, с признаками недавней деятельности. Майор был совершенно измучен и мечтал только о горячей пище и о том, чтобы поспать. И в эту минуту перепуганный Бенсон доложил:
— П-прибыл сам п-полковник! Лейтенант послал меня предупредить вас, майор…
В тот самый момент, когда распахнулась дверь таверны, Таунсенд заметил рядом стреноженных лошадей. На пороге появился тучный торгаш с жесткими пронзительными глазками на заплывшем жиром лице — полковник Оливер Гаспар, его командир.
Глава 10
— Ну-с, майор. — Полковник Гаспар сидел за столом в таверне, поставив локти на стол и соединив кончики жирных пальцев с ободком грязи под грубо обкусанными ногтями, впившись злым взглядом в сидящего напротив Гарнера Таунсенда. — Должен сказать, я крайне удивлен вашими слабыми успехами. Надежные люди сообщили нам, что эта долина — настоящий центр преступной деятельности, а вы до сих пор арестовали всего одного человека и не обнаружили ни одной винокурни! — Он сурово нахмурил темные глазки, утонувшие в припухших веках.
— А позвольте спросить, где те продукты, которые должны были послать вслед за нами, полковник? — с достоинством парировал Таунсенд. — Они так и не прибыли. Голодные люди скорее будут искать себе средства пропитания, чем преступников.
— Дисциплина в вашем отряде, майор, — это ваше дело, а результаты — мое, — презрительно усмехнулся Гаспар, уколотый уверенным тоном аристократичного бостонца. — А что касается результатов, то могу сообщить вам одну новость, которая поможет вам искупить прискорбные неудачи. Встреча винокуров в Питсбурге прервана два дня назад, эти негодяи разбежались по своим норам. Им недостает твердости для настоящей борьбы. Сразу сложили оружие, когда увидели наши военные силы и поняли, что президент Вашингтон не простит предательства. Но некоторые из них поклялись и дальше выступать против налогов и, возможно, направляются как раз сюда. Будем надеяться, вы сумеете их арестовать, когда они здесь окажутся.
— Я не могу фабриковать улики, полковник, — сказал Таунсенд, весь посерев от сдерживаемой ярости. — Как мне доказать, что они винокуры, если у них нет ни винокурен, ни спиртного?
— Не ваше дело, майор, доказывать это. Я не вернусь к своему начальству с пустыми руками, а они не обратятся к национальному суду без лидеров этого дьявольского заговора против нашего народа. Ваш долг заключается в том, чтобы произвести аресты, майор, а остальным займется суд. — И он поднялся с холодной улыбкой, обнажившей пожелтевшие и испорченные зубы. — Завтра утром я и мои адъютанты уезжаем, майор, а вам советую как следует позаботиться о том, чтобы мы с вами заслужили благодарность. А сегодня нам с адъютантами понадобятся в этом заведении комнаты на ночь.
Ночь опустилась на Рэпчер-Вэлли, словно ледяной черный покров. Бледный свет луны не в силах был разогнать мрак, и даже свет звезд, казалось, не долетал до земли с чернильно-черного неба. После того как тетушка Кейт ушла спать, Уитни со стариками собрались в кухне, чтобы в последний раз уточнить все детали плана. Дядюшка Баллард зевал и кивал головой, а дядюшка Джулиус неохотно соглашался с предложениями Уитни. Наконец они побрели в комнату Блэкстона Дэниелса, где ночевали две последние ночи.
Сидя без света в своей спальне, Уитни дождалась, когда тетушка Кейт окончательно уснула. Тогда она надела штаны и башмаки и потихоньку выскользнула из дома, держась в тени, чтобы не попасться на глаза солдатам, которые теперь день и ночь следили за домом. Она быстро шла вдоль дороги, сердце ее колотилось, засунутые в карманы руки были холодными как лед. «Теперь уже поздно отступать! — убеждала она себя. — И нечего думать о том, что придет в голову майору, когда он обнаружит тебя в своей постели, — ворчала она на себя. — Скажешь ему, что в твоем появлении нет ничего личного».
Бесшумно, как тень, перебегая от хижины к хижине, она перебралась через весь поселок и тихо проникла в таверну через дверь кухни. В темноте Уитни стала подниматься на второй этаж, вздрагивая от еле слышного скрипа ступеней. Когда она приоткрыла дверь комнаты майора, старые петли слабо взвизгнули, и девушка застыла на месте, затаив дыхание. Но прошла секунда, другая, все было по-прежнему тихо, и она осторожно притворила за собой дверь. Уитни постояла у порога, ожидая, пока глаза привыкнут к еще более густой тьме, и наконец из мрака выступили очертания скудной мебели, среди которых темнела высокая кровать. Уитни судорожно перевела дыхание.
Сняв куртку и башмаки, она аккуратно положила их в сторону и постояла, понимая, что следует избавиться и от штанов. Но, наполовину расстегнув рубашку, замерла, чувствуя внутри неудержимую дрожь. Оставшись в одной рубашке, она забралась под одеяло в кровать майора. Она лежала, застывшая от холода, напряженно вытянувшись, и старалась не думать о неминуемой ярости Таунсенда, сосредоточившись на том, что скоро он будет вынужден уйти из долины.
Уйдет. Ее угнетает эта мысль, поняла она без прежней тревоги. Он соберет свои вещи и уедет, проклиная даже землю, по которой она ходила, и она никогда не увидит его красивое выразительное лицо, никогда не увидит, как движется его сильное ловкое тело, никогда больше не почувствует его горячие губы на своих и его тело рядом со своим. И эти шелковистые волосы, эти губы… Она повернула голову набок, словно отгоняя от себя непрошеные воспоминания, и ощутила запах его тела, который хранили его простыни. Кровь стремительно побежала по ее жилам, Уитни стала согреваться, как будто вместо майора ее согревала в своих объятиях его кровать. Она старалась вдыхать как можно глубже, задерживая в себе этот запах. Ей не хотелось думать о том, как все будет в долине после того, как он уедет. Ей не хотелось думать о том, как много изменилось в ней и вокруг нее за такое короткое время.
— Боже ты мой!
Кейт Моррисон резко села в постели, прижав руки к безумно колотившемуся сердцу. Весь дом содрогался и вибрировал от громоподобного храпа, от которого у нее по спине побежали мурашки. Она взяла себя в руки и глубоко вздохнула. Или на дом напала стая голодных волков, или это опять храпят старики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121