И вдруг сообразил, что Уитни и не думает сопротивляться. Он настороженно оглянулся на нее и с ужасом уставился на ее позу и лицо. Она полулежала на скамье, опершись на локоть, с глазами, сияющими, как изумруды, с полуоткрытыми губами, а ее тело с прижатыми к его боку бедрами освещали языки яркого пламени. Он весь затрепетал.
Преодолев себя, Гарнер снова занялся корсетом и потянул его на бедра, понимая, что вместе с ним тащит вверх и ее рубашку. Он застонал от досады, резко встал и поставил Уитни на ноги.
Сейчас она станет вырываться, лягаться или стаскивать ненавистный корсет… Но она покорно опустила руки, позволяя ему подтянуть корсет на бедра и на круто изогнутые ягодицы. Он выдернул из-под него рубашку и опустил ее, стараясь не обращать внимания, как корсет сжимает ее нежные гладкие ягодицы, скользя по ним вверх. Но тепло и нежный запах розы, исходившие от ее тела, очаровывали и вызывали в нем смятение.
Вскоре корсет встал на место, подчеркнув ее тонкую талию, и подпер и без того высокие груди, отчего твердые соски дразняще выставились вперед. Гарнер поспешно убрал руки, но потом решил закончить дело и спрятать эти соблазнительные бутоны. Тяжело вздохнув, он взялся за корсет и подтянул его еще выше, коснувшись гладкой нежной кожи, отчего по его телу пробежала сильная дрожь. Он напрягся, приказал себе не обращать внимания на свое состояние и с силой повернул ее к себе спиной, чтобы затянуть сзади шнурки. Уитни по-прежнему не сопротивлялась. У Гарнера так сильно тряслись руки, так оглушительно стучала в висках кровь, что он едва соображал, куда просовывать шнурки. Невольно его взгляд отрывался от шнуровки и с жадным восхищением устремлялся на изгиб ее стройной шеи, на ее обнаженные плечи, на затянутую корсетом талию и восхитительные округлости полных соблазнительных бедер. Его охватило непреодолимое желание прижать эти ягодицы к своему телу… обвить руками эту узкую талию… освободить эти пышные груди…
Он замер, внезапно осознав, что в этой борьбе Уитни предоставила сражаться вместо себя его импульсам. Без единой ласки и поцелуя она довела его до крайнего возбуждения. Она угадала его слабое место, его непреодолимое влечение к ней и воспользовалась им против него же. Ей ничего не стоило лишить его самообладания, все равно как развязать плохо завязанный узел. А что же дальше? Она окончательно подчинит его себе, лишит остатков воли и самоуважения?
Уитни почувствовала, как Гарнер весь напрягся, и медленно обернулась к нему, пытаясь угадать по его лицу, ждет ли он, чтобы она его обняла.
Но он неуверенно шагнул назад… еще один шаг… и еще. С каждым шагом смятение, отражавшееся на его лице, усиливалось. Он остановился только у самой двери.
— Атеперь, — с трудом выговорил он, — пусть они оденут тебя, как это подобает леди, черт побери!
Когда дверь за ним со стуком захлопнулась, Уитни охватил стыд и полная растерянность. Господи, как же заставить его снова ее обнять? Но вскоре она упрямо подняла голову, а в ее глазах зажегся решительный огонь. Очевидно, одной Далилы недостаточно. Здесь нужна еще и Дэниелс.
И вот портниха принялась бесконечно то одевать, то раздевать ее, заставляя поворачиваться так и сяк. Но после первоначального сопротивления и вмешательства Гарнера Уитни оказалась вполне послушной моделью. Маделайн согласилась помочь выбрать подходящие ткани только потому, что Гарнер отвел ее в сторону и пригрозил, что представит Уитни ее обществу голой, если она откажется помогать. Уитни покорно стояла, позировала, поворачивалась и примеривала наметанные платья. И когда перед ней разворачивали рулоны роскошной ткани, кружева и ленты, к ее удивлению, ей хотелось погладить и поднести их к свету, чтобы как следует рассмотреть.
Оказалось, что с тех пор как тетя Кейт уехала жить к ним на границу, в моде произошли значительные изменения. Корсеты были более короткими и не так стягивали тело, в моду вошли платья с приподнятой талией, а нижние юбки теперь крахмалили меньше и не делали их слишком пышными, так что они уже не слишком сковывали движения. Стали модными более мягкие ткани, которые ложились изящными красивыми складками. Чулки были шелковыми и прозрачными, и Уитни помедлила, прикрепляя подвязку, припомнив слабость Гарнера и к подвязкам. Тогда ей показалось странным, что его возбуждает такая обыкновенная вещь, как чулки. Но ведь она не видела таких тонких и гладких чулок!
В процессе обсуждения каждого предмета одежды, фасона и цвета каждого платья у Уитни постепенно проявлялся интерес к дамским нарядам. И поскольку при этом о деньгах речь не заходила, она успокоилась и с удовольствием выбирала фасоны платьев, удивляясь тому, как много их требуется для того, чтобы одеваться как настоящая леди: для верховой езды, для дома, для визитов и даже отдельные утренние, дневные и вечерние. И хотя Маделайн уверяла, что о бальных платьях можно не думать, маленькая портниха отвергла ее советы, заявив, что мистер Таунсенд особо оговорил их… «он сказал что-то насчет бала у Хэнкоков». Вырвавшийся у Маделайн стон досады можно было услышать на границе Уэстерморлендского графства.
Наконец поздно вечером портниха удалилась, оставив Уитни с тремя готовыми платьями и обещанием сшить еще двадцать. У нее болела голова, а глаза пощипывало от сильного запаха краски, который исходил от новых тканей. Предусмотрительная
Мерси принесла ей поднос с ужином, и Уитни немного поела и, усталая, но довольная, забралась в теплую мягкую постель. Сегодня она должна как следует выспаться. Эта ночь будет последней, которую она проведет без Гарнера… если она хоть что-то в нем понимает.
Глава 18
На следующий вечер Гарнер вернулся из конторы домой с дурным предчувствием. Последние полтора дня он ходил в полувозбужденном состоянии и был положительно не способен работать. Казалось, в отсутствие Уитни все вокруг словно нарочно напоминало о ней. Запах пряностей, вырывающийся из булочной, напоминал вкус ее губ. Ореол вокруг горящей свечи заставлял вспомнить, как окружали пышным облаком волосы головку Уитни, взмахи метлы уборщика улицы напоминали покачивание ее бедер, а круглые сдобные булочки за завтраком представлялись ему… Черт побери! Достаточно было единственного намека на Уитни, и в нем начинала бурлить кровь. Что может быть ужаснее, чем оказаться в плену столь мощного соблазна!
Он бросил плащ на услужливо подставленные руки Эджуотера, решительно одернул сюртук и постарался принять как можно более уверенный вид. Перед ужином он зашел в западную гостиную поговорить с Байроном и Эзрой, и вскоре там появилась Маделайн с туманным намеком, что его жены не будет за ужином. Он с облегчением узнал от нее, что Уитни наконец покорилась и всячески помогала выполнить его желание одеть ее как полагается леди, хотя и подумал, не слишком ли уже поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121