А для сухопутной войны мы подготовлены еще лучше, у нас есть Фонтенуа.
– Очень хорошо. Но чего ради я должен воевать с англичанами, дорогой герцог? Правительство аббата Дюбуа было гораздо менее удачным, нежели ваше, однако ему всегда удавалось избегать войны с Англией.
– Еще бы, сир! Аббат Дюбуа получал от англичан шесть тысяч ливров в месяц. – Герцог!..
– У меня есть тому доказательство, сир.
– Пусть так. Однако в чем вы видите причину войны?
– Англия хочет захватить всю Индию: я был вынужден отдать вашим офицерам самые строгие, самые жесткие приказания. Первая же стычка там повлечет за собой протест Англии. Я твердо убежден, что мы его не примем. Необходимо заставить уважать правительство вашего величества силой, как когда-то его уважали благодаря подкупу.
– Не будем горячиться. Кто знает, что там будет, в этой Индии? Это так далеко!
Герцог с досады стал кусать себе губы.
– Есть еще более вероятный casus belli для нас, сир, – заметил он.
– Что еще?
– Испанцы претендуют на право владения Малуинскими и Фолклендскими островами… Порт Эгмон незаконно был захвачен англичанами, и испанцы выгнали их; отсюда – ярость Англии: она предупреждает испанцев, что готова пойти на крайние меры, если ее требования не будут удовлетворены.
– Ну, раз испанцы не правы, дайте им возможность объясниться.
– Сир, а семейный пакт? Зачем вы настаивали на подписании этого пакта? Ведь он тесно связывает всех европейских Бурбонов и объединяет их против Англии.
Король опустил голову.
– Не беспокойтесь, сир, – продолжал Шуазель, – у вас великолепная армия, внушительные морские силы, у вас есть деньги, наконец. Я сумею добыть денег так, чтобы не возмущать народ. Если нам придется воевать, война принесет славу вашему величеству, и я предполагаю такое расширение территории, для которого найдется и повод, и объяснение.
– Знаете, герцог, сначала надо навести порядок внутри страны, а уж потом воевать со всем светом.
– Но внутри страны все спокойно, сир, – возразил герцог, делая вид, что не понимает короля.
– Нет, нет, вы сами понимаете, что это не так. Вы меня любите и хорошо мне служите. Есть и другие люди, уверяющие меня в своей любви, однако ведут себя совсем иначе, нежели вы. Надо привести всех к согласию. Видите ли, дорогой герцог, я хочу жить счастливо и спокойно.
– Не от меня зависит, чтобы ваше счастье было полным, сир.
– Прекрасно сказано. В таком случае приглашаю вас со мною сегодня отобедать.
– В Версале, сир?
– Нет, в замке Люсьенн.
– От души сожалею, сир, но моя семья очень обеспокоена распространенной вчера новостью. Все думают, что я впал у вашего величества в немилость. Я не могу заставить их долго страдать в неведении.
– А разве те, о ком я вам рассказываю, не страдают, герцог? Вспомните, как мы дружно жили, когда с нами была бедная маркиза.
Герцог наклонил голову, глаза его подернулись слезой, и он не смог подавить вздох.
– Маркиза де Помпадур радела о славе вашего величества, – произнес он. – Она хорошо разбиралась в политике. Должен признаться, что ее гений отвечал моему характеру. Нам частенько случалось бок о бок заниматься делами, которые она затевала. Да, мы прекрасно ладили.
– Но ведь она вмешивалась в политику, герцог, весь мир упрекал ее в этом.
– Это верно.
– А нынешняя, напротив, безропотна, как агнец. Она не подписала еще ни одного приказа о заключении в тюрьму без суда и следствия, она сносит даже насмешки памфлетистов и рифмоплетов. Ее упрекают в чужих грехах. Ах, герцог, все это делается для того, чтобы нарушить согласие! Приезжайте в Люсьенн и заключите мир…
– Сир, соблаговолите передать ее сиятельству Дю Барри, что я считаю ее очаровательной женщиной, вполне достойной любви короля, но…
– Опять «но», герцог…
– Но, – продолжал де Шуазель, – я совершенно убежден, что если ваше величество необходимы Франция, то сегодня хороший министр больше нужен вашему величеству, нежели очаровательная любовница.
– Не будем больше об этом говорить и останемся добрыми друзьями. Попросите госпожу де Граммон, чтобы она ничего больше не замышляла против графини; женщины могут нас поссорить.
– У госпожи де Граммон, сир, слишком большое желание понравиться вашему величеству. Вот в чем ее ошибка.
– Мне не нравится, что она старается навредить графине, герцог.
– Госпожа де Граммон уезжает, сир, и ее больше не увидят: одним врагом станет меньше.
– Я не считаю ее врагом, вы зашли слишком далеко. Впрочем, у меня голова идет кругом, герцог, мы сегодня с вами поработали, словно Людовик XIV с Кольбером; это был «большой век», как говорят философы. Кстати, герцог, вы – философ?
– Я – слуга вашего величества, – возразил де Шуазель.
– Вы меня восхищаете, вы – бесценный человек! Дайте вашу руку, я так устал!
Герцог поспешно предложил руку его величеству. Он сообразил, что сейчас двери широко распахнутся и весь двор, собравшийся в галерее, увидит герцога во всем блеске. Он столько пережил накануне, что теперь не прочь был доставить неприятность своим врагам.
Лакей распахнул дверь и доложил о короле в галерее. Продолжая беседовать с де Шуазелем, по-прежнему ему улыбаясь и опираясь на его руку, Людовик XV прошел сквозь толпу придворных, не желая замечать, как побледнел Жан Дю Барри и как покраснел де Ришелье.
Зато де Шуазель сразу заметил эту игру оттенков. Не поворачивая головы, он, сверкая глазами, важно прошел мимо придворных; те, что утром старались от него удалиться, теперь пытались оказаться как можно ближе к нему.
– Подождите меня здесь, герцог, я приглашаю вас в Трианон. Помните обо всем, что я вам сказал.
– Я храню это в своей душе, – отвечал министр, отлично понимая, что этой тонкой фразой он пронзит сердца всех своих врагов.
Король вернулся к себе.
Де Ришелье нарушил строй и, подойдя к министру, взял его руку в свои худые руки и сказал:
– Я давно знаю одного Шуазеля, живучего, как кошка.
– Благодарю, – ответил герцог, знавший, как к этому отнестись.
– Но что это был за нелепый слух?.. – продолжал маршал.
– Этот слух развеселил короля, – заметил Шуазель.
– Рассказывали о каком-то письме…
– Это была мистификация со стороны короля, – отвечал министр, взглянув в сторону едва сдерживавшегося Жана.
– Чудесно! Чудесно! – повторил маршал, повернувшись к графу, как только герцог де Шуазель скрылся и не мог больше его видеть.
Спускаясь по лестнице, король позвал герцога, и тот быстро его нагнал.
– Эге! С нами сшутили шутку, – проговорил маршал, обращаясь к Жану.
– Куда они направляются?
– В Малый Трианон, чтобы там над нами посмеяться.
– Тысяча чертей! – пробормотал Жан. – Ах, простите, господин маршал.
– Теперь моя очередь, – сказал тот. – Посмотрим, не окажется ли мое средство более действенным, чем средство графини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
– Очень хорошо. Но чего ради я должен воевать с англичанами, дорогой герцог? Правительство аббата Дюбуа было гораздо менее удачным, нежели ваше, однако ему всегда удавалось избегать войны с Англией.
– Еще бы, сир! Аббат Дюбуа получал от англичан шесть тысяч ливров в месяц. – Герцог!..
– У меня есть тому доказательство, сир.
– Пусть так. Однако в чем вы видите причину войны?
– Англия хочет захватить всю Индию: я был вынужден отдать вашим офицерам самые строгие, самые жесткие приказания. Первая же стычка там повлечет за собой протест Англии. Я твердо убежден, что мы его не примем. Необходимо заставить уважать правительство вашего величества силой, как когда-то его уважали благодаря подкупу.
– Не будем горячиться. Кто знает, что там будет, в этой Индии? Это так далеко!
Герцог с досады стал кусать себе губы.
– Есть еще более вероятный casus belli для нас, сир, – заметил он.
– Что еще?
– Испанцы претендуют на право владения Малуинскими и Фолклендскими островами… Порт Эгмон незаконно был захвачен англичанами, и испанцы выгнали их; отсюда – ярость Англии: она предупреждает испанцев, что готова пойти на крайние меры, если ее требования не будут удовлетворены.
– Ну, раз испанцы не правы, дайте им возможность объясниться.
– Сир, а семейный пакт? Зачем вы настаивали на подписании этого пакта? Ведь он тесно связывает всех европейских Бурбонов и объединяет их против Англии.
Король опустил голову.
– Не беспокойтесь, сир, – продолжал Шуазель, – у вас великолепная армия, внушительные морские силы, у вас есть деньги, наконец. Я сумею добыть денег так, чтобы не возмущать народ. Если нам придется воевать, война принесет славу вашему величеству, и я предполагаю такое расширение территории, для которого найдется и повод, и объяснение.
– Знаете, герцог, сначала надо навести порядок внутри страны, а уж потом воевать со всем светом.
– Но внутри страны все спокойно, сир, – возразил герцог, делая вид, что не понимает короля.
– Нет, нет, вы сами понимаете, что это не так. Вы меня любите и хорошо мне служите. Есть и другие люди, уверяющие меня в своей любви, однако ведут себя совсем иначе, нежели вы. Надо привести всех к согласию. Видите ли, дорогой герцог, я хочу жить счастливо и спокойно.
– Не от меня зависит, чтобы ваше счастье было полным, сир.
– Прекрасно сказано. В таком случае приглашаю вас со мною сегодня отобедать.
– В Версале, сир?
– Нет, в замке Люсьенн.
– От души сожалею, сир, но моя семья очень обеспокоена распространенной вчера новостью. Все думают, что я впал у вашего величества в немилость. Я не могу заставить их долго страдать в неведении.
– А разве те, о ком я вам рассказываю, не страдают, герцог? Вспомните, как мы дружно жили, когда с нами была бедная маркиза.
Герцог наклонил голову, глаза его подернулись слезой, и он не смог подавить вздох.
– Маркиза де Помпадур радела о славе вашего величества, – произнес он. – Она хорошо разбиралась в политике. Должен признаться, что ее гений отвечал моему характеру. Нам частенько случалось бок о бок заниматься делами, которые она затевала. Да, мы прекрасно ладили.
– Но ведь она вмешивалась в политику, герцог, весь мир упрекал ее в этом.
– Это верно.
– А нынешняя, напротив, безропотна, как агнец. Она не подписала еще ни одного приказа о заключении в тюрьму без суда и следствия, она сносит даже насмешки памфлетистов и рифмоплетов. Ее упрекают в чужих грехах. Ах, герцог, все это делается для того, чтобы нарушить согласие! Приезжайте в Люсьенн и заключите мир…
– Сир, соблаговолите передать ее сиятельству Дю Барри, что я считаю ее очаровательной женщиной, вполне достойной любви короля, но…
– Опять «но», герцог…
– Но, – продолжал де Шуазель, – я совершенно убежден, что если ваше величество необходимы Франция, то сегодня хороший министр больше нужен вашему величеству, нежели очаровательная любовница.
– Не будем больше об этом говорить и останемся добрыми друзьями. Попросите госпожу де Граммон, чтобы она ничего больше не замышляла против графини; женщины могут нас поссорить.
– У госпожи де Граммон, сир, слишком большое желание понравиться вашему величеству. Вот в чем ее ошибка.
– Мне не нравится, что она старается навредить графине, герцог.
– Госпожа де Граммон уезжает, сир, и ее больше не увидят: одним врагом станет меньше.
– Я не считаю ее врагом, вы зашли слишком далеко. Впрочем, у меня голова идет кругом, герцог, мы сегодня с вами поработали, словно Людовик XIV с Кольбером; это был «большой век», как говорят философы. Кстати, герцог, вы – философ?
– Я – слуга вашего величества, – возразил де Шуазель.
– Вы меня восхищаете, вы – бесценный человек! Дайте вашу руку, я так устал!
Герцог поспешно предложил руку его величеству. Он сообразил, что сейчас двери широко распахнутся и весь двор, собравшийся в галерее, увидит герцога во всем блеске. Он столько пережил накануне, что теперь не прочь был доставить неприятность своим врагам.
Лакей распахнул дверь и доложил о короле в галерее. Продолжая беседовать с де Шуазелем, по-прежнему ему улыбаясь и опираясь на его руку, Людовик XV прошел сквозь толпу придворных, не желая замечать, как побледнел Жан Дю Барри и как покраснел де Ришелье.
Зато де Шуазель сразу заметил эту игру оттенков. Не поворачивая головы, он, сверкая глазами, важно прошел мимо придворных; те, что утром старались от него удалиться, теперь пытались оказаться как можно ближе к нему.
– Подождите меня здесь, герцог, я приглашаю вас в Трианон. Помните обо всем, что я вам сказал.
– Я храню это в своей душе, – отвечал министр, отлично понимая, что этой тонкой фразой он пронзит сердца всех своих врагов.
Король вернулся к себе.
Де Ришелье нарушил строй и, подойдя к министру, взял его руку в свои худые руки и сказал:
– Я давно знаю одного Шуазеля, живучего, как кошка.
– Благодарю, – ответил герцог, знавший, как к этому отнестись.
– Но что это был за нелепый слух?.. – продолжал маршал.
– Этот слух развеселил короля, – заметил Шуазель.
– Рассказывали о каком-то письме…
– Это была мистификация со стороны короля, – отвечал министр, взглянув в сторону едва сдерживавшегося Жана.
– Чудесно! Чудесно! – повторил маршал, повернувшись к графу, как только герцог де Шуазель скрылся и не мог больше его видеть.
Спускаясь по лестнице, король позвал герцога, и тот быстро его нагнал.
– Эге! С нами сшутили шутку, – проговорил маршал, обращаясь к Жану.
– Куда они направляются?
– В Малый Трианон, чтобы там над нами посмеяться.
– Тысяча чертей! – пробормотал Жан. – Ах, простите, господин маршал.
– Теперь моя очередь, – сказал тот. – Посмотрим, не окажется ли мое средство более действенным, чем средство графини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183