— вскричал наконец маркиз.
— А! Так вы не понимаете? — ответила она с насмешливой улыбкой.
— Нет.
— Человек этот, которого звали Виктором Барбье и исчезновение которого не обратит на себя ничьего внимания, будет торжественно похоронен.
Маркиз вздрогнул.
— Он будет похоронен по первому разряду; все судейские и государственные представители проводят его до места последнего упокоения, а на кладбище отца Лашеза ему поставят памятник со следующей надписью: «Здесь покоится тело Эммануэля Шаламбеля, маркиза де Флар-Монгори, депутата ***, скончавшегося на тридцать седьмом году своей жизни».
Эммануэль вскрикнул.
— А! Вы понимаете теперь, маркиз, вы понимаете, зачем обезобразили лицо этого человека, бросившегося в Сену?
— Но кто же, — вскричал маркиз, задрожав, — кто осмелится засвидетельствовать, что этот человек — я?
— Ваше платье, ваши драгоценные вещи, ваш бумажник, находящийся у вас в кармане, где лежат письма и визитные карточки.
Дама в черной перчатке сделала знак своим людям, открыла дверь и исчезла, оставив пораженного Эммануэля. Люди, принесшие труп, схватили Эммануэля и начали насильно раздевать его. Через несколько минут маркиз де Флар был так же гол, как и тело несчастного Виктора Барбье.
Тогда один из незнакомцев, пассивно исполнявших малейшее приказание Дамы в черной перчатке, открыл шкап, вынул оттуда другое платье и белье и подал их маркизу.
— Оденьтесь, — сказал он ему.
Маркиз, разбитый горем, потерявший сознание от ужаса, повиновался и скоро оказался одетым в дорожный костюм, костюм зажиточного негоцианта, объезжающего своих провинциальных клиентов. Фуражка и маленькая сумочка для денег довершали этот странный костюм. В это время другой незнакомец надевал на труп сорочку и платье маркиза. Затем, подойдя к последнему, он взял его руку и снял у него с пальца кольцо, чтобы надеть его на палец мертвеца. При этой дерзости Эммануэль отчаянно вскрикнул. Это было его обручальное кольцо.
Дама в черной перчатке вошла в комнату спокойная, насмешливая и в то же время печальная.
— Вы поняли, маркиз, — сказала она ему, — что Эммануэль Шаламбель умер и что маркиза де Флар, его жена, и его дочери будут носить по нем траур.
— Что же вы хотите сделать со мною? — вскричал несчастный отец в полном унынии.
— Вы это сию же минуту узнаете.
Давая этот уклончивый ответ, она указала рукой на двор. Раздался звонок; ворота распахнулись и из въехавшей во двор кареты вышел барон де Мор-Дье.
— Погодите. Вы увидите, как я держу свое слово, — сказала она.
Вошел барон.
— Маркиз, — проговорил он, — ваши дочери с их гувернанткою едут в карете в Париж; через несколько минут они будут возле своей матери.
Слова эти вызвали радость у пришедшего в уныние маркиза. Но это продолжалось только один миг.
— Боже мой! — прошептал он. — Неужели я больше никогда их не увижу?
Дама в черной перчатке промолчала.
— Маркиз, — грустно сказал барон, — вы осужденный, а я назначен исполнить приговор.
— Вы? — удивился Эммануэль.
— Увы!
Тогда маркиза де Ласи взяла бумажник с камина.
— Смотрите, — сказала она, — здесь вы найдете пятьсот тысяч франков и паспорт.
— Куда же я поеду? — печально переспросил маркиз.
— Пятьсот тысяч франков дадут вам возможность жить соответственно тому имени, которое прописано в паспорте. Отныне вас будут звать Шарлем Марселеном.
— Но куда же я поеду? — печально переспросил маркиз.
— В Гавр; я провожу вас туда, — сказал барон де Мор-Дье.
— А… затем?
— В Гавре вы сядете на пароход «Прекрасный провансалец», который должен сняться с якоря завтра в полдень.
— А куда он отвезет меня?
— В Ост-Индию, и вы оттуда никогда не вернетесь; я вам советую это, если вы дорожите тем, чтобы к вашей памяти сохранили благоговейное воспоминание ваши жена и дети…
— Моя жена, мои дети… о, Господи! — Эммануэль произнес эти слова прерывающимся от рыданий голосом и тяжело упал на пол.
Он лишился сознания.
— Отнесите его в почтовую карету, — приказала Дама в черной перчатке. — Ночная прохлада приведет его в чувство.
— Ах, сударыня, — прошептал де Мор-Дье, — вы безжалостны!
— Сударь, — ответила она на это, — есть глава в истории нашей жизни, которую вы позабыли. В тот вечер, когда маркиз Гонтран де Ласи вступил в брак, к нему явился человек, одетый в черное, и приказал ему от имени ассоциации убийц, членом которой были и вы, покинуть бал, родственников, друзей, молодую супругу, овдовевшую ранее, чем она стала женою…
Барон опустил голову. Дама в черной перчатке докончила свои слова, громко расхохотавшись:
— И его также хотели отправить в Ост-Индию, за тысячу лье от всего, что он любил, и его убили от имени всей вашей ассоциации за то, что он отказался уехать…
— Боже мой! — прошептал барон. — Какое наказание определили вы мне, сударыня?
— Вы это узнаете завтра, когда вернетесь из Гавра. Она сделала знак. Неизвестные люди подняли на руки маркиза Эммануэля Шаламбеля де Флар-Монгори.
— Идите! — приказала Дама в черной перчатке. Барон вышел последним и последовал за остальными.
Когда Эммануэль открыл глаза, он увидел себя полулежащим в почтовой карете, мчащейся во весь опор по Нормандской дороге в дождливую холодную ночь.
— Где я? — спросил он было себя.
Но он заметил барона де Мор-Дье, бледного и грустного, сидящего напротив него, и немедленно вспомнил все. Барон сказал ему:
— Вы на Гаврской дороге, по которой Шарль Марселей поедет в Калькутту, а парижские газеты тем временем оповестят о смерти маркиза Эммануэля Шаламбеля де Флар-Монгори.
XXXVII
Действительно, на следующий день, в то время, когда коммерческий корабль «Прекрасный провансалец» снялся с якоря, Эммануэль стоял на палубе с видом человека, пораженного громом, и с отчаяньем смотрел на берега Франции, понемногу исчезавшие в морском тумане, вечерние газеты выпустили заметку:
«Крайне таинственное происшествие привело в изумление весь аристократический мир и правительственные сферы.
Г-н маркиз Шаламбель де Флар-Монгори, один из молодых знаменитостей парижской адвокатуры и палаты депутатов исчез при следующих обстоятельствах. Маркиз де Флар внезапно помешался вчера днем. Болезнь его, говорят, была вызвана смертью одного из его знакомых, барона де Мор-Дье.
Маркиза немедленно перевезли в Пасси к русскому врачу, пользующемуся большой известностью у себя на родине.
Врач этот брался вылечить г-на де Флара. К несчастью, в прошлую ночь его пансионер сумел обмануть бдительность сторожей и убежал, оставив на столе в спальне нечто вроде завещания, где он говорит, что тень барона де Мор-Дье, явившаяся ему, приказала ему последовать за собой. Куда он скрылся? Сначала этого никто не знал; но шляпа, которую нашли на берегу Сены, была признана за принадлежавшую ему и опасаются, что несчастный бросился в воду и утонул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— А! Так вы не понимаете? — ответила она с насмешливой улыбкой.
— Нет.
— Человек этот, которого звали Виктором Барбье и исчезновение которого не обратит на себя ничьего внимания, будет торжественно похоронен.
Маркиз вздрогнул.
— Он будет похоронен по первому разряду; все судейские и государственные представители проводят его до места последнего упокоения, а на кладбище отца Лашеза ему поставят памятник со следующей надписью: «Здесь покоится тело Эммануэля Шаламбеля, маркиза де Флар-Монгори, депутата ***, скончавшегося на тридцать седьмом году своей жизни».
Эммануэль вскрикнул.
— А! Вы понимаете теперь, маркиз, вы понимаете, зачем обезобразили лицо этого человека, бросившегося в Сену?
— Но кто же, — вскричал маркиз, задрожав, — кто осмелится засвидетельствовать, что этот человек — я?
— Ваше платье, ваши драгоценные вещи, ваш бумажник, находящийся у вас в кармане, где лежат письма и визитные карточки.
Дама в черной перчатке сделала знак своим людям, открыла дверь и исчезла, оставив пораженного Эммануэля. Люди, принесшие труп, схватили Эммануэля и начали насильно раздевать его. Через несколько минут маркиз де Флар был так же гол, как и тело несчастного Виктора Барбье.
Тогда один из незнакомцев, пассивно исполнявших малейшее приказание Дамы в черной перчатке, открыл шкап, вынул оттуда другое платье и белье и подал их маркизу.
— Оденьтесь, — сказал он ему.
Маркиз, разбитый горем, потерявший сознание от ужаса, повиновался и скоро оказался одетым в дорожный костюм, костюм зажиточного негоцианта, объезжающего своих провинциальных клиентов. Фуражка и маленькая сумочка для денег довершали этот странный костюм. В это время другой незнакомец надевал на труп сорочку и платье маркиза. Затем, подойдя к последнему, он взял его руку и снял у него с пальца кольцо, чтобы надеть его на палец мертвеца. При этой дерзости Эммануэль отчаянно вскрикнул. Это было его обручальное кольцо.
Дама в черной перчатке вошла в комнату спокойная, насмешливая и в то же время печальная.
— Вы поняли, маркиз, — сказала она ему, — что Эммануэль Шаламбель умер и что маркиза де Флар, его жена, и его дочери будут носить по нем траур.
— Что же вы хотите сделать со мною? — вскричал несчастный отец в полном унынии.
— Вы это сию же минуту узнаете.
Давая этот уклончивый ответ, она указала рукой на двор. Раздался звонок; ворота распахнулись и из въехавшей во двор кареты вышел барон де Мор-Дье.
— Погодите. Вы увидите, как я держу свое слово, — сказала она.
Вошел барон.
— Маркиз, — проговорил он, — ваши дочери с их гувернанткою едут в карете в Париж; через несколько минут они будут возле своей матери.
Слова эти вызвали радость у пришедшего в уныние маркиза. Но это продолжалось только один миг.
— Боже мой! — прошептал он. — Неужели я больше никогда их не увижу?
Дама в черной перчатке промолчала.
— Маркиз, — грустно сказал барон, — вы осужденный, а я назначен исполнить приговор.
— Вы? — удивился Эммануэль.
— Увы!
Тогда маркиза де Ласи взяла бумажник с камина.
— Смотрите, — сказала она, — здесь вы найдете пятьсот тысяч франков и паспорт.
— Куда же я поеду? — печально переспросил маркиз.
— Пятьсот тысяч франков дадут вам возможность жить соответственно тому имени, которое прописано в паспорте. Отныне вас будут звать Шарлем Марселеном.
— Но куда же я поеду? — печально переспросил маркиз.
— В Гавр; я провожу вас туда, — сказал барон де Мор-Дье.
— А… затем?
— В Гавре вы сядете на пароход «Прекрасный провансалец», который должен сняться с якоря завтра в полдень.
— А куда он отвезет меня?
— В Ост-Индию, и вы оттуда никогда не вернетесь; я вам советую это, если вы дорожите тем, чтобы к вашей памяти сохранили благоговейное воспоминание ваши жена и дети…
— Моя жена, мои дети… о, Господи! — Эммануэль произнес эти слова прерывающимся от рыданий голосом и тяжело упал на пол.
Он лишился сознания.
— Отнесите его в почтовую карету, — приказала Дама в черной перчатке. — Ночная прохлада приведет его в чувство.
— Ах, сударыня, — прошептал де Мор-Дье, — вы безжалостны!
— Сударь, — ответила она на это, — есть глава в истории нашей жизни, которую вы позабыли. В тот вечер, когда маркиз Гонтран де Ласи вступил в брак, к нему явился человек, одетый в черное, и приказал ему от имени ассоциации убийц, членом которой были и вы, покинуть бал, родственников, друзей, молодую супругу, овдовевшую ранее, чем она стала женою…
Барон опустил голову. Дама в черной перчатке докончила свои слова, громко расхохотавшись:
— И его также хотели отправить в Ост-Индию, за тысячу лье от всего, что он любил, и его убили от имени всей вашей ассоциации за то, что он отказался уехать…
— Боже мой! — прошептал барон. — Какое наказание определили вы мне, сударыня?
— Вы это узнаете завтра, когда вернетесь из Гавра. Она сделала знак. Неизвестные люди подняли на руки маркиза Эммануэля Шаламбеля де Флар-Монгори.
— Идите! — приказала Дама в черной перчатке. Барон вышел последним и последовал за остальными.
Когда Эммануэль открыл глаза, он увидел себя полулежащим в почтовой карете, мчащейся во весь опор по Нормандской дороге в дождливую холодную ночь.
— Где я? — спросил он было себя.
Но он заметил барона де Мор-Дье, бледного и грустного, сидящего напротив него, и немедленно вспомнил все. Барон сказал ему:
— Вы на Гаврской дороге, по которой Шарль Марселей поедет в Калькутту, а парижские газеты тем временем оповестят о смерти маркиза Эммануэля Шаламбеля де Флар-Монгори.
XXXVII
Действительно, на следующий день, в то время, когда коммерческий корабль «Прекрасный провансалец» снялся с якоря, Эммануэль стоял на палубе с видом человека, пораженного громом, и с отчаяньем смотрел на берега Франции, понемногу исчезавшие в морском тумане, вечерние газеты выпустили заметку:
«Крайне таинственное происшествие привело в изумление весь аристократический мир и правительственные сферы.
Г-н маркиз Шаламбель де Флар-Монгори, один из молодых знаменитостей парижской адвокатуры и палаты депутатов исчез при следующих обстоятельствах. Маркиз де Флар внезапно помешался вчера днем. Болезнь его, говорят, была вызвана смертью одного из его знакомых, барона де Мор-Дье.
Маркиза немедленно перевезли в Пасси к русскому врачу, пользующемуся большой известностью у себя на родине.
Врач этот брался вылечить г-на де Флара. К несчастью, в прошлую ночь его пансионер сумел обмануть бдительность сторожей и убежал, оставив на столе в спальне нечто вроде завещания, где он говорит, что тень барона де Мор-Дье, явившаяся ему, приказала ему последовать за собой. Куда он скрылся? Сначала этого никто не знал; но шляпа, которую нашли на берегу Сены, была признана за принадлежавшую ему и опасаются, что несчастный бросился в воду и утонул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107