Генри Морган все еще оплакивал потерю своего кровного брата, но все же не потерял головы и отдал приказ разыскать лошадей и отправить всех, кто мог держаться в седле, обшарить окрестности и привести в город беглецов.
Под штаб-квартиру он отвел дворец губернатора. Там Морган смыл с побледневшего от усталости лица порох, золу и грязь. Он был страшно рад избавиться от бороды и кишащих в ней насекомых. Тот же негритенок-слуга, который прислуживал губернатору, разложил на огромной, накрытой желтым покрывалом постели дона Хуана многочисленные мундиры, принадлежавшие бежавшему гранду. Сейчас негритенок стоял и ждал, когда ему можно будет причесать волосы и усы победителя.
Коллиер, посвежевший и великолепно выглядевший в ярком красно-синем мундире полковника испанской артиллерии, громко топая, вошел в комнату и по-кавалерийски уселся на стул.
– Я слышал, что де Гусман находится в Нате и пытается вновь собрать свою армию. Ну и пусть. Ему понадобится чертовски много времени, чтоб убедить своих попугаев снова встретиться с нами.
Прежде чем адмирал успел дать ответ, появился капитан Трибитор, черный от копоти, но при этом напевавший что-то себе под нос.
– Клянусь Богом! Гарри, мы завоевали немного закопченное сокровище, – хмыкнул он. – Черт! Ну и пожар! – На его щеке виднелся огромный ожог, который он намазал маслом.
– Какие из главных зданий у нас остались? – тяжело спросил Коллиер, прикрывая глаза.
– Кроме правительственных зданий, обителей Ла-Мерседес и Сан-Хуан, от огня пострадали еще две или три сотни хижин в пригороде и полдюжины борделей у воды.
– А что с кораблями? – спросил Морган, которого в этот момент стриг парикмахер.
– Три приличных барки.
– Пошли за Моррисом. Черт, где болтается этот проклятый старый сатир? Если Джек напился, то, клянусь Богом, я ему башку откручу.
Но честный Джек Моррис не напился, он просто заснул и мирно похрапывал, развалившись в обшитом красным атласом кресле в комнате для аудиенций с губернатором. Когда его удалось разбудить, он потер красные глаза и в ярости набросился на всех.
Морган спросил его:
– Помнишь корабль, который мы заметили с холмов? Он отплыл из гавани. На борту он увез не меньше половины сокровищ этого города. Поэтому пошевеливайся, собери команду и отправляйся за ним. Говорят, что он отправился на Табогу, но я в этом сомневаюсь, скорее всего он ушел в Перу. И вы тоже, Ахилл, Сенолв и Добсон, отправляйтесь осмотреть эти острова вдоль побережья. Найдите лоцманов – и вперед.
Коллиер подождал, пока вышли Трибитор, Моррис и остальные, а потом заговорил таким тоном, что Морган быстро повернулся к нему:
– Гарри, теперь, когда эти тупицы ушли, взгляни на эту бумагу: мы нашли ее, когда грабили казну. – И он протянул Моргану свиток запечатанных бумаг. – Предположим, хотя бы на мгновение, что доны в Крусе и Сан-Лоренсо не лгали.
В наполовину накинутой сборчатой рубашке, с босыми ногами, уютно утонувшими в мехе ковра из шерсти ламы, Морган бросил на своего командира жесткий взгляд.
– Проклятье, что ты отыскал?
– Официальную декларацию из испанского совета по делам Индий, переданную в Кастильо-дель-Оро. – Он говорил медленно и внушительно. – Там сказано, что Англия и Испания больше не находятся в состоянии войны – с прошлого июля!
– Ерунда! – буркнул Морган и продолжил одеваться. – Том Модифорд сказал бы нам.
– Да? Я сомневаюсь. – Пока адмирал застегивал рубашку, Коллиер прочел несколько строк. – Черт побери, Гарри, здесь сказано, и совершенно ясно, что война была прекращена между этими двумя странами с восьмого июля тысяча шестьсот семидесятого года.
– Дай мне посмотреть. – Морган схватил бумагу, осмотрел красные и желтые восковые печати. Он читал по-испански не очень хорошо, но смысл смог уловить. – Ба, это подлог, – заявил он, швырнув бумагу на пол. – Я повторяю, что мы бы знали об этом.
Коллиер уселся поудобнее.
– Слава Богу, если ты прав, Гарри. Потому что если мы действительно нарушили прочный и официальный договор о мире, то в Англии нас ждет виселица, длинная веревка и короткое отпущение грехов.
– И Тома Модифорда тоже, – напомнил Морган, пока мальчик-слуга завязывал подвязки на его бледно-желтых штанах. – Вот почему я совершенно уверен, что это подлог, придуманный де Гусманом. В любом случае нам уже поздно поворачивать назад, Эдвард, поэтому если мы не правы, то должны позаботиться о размере доли его величества, причем такой, чтобы даже его министры дважды подумали, прежде чем кинуть нас за решетку.
Коллиер отчаянно зевнул, а потом потряс головой.
– Эти самые министры будут злиться, что мы доказали им, что испанцы на самом деле вовсе не такие хорошие солдаты.
Морган улыбнулся.
– Англия будет гордиться нами. Подумай, наш переход через Панамский перешеек можно сравнить только с переходом старины Ганнибала через Альпы или с маршем десяти тысяч греческих наемников.
Вице-адмирал приподнял кустистые брови.
– Черт тебя побери с твоими книжками. Что за наемники?
– Когда-то давно армия греческих наемников взбунтовалась против своих персидских хозяев, и они с боем прошли через всю Малую Азию.
Коллиер тупо потер слипающиеся глаза.
– Да, теперь я вспомнил, один французский офицер рассказывал об этом. Клянусь Венерой, то, как ты построил свои войска в сражении против де Гусмана, говорит о том, что ты просто гений тактики, вот что я думаю.
Крайне польщенный, Морган протянул своему другу богато вышитый сюртук.
– Вот, возьми и иди поспи. Отряды, осматривавшие город, уже привели пленных, так что я пойду вниз.
Бесконечно тянулось томительное от жары время, а пленницы, которых заперли в обители Сан-Хосе, плакали, голодали и дрожали от страха при мысли о том, какая судьба их ждет в дальнейшем. Напрасно Мерседес пыталась утешить замеревшую от горя мать и успокоить страхи подруг и сверстниц.
Потирая то место, где веревка натерла ей шею, она думала о том, что стало с Инессой.
Хотя Мерседес несколько раз обходила забитое сотнями женщин всех оттенков кожи и возрастов помещение, но ее сестры никто не видел. Может, она, как несчастный храбрый Эрнандо, уже погибла?
Флибустьеры заставили рабов перебирать уже остывшую золу и таким образом вытащили много слитков расплавленного серебра и золота, но еще более ценную добычу они достали со дна многочисленных колодцев и емкостей для воды.
На бородатых лицах корсаров расцветали улыбки, когда конные отряды возвращались, гоня перед собой нагруженных мулов, лошадей и беглых рабов. Последние сгибались под тяжестью богатств, которые беглецы не смогли унести далеко в непроходимых джунглях.
На полу королевской казны постепенно скапливались груды, целые горы драгоценных предметов интерьера, товаров и фламандских ковров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142