Весь этот месяц они грабили и восстанавливали свои силы. Тщательная разведка показала, что Морган прав, заявляя, что нанес испанцам сокрушительный удар. Окрепшие и бодрые силы пиратов выступили по Камино Реал утром 17 февраля 1671 года.
Большинство людей Моргана ехали на ослах, мулах и лошадях, а освобожденные испанцами негры, которых снова превратили в рабов, звеня цепями, тащили скарб своих хозяев. Негров набралось с тысячу, и они составляли значительную долю добытого богатства. Почти три сотни связанных, с отметинами хлыста пленников, выкуп за которых еще не пришел, всхлипывая, плелись по дороге и оглядывались на руины, заключавшие в себе столько счастливых воспоминаний.
Вьючные животные, собранные по всей округе, числом в сто семьдесят пять голов, пошатывались под тяжестью поклажи.
Адмирал Морган, в фетровой шляпе винного цвета с кроваво-красными страусиными перьями, представлял из себя колоритную, заметную фигуру. Он ехал на лошади рядом с Эдвардом Коллиером и в последний раз оглядел сцену сражения, к которому готовился столько лет. Именно здесь он завоевал ту победу, о которой будет говорить весь мир.
Адмирал был весьма доволен благородным жестом, который он сделал прошлым вечером. Под белым флагом появился посланник, который печально сообщил, что выкуп за донью Елену де Амилету будет собран только на следующей неделе. Морган, торопившийся выступить в дорогу, велел привести к нему посланника и впервые отдал честь испанскому офицеру.
– Пожалуйста, передайте мои комплименты его чести судье Андреасу де Мартинесу де Амилете и скажите ему, что я отпущу его жену и дочь на дороге в Нату, как только моя армия покинет эти края. Скажите судье, что я доверяю ему и прошу у него честного слова кабальеро, что он употребит эти невнесенные деньги на освобождение какого-нибудь пирата, который попадет в руки испанцев.
Смуглый пехотный офицер, не веря своим ушам, уставился на него.
– Но, ваше превосходительство, это… это такая щедрость, так неожиданно!
– Скажи своим людям, что англичане не только отвечают ударом на удар, но и милосердием на милосердие. А теперь иди с Богом или проваливай отсюда к черту. Как угодно!
Морган усмехнулся. Доны по достоинству оценят такой жест; кроме того, он утешался тем, что доктор Армитедж снова с ним.
– Дэви, – пробурчал он, – я поручаю тебе освободить твоих друзей на дороге в Нату, и, кстати, не говори мне больше о том, чтобы деньги за выкуп удержали из твоей доли за Порто-Бельо.
Доктор Армитедж тронул поводья бежавшего легкой рысцой мула, когда длинная колонна зашагала обратно в Сан-Лоренсо и к Северному морю. По непонятной причине виргинец не мог заставить себя обернуться на сожженный и разграбленный город.
Где-то далеко позади Мерседес уже ехала на юг к отцу. Сколько она будет помнить еретика англичанина, который обнимал ее и который первым поцеловал ее чистые губы? Может, всю свою жизнь. То, что она действительно его любила, Мерседес доказала в тот памятный день захвата города, но эта любовь могла погаснуть в пламени новой; в конце концов, девушке было только шестнадцать.
Армитедж закусил губу. Какая мука была скрывать свое чувство к ней, а потом строить безумные планы побега во Францию. Сможет ли он когда-нибудь забыть ее золотистые волосы и бархатистые нежные губы? Он сомневался в этом. Между ними встал непреодолимый религиозный барьер, который не даст им быть вместе даже в раю. Он любил ее и смирился с этим.
Никогда за краткую, но бурную историю существования Порт-Ройяла в этом порту не было такого ликования. Лавочники торопливо ставили на место железные решетки и закрывали ставни, чтобы уберечься от беснующейся толпы.
На башнях фортов Чарльз и Эдуард развевались все флаги, которые только смог найти гарнизон, и когда победный флагман адмирала вошел в пролив, то на салюты было израсходовано огромное количество пороха. Палили все батареи в гавани.
Итак, Панама пала! Слава Богу, ужасная угроза испанского вторжения была уничтожена, по крайней мере на время. Подумать только, британская армия – пусть и пиратская – пересекла опасный перешеек и разграбила и стерла с лица земли прекраснейший город в Испанской колониальной империи.
– Наш Гарри и правда великий полководец! – восклицали купцы, млея при мысли о новой добыче, которая пополнит их склады.
– Да, – соглашались соседи. – Он сломал хребет поганым донам и показал им, что они просто хвастуны и пустомели. Теперь, по крайней мере, мы можем спокойно торговать.
Сотнями появлялись воззвания, в которых люди благословляли адмирала и его капитанов – но некоторые удивлялись, почему за величественным флагманом Моргана следовало только одиннадцать кораблей. Вскоре выяснилось, что дележ добычи – причем ходило много слухов о том, как долго ее делили – состоялся в Сан-Лоренсо. И в результате большинство французских и все голландские суда расплылись в разные стороны.
Морган был поражен, что сэр Томас не смог или не захотел найти крепких парней, которые решились бы постоянно остаться в Сан-Лоренсо и тем самым упрочить власть Британии на беззащитном сейчас Кастильо-дель-Оро.
Самые молоденькие и симпатичные шлюхи в городе пробирались вперед и бросали цветы под ноги улыбающейся коренастой фигуре в темно-красном бархатном костюме.
Для Моргана такая сердечная встреча была чуть ли не самым важным достижением его карьеры. И ничего удивительного, что они так приветствовали его. Привезенного им богатства хватит, чтобы купить так необходимые товары у североамериканских колоний, рабов в Африке и нанять в Англии опытных слуг. С этого момента Ямайка вполне по праву могла носить титул, который ей вскоре присвоили: «Сокровищница Вест-Индии».
И снова Морган ловил себя на мысли, что ему хотелось бы, чтобы Анни Пруэтт стала свидетельницей его торжества и увидела, как сбылось все то, о чем он ей говорил тогда в винном погребе. Хорошо бы и если бы острый на язык сэр Эдвард Морган смог признать, что Лиззи не так уж плохо сделала, выйдя замуж за юного капитана пиратов. На мгновение у него мелькнула мысль, нет ли Карлотты в толпе, которая приветствовала его, когда он выбирался из гички на берег. Но он знал, что Карлотта – это уже пройденный этап его жизни.
Морган, как обычно, махнул рукой, ожидая тишины, а потом заговорил, рассказав о доблести полковника Брэдли, стойкости пиратов и редких способностях Принса, Коллиера, Бледри Моргана и других капитанов.
Он такими яркими красками расписал мужество французских братьев, что узкое лицо Трибитора расплылось от удовольствия в широкой улыбке.
Когда команды, уже наполовину пьяные, толпясь, повалили на берег, горя желанием скорее поведать о своих подвигах, Морган незаметно ускользнул от беснующейся толпы и отправился в поместье Данке – к Мэри Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142