Это незаконно.
— Не время сейчас рассуждать о законности, — резко ответила императрица. — Сабина, конечно, поведут в тюрьму, как положено. А вот если он попытается бежать, что тогда? Охрана обязана будет убить его, правильно?
— Да, — медленно кивнул Тиберий. — Это мысль. Но тогда мы станем заложниками тех солдат, которые выполнят твой приказ. Где гарантия, что они не проболтаются?
— О, не волнуйся, — усмехнулась Ливия. — Этим займутся мои люди, переодетые преторианцами. А за них я тебе ручаюсь. Они не подведут, можешь быть уверен.
— Ну-ну, — с сомнением покачал головой Тиберий. — Ладно, действуй, как знаешь. Но только помни — я тут ни при чем, я приказал доставить его в тюрьму. Цезарь не может быть замешан в подобном преступлении.
— В политике нет преступлений, — холодно ответила императрица, с презрением глядя на сына. — Ладно, не волнуйся. Все будет сделано четко и быстро.
Она подошла к двери, по пути бросив на Сабина злобный взгляд, и крикнула:
— Стража!
Показался центурион и двое солдат.
— Возьмите этого человека, — приказала Ливия, ткнув пальцем в Сабина, — отведите его в преторию и стерегите хорошенько. Скоро за ним придет другой наряд. Начальник предъявит вам мою печать, и вы передадите ему арестованного. Его препроводят в тюрьму, где он будет ожидать суда по обвинению в государственной измене. Действуйте!
Преторианцы отсалютовали и лязгнули мечами, выдергивая их из ножен. Сабин молча повернулся и вышел. Конвой последовал за ним, гремя подкованными сандалиями на выложенных мозаикой мраморных полах Палатинского дворца.
— Никомед, зайди, — бросила Ливия и снова направилась вглубь комнаты.
Грек торопливо вскочил внутрь, преданно кланяясь. Его глаз совсем заплыл, синяк отливал всеми цветами радуги. Шкипер подобострастно вытянул шею:
— Чего изволите, госпожа?
Тиберий поднялся на ноги.
— Пойдем, Фрасилл, — сказал он, обращаясь к астрологу. — Посидим немного в библиотеке. Я покажу тебе одну интересную книгу, которую нашел недавно.
Фрасилл молча встал с кушетки и двинулся к двери, продолжая перебирать жемчужины своего ожерелья. Тиберий тяжелым шагом последовал за ним.
Когда дверь закрылась, Ливия села в кресло и пристально посмотрела на Никомеда.
— Вот уже второе дело проваливается при твоем участии, — нарочито строго сказала она.
Грек повалился на колени.
— Помилуй, госпожа! — заголосил он. — Я тут совершенно не виноват! Это солдаты проморгали Постума...
— Тихо, — оборвала его императрица. — Ладно, встань. Я дам тебе возможность исправить ошибку.
— Слушаю, госпожа, — без особого энтузиазма сказал шкипер. — Готов служить тебе верой и правдой до последнего вздоха. Видишь, как я пострадал...
Он указал пальцем на глаз и всхлипнул.
— Вижу, — краем рта улыбнулась Ливия. — Ладно, не будем терять времени. Вот, возьми.
Она протянула ему небольшой изящный перстень — дубликат своей личной печати.
— Сейчас ты пойдешь к этому вашему... как его... ну, помощник Элия Сеяна?
— Эвдем, госпожа, — подсказал Никомед с готовностью.
— Да, Эвдем. Передашь ему этот перстень и мой приказ: пусть возьмет еще четверых людей, переоденется вместе с ними в форму преторианцев — я знаю, у них есть там комплект обмундирования — и быстро идет во дворец. В претории стерегут твоего друга Сабина. Эвдем предъявит охранникам печать и заберет арестованного, чтобы отвести в тюрьму. Ты меня хорошо понимаешь?
— Да, госпожа, — кивнул грек. — Очень хорошо.
— Молодец. Тогда ты понимаешь и то, что до тюрьмы Сабин добраться не должен...
Шкипер пару секунд напряженно думал, а потом широко разулыбался.
— Ясно, госпожа. Наверное, он попытается бежать или нападет на конвой...
— Вот именно, — облегченно вздохнула Ливия. — А он слишком опасен, чтобы его упускать.
— Спасибо, госпожа, — Никомед чуть не подпрыгнул от радости. — Спасибо, что ты поручаешь это мне. Теперь я отомщу. Клянусь, на сей раз никаких неожиданностей не будет. Разреши мне лично убить его, умоляю.
— По обстоятельствам, — холодно ответила императрица. — Мне важно, чтобы он не добрался до тюрьмы и чтобы все было тихо. Потом Эвдем пусть сообщит о происшествии префекту города, как положено. Префект доложит цезарю. А цезарь примет меры. Не уследившие за арестантом преторианцы будут разжалованы и изгнаны из корпуса. Трибуна без лишнего шума передадут родственникам для похорон. Ну, а кое-кто, — она многозначительно взглянула на Никомеда, — получит мешочек с маленькими золотыми кружочками. Солидный мешочек, уверяю тебя.
Никомед сладко зажмурился и встряхнул головой.
— Бегу, госпожа, бегу. Не бойся, я не подведу тебя, клянусь Зевсом и Эриниями!
* * *
Сабина отвели в преторию — караульное помещение, где находился дежурный отряд, который нес охрану Палатинского дворца. Там было тесно и душно.
Трибуна усадили на твердый табурет под стеной, двое солдат с обнаженными мечами стали по обе стороны от него, центурион расположился неподалеку, то и дело с тревогой поглядывая на арестованного. Не выкинул бы он какой-нибудь фокус — не сносить тогда головы конвоирам.
Время шло. Сабин угрюмо сидел на табурете, сложив руки на коленях, и смотрел в стену. Ему не хотелось ничего, даже думать. Все стало неважным и мелким. Надоело, смертельно надоело...
Преторианцы позевывали, прикрывая рты ладонью; то и дело входили и выходили новые люди — сменялись посты и караулы, отвечающие за безопасность дворца. Лязгало оружие, гремели доспехи, стучали сандалии, слышались хриплые слова команд.
Но вот, наконец, пришла очередь и Сабина. На пороге караульного помещения выросла рослая фигура в мундире центуриона и огляделась по сторонам. Позади него толпились еще солдаты. Лица у них, правда, были не совсем благородные — испитые, грубые, в ножевых шрамах — но в гвардии служили всякие люди, поэтому внешний вид новоприбывших не вызвал никаких подозрений.
Старший полез в карман и протянул дежурному центуриону перстень Ливии.
— По приказу императрицы, — сказал он густым басом. — Мы забираем этого человека, чтобы отвести в тюрьму. Он обвиняется в государственной измене и нарушении закона об оскорблении величия римского народа.
Дежурный облегченно вздохнул. Наконец-то, он избавится от этой ответственности, и сможет спокойно отправиться на квартиру, выпить кружку вина и завалиться спать.
— Хорошо, — ответил он, поднимаясь. — Забирайте. Только учти, парень с характером. Следи за ним в оба.
— Не учи, — буркнул старший и повернулся в дверях. — Конвой! — рявкнул он. — Заходи!
Вошли четверо преторианцев с мечами у пояса, но без щитов и копий.
— Вставай, — обратился старший к Сабину. — Ты пойдешь с нами. Шевелись.
И он грязно выругался.
Сабин перевел на него презрительный взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
— Не время сейчас рассуждать о законности, — резко ответила императрица. — Сабина, конечно, поведут в тюрьму, как положено. А вот если он попытается бежать, что тогда? Охрана обязана будет убить его, правильно?
— Да, — медленно кивнул Тиберий. — Это мысль. Но тогда мы станем заложниками тех солдат, которые выполнят твой приказ. Где гарантия, что они не проболтаются?
— О, не волнуйся, — усмехнулась Ливия. — Этим займутся мои люди, переодетые преторианцами. А за них я тебе ручаюсь. Они не подведут, можешь быть уверен.
— Ну-ну, — с сомнением покачал головой Тиберий. — Ладно, действуй, как знаешь. Но только помни — я тут ни при чем, я приказал доставить его в тюрьму. Цезарь не может быть замешан в подобном преступлении.
— В политике нет преступлений, — холодно ответила императрица, с презрением глядя на сына. — Ладно, не волнуйся. Все будет сделано четко и быстро.
Она подошла к двери, по пути бросив на Сабина злобный взгляд, и крикнула:
— Стража!
Показался центурион и двое солдат.
— Возьмите этого человека, — приказала Ливия, ткнув пальцем в Сабина, — отведите его в преторию и стерегите хорошенько. Скоро за ним придет другой наряд. Начальник предъявит вам мою печать, и вы передадите ему арестованного. Его препроводят в тюрьму, где он будет ожидать суда по обвинению в государственной измене. Действуйте!
Преторианцы отсалютовали и лязгнули мечами, выдергивая их из ножен. Сабин молча повернулся и вышел. Конвой последовал за ним, гремя подкованными сандалиями на выложенных мозаикой мраморных полах Палатинского дворца.
— Никомед, зайди, — бросила Ливия и снова направилась вглубь комнаты.
Грек торопливо вскочил внутрь, преданно кланяясь. Его глаз совсем заплыл, синяк отливал всеми цветами радуги. Шкипер подобострастно вытянул шею:
— Чего изволите, госпожа?
Тиберий поднялся на ноги.
— Пойдем, Фрасилл, — сказал он, обращаясь к астрологу. — Посидим немного в библиотеке. Я покажу тебе одну интересную книгу, которую нашел недавно.
Фрасилл молча встал с кушетки и двинулся к двери, продолжая перебирать жемчужины своего ожерелья. Тиберий тяжелым шагом последовал за ним.
Когда дверь закрылась, Ливия села в кресло и пристально посмотрела на Никомеда.
— Вот уже второе дело проваливается при твоем участии, — нарочито строго сказала она.
Грек повалился на колени.
— Помилуй, госпожа! — заголосил он. — Я тут совершенно не виноват! Это солдаты проморгали Постума...
— Тихо, — оборвала его императрица. — Ладно, встань. Я дам тебе возможность исправить ошибку.
— Слушаю, госпожа, — без особого энтузиазма сказал шкипер. — Готов служить тебе верой и правдой до последнего вздоха. Видишь, как я пострадал...
Он указал пальцем на глаз и всхлипнул.
— Вижу, — краем рта улыбнулась Ливия. — Ладно, не будем терять времени. Вот, возьми.
Она протянула ему небольшой изящный перстень — дубликат своей личной печати.
— Сейчас ты пойдешь к этому вашему... как его... ну, помощник Элия Сеяна?
— Эвдем, госпожа, — подсказал Никомед с готовностью.
— Да, Эвдем. Передашь ему этот перстень и мой приказ: пусть возьмет еще четверых людей, переоденется вместе с ними в форму преторианцев — я знаю, у них есть там комплект обмундирования — и быстро идет во дворец. В претории стерегут твоего друга Сабина. Эвдем предъявит охранникам печать и заберет арестованного, чтобы отвести в тюрьму. Ты меня хорошо понимаешь?
— Да, госпожа, — кивнул грек. — Очень хорошо.
— Молодец. Тогда ты понимаешь и то, что до тюрьмы Сабин добраться не должен...
Шкипер пару секунд напряженно думал, а потом широко разулыбался.
— Ясно, госпожа. Наверное, он попытается бежать или нападет на конвой...
— Вот именно, — облегченно вздохнула Ливия. — А он слишком опасен, чтобы его упускать.
— Спасибо, госпожа, — Никомед чуть не подпрыгнул от радости. — Спасибо, что ты поручаешь это мне. Теперь я отомщу. Клянусь, на сей раз никаких неожиданностей не будет. Разреши мне лично убить его, умоляю.
— По обстоятельствам, — холодно ответила императрица. — Мне важно, чтобы он не добрался до тюрьмы и чтобы все было тихо. Потом Эвдем пусть сообщит о происшествии префекту города, как положено. Префект доложит цезарю. А цезарь примет меры. Не уследившие за арестантом преторианцы будут разжалованы и изгнаны из корпуса. Трибуна без лишнего шума передадут родственникам для похорон. Ну, а кое-кто, — она многозначительно взглянула на Никомеда, — получит мешочек с маленькими золотыми кружочками. Солидный мешочек, уверяю тебя.
Никомед сладко зажмурился и встряхнул головой.
— Бегу, госпожа, бегу. Не бойся, я не подведу тебя, клянусь Зевсом и Эриниями!
* * *
Сабина отвели в преторию — караульное помещение, где находился дежурный отряд, который нес охрану Палатинского дворца. Там было тесно и душно.
Трибуна усадили на твердый табурет под стеной, двое солдат с обнаженными мечами стали по обе стороны от него, центурион расположился неподалеку, то и дело с тревогой поглядывая на арестованного. Не выкинул бы он какой-нибудь фокус — не сносить тогда головы конвоирам.
Время шло. Сабин угрюмо сидел на табурете, сложив руки на коленях, и смотрел в стену. Ему не хотелось ничего, даже думать. Все стало неважным и мелким. Надоело, смертельно надоело...
Преторианцы позевывали, прикрывая рты ладонью; то и дело входили и выходили новые люди — сменялись посты и караулы, отвечающие за безопасность дворца. Лязгало оружие, гремели доспехи, стучали сандалии, слышались хриплые слова команд.
Но вот, наконец, пришла очередь и Сабина. На пороге караульного помещения выросла рослая фигура в мундире центуриона и огляделась по сторонам. Позади него толпились еще солдаты. Лица у них, правда, были не совсем благородные — испитые, грубые, в ножевых шрамах — но в гвардии служили всякие люди, поэтому внешний вид новоприбывших не вызвал никаких подозрений.
Старший полез в карман и протянул дежурному центуриону перстень Ливии.
— По приказу императрицы, — сказал он густым басом. — Мы забираем этого человека, чтобы отвести в тюрьму. Он обвиняется в государственной измене и нарушении закона об оскорблении величия римского народа.
Дежурный облегченно вздохнул. Наконец-то, он избавится от этой ответственности, и сможет спокойно отправиться на квартиру, выпить кружку вина и завалиться спать.
— Хорошо, — ответил он, поднимаясь. — Забирайте. Только учти, парень с характером. Следи за ним в оба.
— Не учи, — буркнул старший и повернулся в дверях. — Конвой! — рявкнул он. — Заходи!
Вошли четверо преторианцев с мечами у пояса, но без щитов и копий.
— Вставай, — обратился старший к Сабину. — Ты пойдешь с нами. Шевелись.
И он грязно выругался.
Сабин перевел на него презрительный взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134