Но несмотря на требования к одежде, находившиеся внутри юнцы вели себя в основной своей массе шумно и развязно, у них отсутствовала «изюминка». Главным образом они были заняты разглядыванием посетителей и отпусканием глупых шуточек в их адрес.
— Привет, как поживаете, мадам X, — обратились они ко мне. — Снова в Голландии? Не кажется ли вам, что вы рискуете своей удачей?
Я презрительно улыбнулась им в ответ.
Мария, будучи приятной в компании, но не самой яркой из моих знакомых женского пола, вскоре начала флиртовать с одним из этих болтунов, выглядевшим более-менее прилично. И вскоре два повесы без всякого приглашения подсели за наш столик.
Один из них, с длинными, жирными волосами, в рубашке с грязным воротничком и закапанном кофе галстуке, перегнулся через стол и неподвижно уставился на меня. Когда вернулся официант с нашими напитками, мой остолбеневший почитатель пошевелился настолько, чтобы громко заказать порцию виски для себя и более крепкий напиток для своего приятеля.
Затем к нам присоединился третий тип и заявил, что учился со мной в школе. Я не могла вспомнить его имя, но лицо показалось мне слегка знакомым. Он тоже уселся за стол, и вскоре мы с Марией очутились в окружении толпы парней в возрасте от 25 до 35 лет, и ни один из них не отличался робостью или вежливостью.
Кое-кто из них был знаком с моей книгой или читал в журналах о моих похождениях, и они втянули меня в глупый разговор.
— Мы твои большие почитатели, большие! Ты уже сейчас, наверное, миллионерша, а? Потрясная книга, но бьюсь об заклад, что ты и гроша ломаного здесь не заработаешь, занимаясь древнейшей профессией!
— Вам, парни, не по карману мои цены, — рассмеялась я в ответ. — Поэтому я и делаю ставку на сочинительство сексуальных книг. Однако чихаю я на ваши мнения, — добавила я. — Почему бы вам не оставить меня в покое?
К этому времени стол ломился от выпивки и закуски, заказанной парнями. Мария, казалось, получала удовольствие от всего происходящего, я же хотела побыстрее избавиться от этих подонков. Если они не исчезнут, тогда уйду я.
Ну и вот, как только я предложила Марии оплатить наш счет и пойти куда-нибудь в другое место, длинноволосый юнец вскочил и сказал:
— Ох, одну секунду. Мне нужно позвонить, однако я скоро вернусь, хорошо?
— Эй, а мне нужно сходить отлить и заодно купить газету, — воскликнул второй и последовал примеру первого. Третьему нельзя было отказать в прямолинейности.
— Встретимся попозже. Спасибо за выпивку и закусь, — и он возглавил массовое бегство из-за стола.
— Что же это такое? — воскликнула я. — Что здесь происходит?
Официант подошел и рассмеялся.
— Они вас надули, не так ли?
— Что вы имеете в виду?
— Это в их стиле. Мы не можем не пускать их, потому что они одеты, как требуют правила, даже если их одежда иногда и грязная. Но это шайка паразитов, наживающихся за счет девушек. Сейчас я узнал вас. Вы Ксавьера, которая недавно приехала из Штатов! Правильно?
Я утвердительно кивнула.
— Должно быть, они вообразили, что вы миллионерша, — мягко сказал он. — Во всяком случае, они оставили вам свой счет для оплаты.
Я была дружелюбно расположена к этому приятному пожилому мужчине, который относился ко мне с уважением и пониманием, но затем и он огорчил меня.
— Извините, мисс Холландер, — сказал он двусмысленно ухмыляясь, — поскольку я был уверен, что вы за них заплатите, я все включил в один счет.
Я выхватила счет из его руки и взглянула на него — около семидесяти гульденов или двадцати пяти долларов; к счастью, у меня в кошельке было достаточно денег, чтобы заплатить. Но этот урок знакомства с паразитирующими голландскими парнями обошелся мне дорого. В хорошие старые времена им бы это даром не прошло. Я чувствовала себя вправе вывалять этих дешевок в дерьме с головы до ног. Да и себя с Марией тоже за то, что мы так дешево купились.
Мы немедленно ушли, и я предложила Марии сходить в «Парадизо» («Рай»), который когда-то служил местом сбора амстердамской богемы. Но она сказала, что все переменилось и бар превратился в любимое пристанище хиппи всех мастей. Мы завершили свой поход в «Шерри Бодега», пропахшем вином трехэтажном заведении, открытом с четырех до семи вечера. Затем Мария привела меня в дискотеку отеля «Хилтон». Велосипед являлся главной темой в оформлении дискотеки: даже вход был выполнен в форме велосипедной рамы. Это хороший бар с хорошей дискотекой, привлекающий хорошую публику. Мы потанцевали там с несколькими одиночками-мужчинами, ожидавшими приключений, но, должна признаться, большинство из них не показалось мне привлекательными. Я узнала кое-кого, знакомого по дням моей юности и кто, как мне сообщили, был женат или по меньшей мере был когда-то женат, а сейчас вышел на охоту. Вскоре мы покинули дискотеку и пошли в другую — «Вум-Вум».
Хотя в Амстердаме клубы открыты допоздна, мы не получили фантастического удовольствия от их посещения, поэтому закруглились пораньше, и я подвезла Марию до ее дома.
Вернувшись вечером домой, я чувствовала себя подавленной — подавленной тем, как ко мне отнеслись люди, которым я не причинила никакого вреда, эти грубые, неопрятные и непривлекательные типы в барах и на улицах. Голландцы, казалось, ничуть не изменились и продолжали оставаться такими же, неуклюжими, как подростки, в отношениях с женщинами; и я сомневаюсь, что они когда-нибудь повзрослеют и поумнеют.
Несколько следующих дней я провела дома, занимаясь чтением и сочинительством. Я наслаждалась тишиной и покоем и в то же время скучала по многочисленным друзьям, телефонным звонкам и вечеринкам, к которым привыкла в Нью-Йорке.
В пятницу я опять выбралась в город и встретила Неда, чей телефонный номер мне дали друзья в Нью-Йорке. А Нед привел меня к Лео.
Остальное вы знаете. Хоффманы и я быстро стали большими друзьями, а вскоре мы отбыли в Париж.
Мы вернулись в Амстердам и почти месяц регулярно встречались друг с другом. Но я все еще продолжала жить дома, что, честно говоря, действовало на меня угнетающе. Май сменялся июнем, и мне нужна была отдушина. И Лео с Марикой снова оказали мне услугу.
13. КСАВЬЕРА НА РИВЬЕРЕ
Сен-Тропез на французской Ривьере!
Кем бы ни был старый добрый святой Тропез, я сомневаюсь, что он когда-нибудь мог вообразить, что его имя украсит один из самых фешенебельных курортов Европы.
Он был, как я выяснила, христианином-центурионом в первом веке нашей эры. За свою веру он был обезглавлен по приказу императора Нерона, затем его тело вместе с собакой и петухом бросили в лодку. Замысел заключался в том, что петух и собака сожрут останки христианина… но они этого не сделали. Лодку, обезглавленное тело, собаку и петуха выбросило на берег французской Ривьеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103