Но через несколько дней он обнаружил, что Марти ему действительно нравится, и для нас троих наступило приятное время.
Честно говоря, случалось и так, что я не возражала бы, если бы они оба отвязались от меня. Марти был не более, чем временный, хотя и восхитительный сексуальный партнер, а за предыдущие девять месяцев я постоянно пыталась осознать перспективы своих отношений с Ларри. Мне все чаще казалось, что я принимаю за настоящее чувство то, что на самом деле является простым совместным удовлетворением потребностей. У меня было много потребностей в Нью-Йорке — в любви, а не в коммерческом сексе, в безопасности, в привязанности, в спутнике, в менеджере, и все эти обязанности с успехом выполнял Ларри. Точно так же и у Ларри существовали определенные потребности, которые удовлетворяла я. Мы хорошо подходили друг другу, но поскольку наша связь основывалась на текущих потребностях, то сейчас, когда я уже не была мадам, изменился и характер отношений. Сейчас я начинала понимать, что мы никогда по-настоящему не любили друг друга. Мы, вероятно, хотели, чтобы наши отношения были любовью, и поэтому думали, что это любовь. Но к лучшему или худшему, наша связь ею не была. И отношения между мной и Ларри никогда не будут прежними.
Тем не менее мы были вместе, и хотя все еще занимались сексом, уже не с таким удовольствием валялись в постели, любя и обнимая друг друга, как когда-то.
В первый вечер приезда Ларри в Акапулько мы втроем отправились в путешествие по «району красных фонарей».
Такси провезло нас сквозь темноту по узким улочкам, покрытым гравием, в самый слабо освещенный район города — «район красных фонарей».
Как он был живописен! Каждый второй домишко — бордель или бар; шлюхи всех возрастов стояли на улицах, одетые в брюки в обтяжку или мини-юбки. Казалось, все они были безобразны, и жирные, и тощие. Костлявые маленькие создания с длинными черными волосами, толстым слоем грима, темно-карими глазами. И другие, чьи мощные телеса и огромные груди с трудом втискивались в тесные свитера. Выглядели они нечистоплотно.
Тут же находились сутенеры, хорошо различимые в толпе, поскольку были одеты гораздо лучше среднего клиента.
Район производил ужасающе трогательное впечатление. Например, была там громадная, толстая, средних лет шлюха, сидевшая в кресле-качалке в окружении дюжины внуков и внучек, которые зазывали проходящего мимо молодого матроса, предлагая ему оральные услуги своей бабушки за пять песо, что даже меньше, чем пятьдесят центов. Она напомнила беззубую старую матушку Каталину Хименес из скандально прославленного романа Патрика Денниса «Гений», но вместо кудахтанья о том, что «мая дочичка ба-а-льшая звиз-зда», эта развалина трогательно предлагала обслужить клиента наиболее доступным ей способом.
Я не постеснялась заглянуть в окошко одного из домишек и, к своему удивлению, увидела там еще одну старую мексиканскую матушку — ей было по меньшей мере шестьдесят, — которая сосала член у подростка. Она стояла на коленях, а парнишка сидел в кресле-качалке, раскинув ноги на ручках кресла. Она не двигалась, зато вместе с качающимся взад-вперед креслом ездил член юноши в ее старом усталом рту. И все это происходило под статуей Святой Девственницы Гваделупской!
Были и другие бордели, куда я заглядывала, и почти в каждом находилась статуя Девственницы или Иисуса Христа, стоявшая над кроватью или креслом-качалкой, являвшимся стандартной частью обстановки. Какая ирония — эти старые проститутки, стояли на коленях перед своими религиозными идолами, но с членом во рту. Святое траханье!
Мексиканский сутенер, рассказывали мне, коренным образом отличается от североамериканского. Это расположенный к отцовству тип, который обычно живет с одной женщиной. Он часто имеет семью в отличие от нью-йоркского сутенера, который никогда не усыновляет детей от своих шлюх, зная, что это принесет больше проблем, чем доходов.
В Акапулько сутенеры обычно не имеют постоянной работы, хотя некоторые из них подрабатывают таксистами. Это позволяет им заботиться о детишках, пока мать занимается промыслом на улице. Никак не могу представить себе манхэттенских сутенеров, ратующих за создание детского сада для своих отпрысков!
Таксист привез нас в самый большой бордель Акапулько. Это целое поселение: дюжины и дюжины комнатушек окружают огромную террасу под открытым небом с танцзалом, оркестром, большим баром и сотнями столов и кресел, притиснутых вплотную друг к другу.
Бордель расположен прямо в центре «района красных фонарей», и после экскурсии вдоль зловещих построек, шумных ночных клубов и баров, дешевых секс-шоу и десятков витрин с членами различных размеров, суетливый бордель, кипящий жизнью, казался освежающим оазисом.
Такси обвезло нас мимо круглой террасы к огромной стоянке, предназначенной для сотен автомашин. Атмосфера напоминала карнавал — отовсюду гремела музыка — оглушающие, живые ритмы румбы и конга. Общая картина производила впечатление повального сумасбродства и иррациональности, была неистовой, сводящей с ума и одновременно захватывающей.
Бордель занимал площадь не менее пяти тысяч квадратных футов. На полу освещенной террасы находилось не менее двухсот шумливых, пьяных мужчин — американцев, но, главным образом, мексиканцев, и около ста пятидесяти девушек. Было Рождество, поэтому некоторые колонны украшали лампочки, хотя и тусклые, зато цветные и уютные. Девушки, поголовно мексиканки (иностранкам здесь работать не разрешалось), в основном были молоденькими и гораздо более привлекательными, чем уличные шлюхи. Некоторые из них с мечтательным видом сидели на балконе, другие в свободных позах опирались на колонны; они явно не выражали заинтересованности в воспламенении клиентов. Возможно, они дышали свежим воздухом в промежутке между работой. Иногда одна из них перегибалась через стол и просила сигарету или рюмку.
Здесь любой может посетить бордель (мужчины, парочки, дети), и совсем не обязательно трахать женщину или заказывать выпивку. Ларри, Марти и я сидели за столом, потягивая апельсиновый сок, и даже наш таксист присоединился к нам. Относительно привлекательная шлюха подошла к столику. Она была одета в белые короткие обтяжные брюки, а верх костюма был настолько скромен, что открывал полностью ее груди за исключением самих сосков. Она представилась нам — Хуанита, ей было девятнадцать лет и она уехала из родного города Мехико Сити сюда, чтобы работать несколько вечеров в неделю.
Я задала Хуаните вопросы с целью уточнить ряд подробностей в отношениях «сутенер-проститутка». Она сказала, что пока новичок в этой области, ей пока везет, ее еще не взял в оборот сутенер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Честно говоря, случалось и так, что я не возражала бы, если бы они оба отвязались от меня. Марти был не более, чем временный, хотя и восхитительный сексуальный партнер, а за предыдущие девять месяцев я постоянно пыталась осознать перспективы своих отношений с Ларри. Мне все чаще казалось, что я принимаю за настоящее чувство то, что на самом деле является простым совместным удовлетворением потребностей. У меня было много потребностей в Нью-Йорке — в любви, а не в коммерческом сексе, в безопасности, в привязанности, в спутнике, в менеджере, и все эти обязанности с успехом выполнял Ларри. Точно так же и у Ларри существовали определенные потребности, которые удовлетворяла я. Мы хорошо подходили друг другу, но поскольку наша связь основывалась на текущих потребностях, то сейчас, когда я уже не была мадам, изменился и характер отношений. Сейчас я начинала понимать, что мы никогда по-настоящему не любили друг друга. Мы, вероятно, хотели, чтобы наши отношения были любовью, и поэтому думали, что это любовь. Но к лучшему или худшему, наша связь ею не была. И отношения между мной и Ларри никогда не будут прежними.
Тем не менее мы были вместе, и хотя все еще занимались сексом, уже не с таким удовольствием валялись в постели, любя и обнимая друг друга, как когда-то.
В первый вечер приезда Ларри в Акапулько мы втроем отправились в путешествие по «району красных фонарей».
Такси провезло нас сквозь темноту по узким улочкам, покрытым гравием, в самый слабо освещенный район города — «район красных фонарей».
Как он был живописен! Каждый второй домишко — бордель или бар; шлюхи всех возрастов стояли на улицах, одетые в брюки в обтяжку или мини-юбки. Казалось, все они были безобразны, и жирные, и тощие. Костлявые маленькие создания с длинными черными волосами, толстым слоем грима, темно-карими глазами. И другие, чьи мощные телеса и огромные груди с трудом втискивались в тесные свитера. Выглядели они нечистоплотно.
Тут же находились сутенеры, хорошо различимые в толпе, поскольку были одеты гораздо лучше среднего клиента.
Район производил ужасающе трогательное впечатление. Например, была там громадная, толстая, средних лет шлюха, сидевшая в кресле-качалке в окружении дюжины внуков и внучек, которые зазывали проходящего мимо молодого матроса, предлагая ему оральные услуги своей бабушки за пять песо, что даже меньше, чем пятьдесят центов. Она напомнила беззубую старую матушку Каталину Хименес из скандально прославленного романа Патрика Денниса «Гений», но вместо кудахтанья о том, что «мая дочичка ба-а-льшая звиз-зда», эта развалина трогательно предлагала обслужить клиента наиболее доступным ей способом.
Я не постеснялась заглянуть в окошко одного из домишек и, к своему удивлению, увидела там еще одну старую мексиканскую матушку — ей было по меньшей мере шестьдесят, — которая сосала член у подростка. Она стояла на коленях, а парнишка сидел в кресле-качалке, раскинув ноги на ручках кресла. Она не двигалась, зато вместе с качающимся взад-вперед креслом ездил член юноши в ее старом усталом рту. И все это происходило под статуей Святой Девственницы Гваделупской!
Были и другие бордели, куда я заглядывала, и почти в каждом находилась статуя Девственницы или Иисуса Христа, стоявшая над кроватью или креслом-качалкой, являвшимся стандартной частью обстановки. Какая ирония — эти старые проститутки, стояли на коленях перед своими религиозными идолами, но с членом во рту. Святое траханье!
Мексиканский сутенер, рассказывали мне, коренным образом отличается от североамериканского. Это расположенный к отцовству тип, который обычно живет с одной женщиной. Он часто имеет семью в отличие от нью-йоркского сутенера, который никогда не усыновляет детей от своих шлюх, зная, что это принесет больше проблем, чем доходов.
В Акапулько сутенеры обычно не имеют постоянной работы, хотя некоторые из них подрабатывают таксистами. Это позволяет им заботиться о детишках, пока мать занимается промыслом на улице. Никак не могу представить себе манхэттенских сутенеров, ратующих за создание детского сада для своих отпрысков!
Таксист привез нас в самый большой бордель Акапулько. Это целое поселение: дюжины и дюжины комнатушек окружают огромную террасу под открытым небом с танцзалом, оркестром, большим баром и сотнями столов и кресел, притиснутых вплотную друг к другу.
Бордель расположен прямо в центре «района красных фонарей», и после экскурсии вдоль зловещих построек, шумных ночных клубов и баров, дешевых секс-шоу и десятков витрин с членами различных размеров, суетливый бордель, кипящий жизнью, казался освежающим оазисом.
Такси обвезло нас мимо круглой террасы к огромной стоянке, предназначенной для сотен автомашин. Атмосфера напоминала карнавал — отовсюду гремела музыка — оглушающие, живые ритмы румбы и конга. Общая картина производила впечатление повального сумасбродства и иррациональности, была неистовой, сводящей с ума и одновременно захватывающей.
Бордель занимал площадь не менее пяти тысяч квадратных футов. На полу освещенной террасы находилось не менее двухсот шумливых, пьяных мужчин — американцев, но, главным образом, мексиканцев, и около ста пятидесяти девушек. Было Рождество, поэтому некоторые колонны украшали лампочки, хотя и тусклые, зато цветные и уютные. Девушки, поголовно мексиканки (иностранкам здесь работать не разрешалось), в основном были молоденькими и гораздо более привлекательными, чем уличные шлюхи. Некоторые из них с мечтательным видом сидели на балконе, другие в свободных позах опирались на колонны; они явно не выражали заинтересованности в воспламенении клиентов. Возможно, они дышали свежим воздухом в промежутке между работой. Иногда одна из них перегибалась через стол и просила сигарету или рюмку.
Здесь любой может посетить бордель (мужчины, парочки, дети), и совсем не обязательно трахать женщину или заказывать выпивку. Ларри, Марти и я сидели за столом, потягивая апельсиновый сок, и даже наш таксист присоединился к нам. Относительно привлекательная шлюха подошла к столику. Она была одета в белые короткие обтяжные брюки, а верх костюма был настолько скромен, что открывал полностью ее груди за исключением самих сосков. Она представилась нам — Хуанита, ей было девятнадцать лет и она уехала из родного города Мехико Сити сюда, чтобы работать несколько вечеров в неделю.
Я задала Хуаните вопросы с целью уточнить ряд подробностей в отношениях «сутенер-проститутка». Она сказала, что пока новичок в этой области, ей пока везет, ее еще не взял в оборот сутенер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103