Аманда отвернулась, собираясь отойти. Уокер схватил ее за руку.
— Отпустите меня, Уокер.
— Сначала ответьте мне на один вопрос.
— Отпустите меня.
Музыка заглушала слова, и никто не слышал, о чем они говорят, однако не одна пара глаз с любопытством устремилась в их сторону. Только этого ей сейчас не хватает — публичной сцены с семейным поверенным Далтонов.
Некоторое время он держал руку Аманды, не спуская с нее глаз.
— Вопрос очень простой. Вы ведь левша, не так ли?
— Да.
— Так вот, Аманда Далтон не была левшой.
Она улыбнулась.
— Удивляюсь, что вы так долго не затрагивали этот вопрос. Он ведь у вас наверняка в списке решающих признаков. Черные волосы, серые глаза, резус-фактор положительный, правша.
— Нет, этого признака в моем списке не было, — произнес он сдавленным голосом.
— Боюсь, что вы ошибаетесь, господин адвокат.
Помня о том, что на нее смотрят и стараясь удержать на лице приятную улыбку, Аманда пошла к своему столику. Поставила тарелку. Однако прежде чем она успела сесть, Уокер снова взял ее за руку.
— Потанцуйте со мной.
Этого она ожидала меньше всего, но под любопытными взглядами окружающих не могла ни протестовать, ни отдернуть руку. И он прекрасно это понимал. Черт бы его побрал!
Уокер повел ее к площадке перед бассейном, где несколько пар танцевали под медленную музыку. Обнял за талию, крепко прижал к себе.
В первый раз Аманда оказалась в такой тесной близости к нему. Тело его было крепче, чем она ожидала, руки — сильнее. От него пахло чем-то острым и крепким, возможно, лосьоном после бритья и трубочным табаком, хотя она ни разу не видела, чтобы он курил трубку. Сочетание это показалось ей приятным. Слишком приятным…
Он легко двигался в такт музыке, не отрываясь смотрел на нее сверху вниз. Она же лишь изредка поднимала на него глаза, и только тогда, когда была уверена, что он не сможет прочесть ее мысли.
— Ну так как, вы успели обдумать свой ответ? Скажите же, как могла девочка-правша превратиться и женщину-левшу?
— Вы уверены, что у меня есть ответ?
— Я на это рассчитываю.
Аманда не совсем поняла его, но тем не менее ответила на вопрос:
— Через несколько лет после того, как мы отсюда уехали, я сломала правую руку. Повредила какой-то нерв. Рука очень долго не заживала. Пришлось научиться все делать левой рукой. Даже и сейчас правая рука у меня слабее, чем левая.
— Это был тот же несчастный случай, из-за которого вы теперь боитесь лошадей? — насмешливо спросил Уокер.
Аманда не обратила внимания на издевку.
— Нет, я упала с дерева.
— Как неосмотрительно с вашей стороны.
Аманда с трудом сохраняла спокойствие.
— Вы правы. А все из-за того, что мне захотелось заглянуть в птичье гнездо. И можете себе представить, оно оказалось пустым. Дело кончилось сломанной рукой и сотрясением мозга.
Он кивнул с видом человека, услышавшего именно то, что ожидал услышать.
— Прекрасное объяснение. Простое и в то же время исчерпывающее. А главное, вполне правдоподобное. Держу пари, если я сейчас спрошу Хелен Чэнтри, она скажет, что с медицинской точки зрения это вполне возможно.
Аманда с трудом боролась с искушением оттолкнуть его. О, как она его ненавидела! Ненавидела его манеру говорить, его жалящие слова, его насмешливый, издевательский взгляд.
— Это все правда.
— Да вы не узнаете правду, даже если столкнетесь с ней лицом к лицу.
Горячая пульсирующая боль обожгла голову, чуть выше глаз. О Господи, только не мигрень! За всю жизнь у нее было всего несколько приступов мигрени, но они запомнились надолго. И вызывало их обычно нервное потрясение. Как раз такое, какое она испытывала сейчас.
Музыка смолкла. Аманда поспешно и не слишком грациозно оторвалась от Уокера, больше не заботясь о том, что подумают окружающие. Вернулась к столику, где ждала тарелка с пирогами. Если он сейчас подойдет, она швырнет в него куском пирога.
Он подошел чуть позже, с бокалами вина в руках.
— Нет, благодарю вас, я не пью, — проговорила Аманда.
Она в это время пробовала клубничный пирог, который оказался очень вкусным. Пирог с ежевикой был еще вкуснее, а пирог с крыжовником — просто восхитительный.
— Хотите сохранить ясную голову? — с той же ненавистной насмешкой спросил Уокер и уселся на стул рядом с ней с видом человека, который не собирается никуда уходить.
— Можно сказать и так.
А вот Эми Блисс лучше заняться чем-нибудь другим, решила Аманда. Ее пирог с малиной никуда не годится. Конечно, говорить ей этого нельзя. Что же сказать в таком случае? Что корка слишком сухая?
— Аманда, хватит вам щипать этот пирог. Взгляните на меня.
— Я не щиплю, я пробую.
По крайней мере он назвал ее по имени. Каких трудов стоило этого добиться. Можно подумать, его за это четвертуют или вздернут на дыбе.
Снова появилась пульсирующая боль чуть повыше глаз. Теперь она разливалась по всему телу. Язык как будто онемел. К горлу подступала тошнота. О Господи! Может быть, это от пирога Эми Блисс? Хуже ничего не придумаешь.
— Аманда…
Она резко встала, взяла тарелку, понесла ее к десертному столу. Тошнота усиливалась, закружилась голова. Она как-то умудрилась сделать последние два шага и со стуком поставила тарелку на стол. Отступила к кустам азалий.
Надо поскорее уйти от этих людей. И надо за что-нибудь ухватиться, потому что ноги ее совсем не держат. Ноги дрожали и отказывались идти туда, куда она им приказывала.
— Аманда…
Густой туман застилал глаза. Дрожь прошла по всему телу. Аманда испугалась. Так еще никогда не было. Язык и горло онемели, подступил мощный приступ тошноты. Аманда со стоном согнулась, и ее вырвало на кусты азалий.
Сильные руки держали ее за плечи все время, пока ее рвало. Когда она наконец освободилась от всей пищи, которую втолкнула в себя за этот вечер, Уокер помог ей подняться. Она прислонилась к нему спиной, почувствовала на лбу его руку, мягкую и восхитительно прохладную.
Вокруг наступила тишина. Оркестр больше не играл. Даже сверчки замолчали. Где-то там, позади нее, гости, наверное, замерли в ужасе. Ну что же, люди, встречайте свою Аманду.
— О Боже… — прошептала она.
— Все в порядке, — спокойно произнес Уокер. — Просто вы переели. Слишком много всего, включая меня.
Он легонько коснулся рукой ее щеки. Аманду охватила паника. Ощущение было такое, что его рука коснулась чьей-то чужой щеки, не ее собственной. Ее лицо словно онемело. В глазах все еще стоял туман. Дышать становилось все труднее.
— Уокер, я…
Острая боль пронзила грудь. Аманда вскрикнула.
— Аманда!
Она не могла ответить. С ней происходило что-то ужасное, и она ничего не могла с этим поделать. Несколько мгновений смотрела Уокеру в глаза, как бы пытаясь сообщить что-то необыкновенно важное.
А потом все вокруг заволокло туманом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73