ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Виттелий вновь окинул его сонным взглядом.
— Не сомневаюсь, юноша.
Курций, возвращаясь назад в дом Фабии, постоянно оглядывался, переходил с одной стороны улицы на другую и возвращался назад, петлял, заглядывал в магазинчики и таверны. Его скрутили возле цветочного магазина. Сунули в лицо постановление об аресте, на котором еще не высохли чернила. Его обвиняли в оскорблении Величия императора.
— При чем здесь император? Разве в папке было хоть слово об императоре?
Ему не ответили, защелкнули на запястьях наручники и швырнули в черную машину с решетками на окнах.
Весь запас бесценных минут вышел. Для Курция время остановилось.
Первым встревожился черный цветок. Прилепившись лепестками к водосточной трубе, он наблюдал за улицей и быстро приметил странную личность, что, пытаясь слиться со стеной соседнего дома, наблюдала за убежищем Проба и его подопечного.
Мазутной каплей цветок стек по желобу в камнях и скользнул под дверь. Стрелой, черной пулей метнулся к бывшему центуриону, вскарабкался по ноге и вцепился лепестками, как зубами, в запястье.
— …п.-.сн.-.сть, — выдохнул цветок.
— Опасность? — нахмурился Марк. Подошел к окну. Незаметно выглянул. Один наблюдатель, второй. Значит, выход перекрыли.
— к…р..ш, — подсказал цветок. Да, по крыше Проб убежит. А Котт? Сможет ли исчезнуть он?
— Кл.-.к…, — подсказал цветок.
Проб толкнул дверь в спальню. Котт вскочил.
— Нас выследили? — спросил он как будто и без страха, и даже с облегчением.
— Ты спустишься через люк в Клоаку, — сказал Марк. — А я удеру по крышам, отвлекая их внимание.
— Где встретимся? — спросил Котг таким тоном, будто хотел сказать: «Нам лучше не встречаться».
— В Пренесте, — ответил Проб. — Или нигде. — «И никогда», — хотелось добавить ему.
Он вывел Котта в перистиль. Снял крышку люка. Когда Рим спешно отстраивался после пожара, что учинили галлы, дома строили как попало, порой на месте прежних улиц. И так вышло, что часть Клоаки оказалась под жилыми домами. И это как раз был такой дом.
Котт спустился вниз, и Марк собственноручно закрыл за ним люк. Помедлил немного.
— Ну что, пошли? — сказал своему преданному спутнику. Тот уже, прилепившись, сидел на плече.
Пробу удалось миновать лишь два квартала. Перескакивая через улицу с крыши на крышу, он сорвался. Повис. Вернее, не сам повис, а черный его помощник, чудесно изловчившись, вцепился внезапно выросшим до двух метров лоскутом в край черепичной крыши, а вторым отростком ухватил Проба за край туники. Тот пытался нащупать под ногой опору. Пытался дотянуться до какого-нибудь карниза. И не мог. Черный цветок растягивался. Он был уже не цветком вовсе, а черной веревкой. Проб медленно опускался вниз. Земля была уже близко. Десять футов, восемь… Проб прыгнул. Удивительный его спутник рванулся наверх. Прыгая, Проб потерял равновесие, упал на колени. И тут из-за поворота выскочил исполнитель. Проб схватился за пистолет. И не успел. Исполнитель выстрелил первым. Пуля ударила Проба в плечо, и бывший центурион покатился по мостовой. Проб все же вытащил пистолет, попытался прицелиться. Вторая пуля ударила его в грудь. Именно ударила, и… отскочила. Потому что к груди его, упав сверху, прижался черный цветок. От удара Проба опрокинуло на спину. Но черное пятно и это падение обмануло исполнителя. Тот решил, что «завалил» беглеца. Беспечно, не скрываясь, приблизился. Проб выстрелил в него почти в упор. Вскочил, кинулся бежать. Ровно не получалось. Почему-то бросало все время вбок. Ноги плохо слушались.
Скорее, за углом стоянка. Любое авто твое… Он был уже у перекрестка, когда исполнители вновь принялись стрелять. Две пули угодили Пробу в спину. Одна пробила легкое, вторая — сердце. Черный его защитник переползал с груди на спину и был уже на плече. Но не успел прикрыть. Не успел. Проб рухнул на мостовую. Двое исполнителей в этот раз приближались медленно, опасаясь подвоха. Но Проб не двигался. Только на черной его одежде почудилось исполнителям странное шевеление.
Один из убийц держался сзади. Второй осторожно склонился над убитым. И тут кусок черной туники подпрыгнул в воздух и вцепился в лицо исполнителю. Тот завизжал и завертелся на месте волчком. Второй ничего не понял, подскочил к убитому, пнул носком ботинка, перевернул. Открытые глаза Проба мертво глянули в лицо. Исполнитель резко крутанулся, сжимая пистолет двумя руками. Его напарник сидел на мостовой, хрипя от боли. Лицо залито кровью. И вместо глаз — черные провалы.
— Где он? — хрипел раненый. — Где он? Поймай его. — И шарил руками в пустоте.
Напарник затравленно оглянулся. Но подле никого не было. Переулок пуст. Лишь возле водостока мелькнула черная тень. Крыса? Кошка? Гений? Исполнитель выстрелил на всякий случай. Но промахнулся. Пятно исчезло.
Глава 11
Августовские игры 1977 года (продолжение)

«Отныне преступников приговаривают к сражению на арене. Такие приговоры куда милостивее, чем обычная казнь. Ведь у осужденного есть шанс уйти с арены живым. Пусть мизерный, но есть. Пока подобные казни будут происходить только в Риме».
«Протесты членов Содружества против казней на арене — всего лишь фальшивый гуманизм и открытое вмешательство во внутренние дела Империи».
«Акта диурна», 10-й день до Календ сентября
Бенит радостно потирал руки. Процесс закончен. Курций заплатит за все. Прохвост Курций, старый волк, лиса, проходимец. Он чуть не раскопал всю эту прошлую дрянь с Марцией. Не опереди его Бенит на шаг, и теперь бы неведомо что было. Кажется, в первый раз в жизни Бенит испугался, когда судья Марк Виттелий позвонил ему и сказал:
— У него есть свидетель.
Вот когда страх пополз по позвоночнику липким червяком. Бениту захотелось закричать, и он засунул в рот край туники, чтобы не завыть по-волчьи. Но он сладил с собой. Сладил и позвал Макрина.
Через полчаса Курций был арестован.
Курций думал, что достаточно ему вынести пытки и промолчать, и он выиграет дело. Не выдать свидетеля. Глупец. Свидетеля нашли. И создали десяток других фантомов, которые друг за другом под присягой подтверждали, что Курций поносил последними словами юного императора.
Напрасно Курций клялся, что все это ложь. Каждое его слово обвинитель выворачивал наизнанку или просто не давал подсудимому слова. В три дня процесс был завершен. И Курция приговорили к арене.
И вот сегодня Курция казнят. Его растерзают в Колизее львы. Бенит лично явится посмотреть. Он не жесток. Но на смерть Курция он с удовольствием поглядит.
Пурпурное авто доставило диктатора в Колизей. Амфитеатр был полон. Едва Бенит появился в императорской ложе, как зрители повскакали с мест и разразились безумными восторженными криками. Бенит приподнял руку и уселся в свое обитое пурпуром кресло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87