Какой у нее был выбор? Дэвид просто отсутствовал в любом отношении, хотя трудно сказать, отдалился он сам или она его оттолкнула. Как бы то ни было, между ними установился непреодолимый барьер.
Однажды она поймала себя на мысли о ружье. Она завладела Шон, стала навязчивой идеей. Мысль о том, что в доме есть ружье, была ее единственным утешением. Если бы не мальчики, можно было бы застрелить Дэвида и себя. Шон находила какое-то мрачное удовлетворение, представляя себе, как пуля пронзает сердце Дэвида, хотя иногда ей приходило в голову, что это будет слишком легкая смерть; он заслуживал более жестокого наказания.
Тика родилась через две недели после похорон. Сэм, смотритель питомника, позвал Шон.
– Анни сегодня утром родила тройню, – сказал он. – И она отказывается кормить одного детеныша.
Шон позвонила Линн и попросила взять мальчиков к себе – она не могла оставить их с Дэвидом, – собрала вещи: зубную щетку, несколько смен белья – и переехала жить в кабинет Ивена. Он был еще в Перу. Она могла спать на его диване, имея возможность всегда прийти детенышу на помощь.
Она и Ивен дошли до буквы «X» в порядке алфавитного крещения новорожденных медных эльфов, но Шон не могла заставить себя думать об именах, начинающихся с этой буквы. Она вздохнула с облегчением, когда ей пришло в голову имя Тика. Пускай Ивен сам подыскивает имена для двух ее братьев.
Она проснулась среди ночи – это была вторая ночь, проведенная ею в питомнике, – и увидела перед собой Ивена. Он сидел рядом с ней на диване, скрестив босые ноги.
– Мне так жаль, – сказал он.
Она села, прижалась к нему, заставила его обнять себя. Впервые за это время она почувствовала себя защищенной.
– Я позвонил тебе домой, как только прилетел сегодня ночью, и Дэвид рассказал мне, что случилось. Я пообещал зайти к вам утром. И вот я здесь. Я так хотел увидеть тебя, узнать, как ты…
Она дала волю слезам, зная, что сдерживала их до поры, пока не почувствует себя в безопасности, пока не появится кто-то более сильный, чем она, кто не согнется под ношей ее горя. Он долго обнимал ее, не говоря ни слова, ощущая ее спину под майкой, гладя ее волосы.
– Как это случилось? – спросил он.
Она все подробно ему рассказала, замечая, как углубляются морщины у него на лбу.
– Дэвиду сейчас не позавидуешь, – сказал он. Шон отпрянула от него.
– Как все торопятся сочувствовать Дэвиду. Человек берется за очень простое дело – посидеть с четырехлетней девочкой на берегу, и он топит ее. Он утопил ее среди бела дня.
– Тс-с. Успокойся. – Он снова обнял ее и усадил к спинке дивана. – Это не выглядело так серьезно, когда ты разговаривала с ним по телефону из Икитоса.
– Он лгал мне.
– Чтобы защитить тебя.
– Ты придаешь слишком много веры его словам.
– Вы двое нуждаетесь друг в друге – и теперь больше, чем когда-либо.
– Боже, я презираю его. Ивен вздохнул.
– Шон, опомнись, ваш брак с Дэвидом – лучший из всех, какие я знаю. Не позволяй этому несчастью разрушить его.
Она молчала, и он снова заговорил:
– Знаешь, о чем я вспомнил, когда ехал сюда?
– О чем?
– Как ты вышла на сцену для получения награды от Зоологического общества, перед телекамерами и всей зоологической элитой, и в это время Хэзер закричала из зала: «Мама, вернись сейчас же! Мне нужно по-маленькому».
Шон улыбнулась, уткнувшись ему в плечо. Никто не говорил с ней о Хэзер. Казалось, все уже забыли ее.
– Как трудно поверить, что ее нет, – продолжал Ивен. – Она была такой живой малышкой. – Он сжал плечи Шон. – Мой любимый маленький примат…
– Ивен… Я хочу, чтобы она вернулась.
– Я знаю.
– Я все время пытаюсь себе представить, каково ей было умирать. Как ей, наверное, было страшно.
Он сказал после минутного колебания.
– Я слышал, что тонуть не так страшно, как может показаться. В первый момент человека охватывает паника, но она скоро проходит, и тогда… смерть наступает плавно.
– Если бы не мальчики, я сама хотела бы умереть такой смертью.
Она почувствовала, как напряглось его тело.
– Не смей даже думать об этом.
– Я не могу думать ни о чем другом.
– Дэвид знает, что ты чувствуешь?
– Дэвид как лед. Он не разговаривал со мной. Он не дотрагивался до меня. Может быть, это оттого, что я не выношу его вида. Я чувствую себя менее одинокой здесь, с эльфами, чем дома.
Ивен отпустил ее плечо и встал. Он начал расстегивать рубашку, и она посмотрела на него снизу вверх, желая понять, прочел ли он в ее глазах облегчение от того, что она больше не испытывает угрызений совести. Она откинулась на диван и стала ждать его.
Они занимались любовью, и она снова почувствовала себя в безопасности. Но потом, когда Шон ощутила его слезы на своем плече, она не знала, были ли это слезы по Хэзер или слезы раскаяния.
11
Шон сразу нашла телефон в аэропорту Икитоса, но номер Линн не отвечал, хотя она набрала его дважды. Времени больше не было: Тэсс уже подготовила документы, необходимые для того, чтобы таможенники пропустили их причудливый багаж: разборные ловушки Шон и Ивена, дробовик и мачете Тэсс и прочие необычные вещи. Снаружи какие-то люди предлагали подвезти их в колясках, прикрепленных к рамам мотоциклов наподобие тех, что возят рикши. Тэсс уверенно провела их мимо и усадила в такси, похожее на старый железнодорожный вагон. В такси пахло прокисшим пивом.
Шон пришлось прикрыть глаза, защищая их от солнца, отражавшегося от белых стен встречавшихся по пути зданий. Она попробует дозвониться из зоопарка Чала, куда они заедут за подсадной обезьянкой.
– Какое чудо, – воскликнула Робин, глядя сквозь грязное стекло. – Посмотрите на этот гибискус.
– Malvaceae, – сказала Мег. Тэсс выглядела удивленной.
– Ты кое-чему научилась, – обернулась она к своей подруге.
– У меня был неплохой учитель. – Мег улыбалась, глядя в окно.
– Джакаранды здесь еще цветут, Шон. – Дэвид обернулся с переднего сиденья, чтобы сказать ей это.
Шон кивнула, не глядя. Она не хотела смотреть на гниющие отбросы и на детей в лохмотьях, стоявших на всех углах. С мальчиками все в порядке. С Линн они в безопасности. Но в последнее время с ними так трудно стало находить общий язык. Понимает ли Линн, как осторожно следует с ними обращаться, какие они хрупкие. Какие они еще, в сущности, дети.
– Мы пообедаем на Плаца де Армас, – объявила Тэсс, посмотрев на часы. – Мой друг Мануэль встретит нас там со своим грузовиком и постережет наши вещи, пока мы поедим и закупим продукты.
Стало немного суше, но жара не спадала, и в воздухе стоял все тот же едкий запах. Гербициды и копоть от горящих деревьев – неизбежное зловоние города, отвоевывающего себе пространство у джунглей. Они вышли из такси перед церковью. С другой стороны улицы им махал рукой человек, сидевший в ржавом грузовике без крыльев и с привязанными веревкой дверцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Однажды она поймала себя на мысли о ружье. Она завладела Шон, стала навязчивой идеей. Мысль о том, что в доме есть ружье, была ее единственным утешением. Если бы не мальчики, можно было бы застрелить Дэвида и себя. Шон находила какое-то мрачное удовлетворение, представляя себе, как пуля пронзает сердце Дэвида, хотя иногда ей приходило в голову, что это будет слишком легкая смерть; он заслуживал более жестокого наказания.
Тика родилась через две недели после похорон. Сэм, смотритель питомника, позвал Шон.
– Анни сегодня утром родила тройню, – сказал он. – И она отказывается кормить одного детеныша.
Шон позвонила Линн и попросила взять мальчиков к себе – она не могла оставить их с Дэвидом, – собрала вещи: зубную щетку, несколько смен белья – и переехала жить в кабинет Ивена. Он был еще в Перу. Она могла спать на его диване, имея возможность всегда прийти детенышу на помощь.
Она и Ивен дошли до буквы «X» в порядке алфавитного крещения новорожденных медных эльфов, но Шон не могла заставить себя думать об именах, начинающихся с этой буквы. Она вздохнула с облегчением, когда ей пришло в голову имя Тика. Пускай Ивен сам подыскивает имена для двух ее братьев.
Она проснулась среди ночи – это была вторая ночь, проведенная ею в питомнике, – и увидела перед собой Ивена. Он сидел рядом с ней на диване, скрестив босые ноги.
– Мне так жаль, – сказал он.
Она села, прижалась к нему, заставила его обнять себя. Впервые за это время она почувствовала себя защищенной.
– Я позвонил тебе домой, как только прилетел сегодня ночью, и Дэвид рассказал мне, что случилось. Я пообещал зайти к вам утром. И вот я здесь. Я так хотел увидеть тебя, узнать, как ты…
Она дала волю слезам, зная, что сдерживала их до поры, пока не почувствует себя в безопасности, пока не появится кто-то более сильный, чем она, кто не согнется под ношей ее горя. Он долго обнимал ее, не говоря ни слова, ощущая ее спину под майкой, гладя ее волосы.
– Как это случилось? – спросил он.
Она все подробно ему рассказала, замечая, как углубляются морщины у него на лбу.
– Дэвиду сейчас не позавидуешь, – сказал он. Шон отпрянула от него.
– Как все торопятся сочувствовать Дэвиду. Человек берется за очень простое дело – посидеть с четырехлетней девочкой на берегу, и он топит ее. Он утопил ее среди бела дня.
– Тс-с. Успокойся. – Он снова обнял ее и усадил к спинке дивана. – Это не выглядело так серьезно, когда ты разговаривала с ним по телефону из Икитоса.
– Он лгал мне.
– Чтобы защитить тебя.
– Ты придаешь слишком много веры его словам.
– Вы двое нуждаетесь друг в друге – и теперь больше, чем когда-либо.
– Боже, я презираю его. Ивен вздохнул.
– Шон, опомнись, ваш брак с Дэвидом – лучший из всех, какие я знаю. Не позволяй этому несчастью разрушить его.
Она молчала, и он снова заговорил:
– Знаешь, о чем я вспомнил, когда ехал сюда?
– О чем?
– Как ты вышла на сцену для получения награды от Зоологического общества, перед телекамерами и всей зоологической элитой, и в это время Хэзер закричала из зала: «Мама, вернись сейчас же! Мне нужно по-маленькому».
Шон улыбнулась, уткнувшись ему в плечо. Никто не говорил с ней о Хэзер. Казалось, все уже забыли ее.
– Как трудно поверить, что ее нет, – продолжал Ивен. – Она была такой живой малышкой. – Он сжал плечи Шон. – Мой любимый маленький примат…
– Ивен… Я хочу, чтобы она вернулась.
– Я знаю.
– Я все время пытаюсь себе представить, каково ей было умирать. Как ей, наверное, было страшно.
Он сказал после минутного колебания.
– Я слышал, что тонуть не так страшно, как может показаться. В первый момент человека охватывает паника, но она скоро проходит, и тогда… смерть наступает плавно.
– Если бы не мальчики, я сама хотела бы умереть такой смертью.
Она почувствовала, как напряглось его тело.
– Не смей даже думать об этом.
– Я не могу думать ни о чем другом.
– Дэвид знает, что ты чувствуешь?
– Дэвид как лед. Он не разговаривал со мной. Он не дотрагивался до меня. Может быть, это оттого, что я не выношу его вида. Я чувствую себя менее одинокой здесь, с эльфами, чем дома.
Ивен отпустил ее плечо и встал. Он начал расстегивать рубашку, и она посмотрела на него снизу вверх, желая понять, прочел ли он в ее глазах облегчение от того, что она больше не испытывает угрызений совести. Она откинулась на диван и стала ждать его.
Они занимались любовью, и она снова почувствовала себя в безопасности. Но потом, когда Шон ощутила его слезы на своем плече, она не знала, были ли это слезы по Хэзер или слезы раскаяния.
11
Шон сразу нашла телефон в аэропорту Икитоса, но номер Линн не отвечал, хотя она набрала его дважды. Времени больше не было: Тэсс уже подготовила документы, необходимые для того, чтобы таможенники пропустили их причудливый багаж: разборные ловушки Шон и Ивена, дробовик и мачете Тэсс и прочие необычные вещи. Снаружи какие-то люди предлагали подвезти их в колясках, прикрепленных к рамам мотоциклов наподобие тех, что возят рикши. Тэсс уверенно провела их мимо и усадила в такси, похожее на старый железнодорожный вагон. В такси пахло прокисшим пивом.
Шон пришлось прикрыть глаза, защищая их от солнца, отражавшегося от белых стен встречавшихся по пути зданий. Она попробует дозвониться из зоопарка Чала, куда они заедут за подсадной обезьянкой.
– Какое чудо, – воскликнула Робин, глядя сквозь грязное стекло. – Посмотрите на этот гибискус.
– Malvaceae, – сказала Мег. Тэсс выглядела удивленной.
– Ты кое-чему научилась, – обернулась она к своей подруге.
– У меня был неплохой учитель. – Мег улыбалась, глядя в окно.
– Джакаранды здесь еще цветут, Шон. – Дэвид обернулся с переднего сиденья, чтобы сказать ей это.
Шон кивнула, не глядя. Она не хотела смотреть на гниющие отбросы и на детей в лохмотьях, стоявших на всех углах. С мальчиками все в порядке. С Линн они в безопасности. Но в последнее время с ними так трудно стало находить общий язык. Понимает ли Линн, как осторожно следует с ними обращаться, какие они хрупкие. Какие они еще, в сущности, дети.
– Мы пообедаем на Плаца де Армас, – объявила Тэсс, посмотрев на часы. – Мой друг Мануэль встретит нас там со своим грузовиком и постережет наши вещи, пока мы поедим и закупим продукты.
Стало немного суше, но жара не спадала, и в воздухе стоял все тот же едкий запах. Гербициды и копоть от горящих деревьев – неизбежное зловоние города, отвоевывающего себе пространство у джунглей. Они вышли из такси перед церковью. С другой стороны улицы им махал рукой человек, сидевший в ржавом грузовике без крыльев и с привязанными веревкой дверцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94