«Ну и хорошо, – подумала я, хотя приказ сыграть для них вовсе не говорил о внимании ко мне, на что я надеялась, но все же это было какое-то начало. – Может быть, к концу лета мы станем настоящей семьей», – думала я, идя в их апартаменты.
Я увидела Филипа и Клэр Сю в креслах у постели матери. Она сидела, оперевшись на две высокие пуховые подушки. Ее волосы были распущены и мягко спадали на плечи. Под халатом на ней была золотистая ночная рубашка, она еще не сняла серьги и бриллиантовое ожерелье, на лице оставался макияж. Филип держал ее руку в своей. Клэр Сю откинулась назад, сложив руки, на лице ее была самодовольная улыбка.
– О, какая ты красивая Дон! – воскликнула мать. – Одежда Клэр Сю сидит на тебе прекрасно.
– Эта юбка так давно вышла из моды, – вставила Клэр Сю.
– Если одежда хорошо сидит и выглядит прекрасно, она не может быть немодной, – вступился за меня отец. Я заметила, что Клэр Сю не понравилось, как отец смотрит на меня. – Нам повезло, что у нас такие красивые дочери, не так ли? Клэр Сю и Дон.
Я заметила, что Филип пристально смотрит на меня с улыбкой. Клэр Сю перевела взгляд с него на меня, в глазах ее промелькнула зависть.
– Я думаю, что нам не следует называть ее Дон, – напомнила Клэр Сю. – Я считала, что ее имя Евгения. Так сказала бабушка.
– Ну, когда мы одни, это не имеет значения, – возразила мама. – Не так ли, Рэндольф?
– Конечно, – отозвался он и мягко сжал мою руку, бросив на меня взгляд, заклинавший: «Пожалуйста, не огорчай ее сейчас».
– Бабушке это не понравится, – упорствовала Клэр Сю. Она уставилась на меня. – Тебя назвали в честь ее умершей сестры. Ты должна быть благодарна, что у тебя такое имя, а не какое-то дурацкое.
– Мое имя вовсе не дурацкое.
– Разве Дон это имя? – возразила Клэр Сю. В ее голосе слышалась издевка.
– Заткнись, – отрезал Филипп.
– О, пожалуйста, Клэр Сю! – воскликнула мама. – Не надо сегодня спорить. Я так устала. – Она повернулась ко мне. – Это всегда так изнуряет, когда летом начинают прибывать первые гости, а нам надо запомнить все имена и сделать так, чтобы они чувствовали себя как дома. Никому из нас нельзя быть усталым, несчастным или больным, когда бабушке Катлер необходимо наше присутствие, – добавила она с горечью. Она бросила ледяной взгляд на отца, но он потер руки и улыбнулся как-будто не слышал ее слов.
– Ну, а теперь, – произнес он, – мы наконец здесь все вместе. Мы за многое должны быть благодарны. Разве это не прекрасно? И разве есть лучший способ сделать Дон частью нашей семьи, чем попросить ее сыграть для нас?
– Пожалуйста, Дон, что-нибудь успокаивающее, – попросила мать. – Сейчас я не вынесу звуков рок-н-ролла.
Клэр Сю чувствовала себя очень неуютно и выглядела несчастной.
– Я не знаю рок-н-ролла, – сказала я. – Эту мелодию я выучила под руководством мистера Мура, моего учителя музыки. Это одна из его любимых мелодий. Я попытаюсь ее вспомнить.
Я была рада, что все они остались в спальне с мамой, а я отправлялась в гостиную. «В конце концов, – думала я, – мне не придется играть под наблюдением Клэр Сю». Но когда я села за пианино, вошел Филип и встал рядом. Он смотрел на меня так пристально, что я задрожала.
Я пробежалась пальцами по клавишам, как учил меня мистер Мур. Пианино было в прекрасном состоянии.
– Это еще та песня! – колко заметила Клэр Сю, издеваясь надо мной, Но никто не засмеялся.
– Расслабься, – сказал Филипп. – Ты в кругу своей семьи, – он прикоснулся к моему плечу и, оглянувшись на дверь, быстро поцеловал меня в шею. – Удачи, – поспешно произнес он, когда я удивленно посмотрела на него.
Потом я закрыла глаза и попыталась отстраниться от всего мира, как я всегда делала в «Эмерсон Пибоди». С первыми звуками я мягко скользнула в мое музыкальное королевство, страну, где не было лжи и болезней, мрачного неба и ужасных дней, страну, полную улыбок и любви. Ветерок там был ласковый, и листва едва шевелилась под ним. Облака были ослепительно белыми и легкими, как пуховые шелковые подушки.
Мои пальцы коснулись клавишей, казалось, они живут своей собственной жизнью. Звуки музыки наполняли меня, защищали и окружали меня, создавая ощущение безопасности… Никто не мог коснуться меня, ничьи завистливые глаза или издевательский смех. Обида, горечь, все унизительные слова были забыты в этот миг. Я даже не помнила, что Филип стоит рядом со мной.
Закончив, я ощутила полный упадок сил. Музыка все еще звучала во мне, призывая к продолжению. Пальцы покалывало, они застыли над клавишами, глаза оставались закрытыми.
Я очнулась от аплодисментов отца, который подошел к двери, и Филипа. Из спальни доносились слабые аплодисменты матери и Клэр Сю.
– Великолепно, – сказал отец. – Я поговорю с мамой. Может быть, ты будешь играть для гостей.
– О, я не смогу!
– Конечно, сможешь. Как ты думаешь, Лаура Сю? – поинтересовался он.
– Это было прекрасно, Дон! – воскликнула она. Я встала. Филип сиял от удовольствия, в глазах светилось счастье. Я вернулась в комнату матери, и она удивила меня, раскрыв объятия. Я подошла к ней и позволила обнять себя. Она нежно поцеловала меня в щеку, и когда я отодвинулась, то увидела слезы в ее глазах, но в том, как она смотрела на меня, было что-то, что вызвало во мне дрожь и испуг. Я поняла, что она видела во мне что-то еще, о чем я и не подозревала, будто видела кого-то другого.
Я вопросительно смотрела на нее. Сейчас, находясь так близко, я заметила, какими крошечными были ее ресницы, черты лица, то, что я унаследовала. Ее глаза были ослепительны. Я не могла отвести взгляд от загадочно мерцавшей нежной голубизны; красоты драгоценного камня. Я заметила вокруг глаз почти незаметные веснушки, как раз там, где они были и у меня. Ее кожа была настолько прозрачна, что я могла увидеть крошечные голубые прожилки в уголках ее глаз и на висках.
Как прелестна была ее улыбка, от ее волос исходил аромат жасмина. И какой шелковистой и мягкой была кожа на щеках. «Неудивительно, – подумала я, – что отец так ее любит». Несмотря на состояние ее нервной системы, она сохранила здоровую цветущую внешность и была так драгоценна и привлекательна, как только может быть женщина.
– Это было прекрасно, – повторила она. – Ты должна приходить почаще и играть для меня. Ты сделаешь это?
Я кивнула и посмотрела на Клэр Сю. Ее лицо покраснело и перекосилось от зависти, глаза горели, рот отвердел, губы были сжаты так крепко, что даже небольшие белые пятна появились в уголках рта. Она стиснула пальцы на коленях в маленькие пухлые кулачки и продолжала свирепо смотреть на меня.
– Я должна повидаться с бабушкой, – сказала она, вскакивая с места.
– О, уже? – печально воскликнула мама. – Ты только что вернулась из школы, и у нас даже не было времени пошептаться, как это мы обычно делаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90