— снова перебила его Валя. — Да, Симпатичный такой парень.
— Что вы еще о нем знаете?
— Да ничего… Я видела его в первый раз. Вот он, — Валя кивнула в сторону Грэга, — подтвердит.
— А кто знает?
Валя пожала плечами;
— По-моему, он приехал с Лизой. Но вроде у него лямур с Элин. А может, и с двумя сразу.
— Хорошо. Расскажите мне о ваших подругах. Которая из них блондинка?
— Лиза… Но я с ней плохо знакома. Она очень замкнута. Хотя бывает, что она очень общительная и веселая, но редко.
— Скажите, Валюша, вы не замечали за ней каких-либо странностей?
Валя неопределенно пожала плечами:
— Да я как-то к ней не приглядывалась… Что вы имеете в виду?
— Ну, например, что она боится яркого света?
— То есть? — удивилась Валя. — Нет, вроде все в порядке. Я бы заметила. У нас же, понимаете, работа такая. Все время нужно быть на свету. — Валя улыбнулась. Она уже совсем успокоилась, но было жутко неудобно сидеть на этом высоком табурете. Она хотела ответить побыстрее на все вопросы, чтобы ее отпустили.
— А зеркала? Она боится зеркал?
— Господи, да как вы не поймете! — воскликнула Валя. — Она же фотомодель! Это полдня перед зеркалом и полдня под софитами.
Эдуард Фомич замолчал. Казалось, он потерял мысль и от этого не знал, что сказать дальше. Он вышел из кабинета и поманил за собой Грэга.
— Черт дери! Ведь и в самом деле нельзя придумать более неудобного места! Она словно нарочно затесалась в такое место, где ее не придет в голову искать…
— А может, это не она? — осторожно спросил Грэг.
— Не дай бог, чтобы ты оказался прав. Я скорее поверю, что наши Франкенштейны ошибаются и она не реагирует на свет и на зеркала.
— Так, может быть, нам проверить? Взять ее да поглядеть?
— Черт, — уже спокойно сказал Эдуард Фомич. — Так невозможно работать. У нас не информация, а курам на смех. Мы не знаем ничего, хотя ходим по пятам. У меня такое ощущение, что я стою с ней спина к спине и не могу обернуться.
— Давайте дожмем ее. Возьмем адрес и пощупаем эту Лизу.
Эдуард Фомич кивнул. Они вернулись в кабинет.
— Валюша, давайте так: вы нам скажете адрес вашей Лизы… Как, кстати, ее фамилия?
— Разина. Но я не знаю ее адреса…
— Как не знаете?! — воскликнул Эдуард Фомич. — Она же ваша подруга!
— Да никакая она мне не подруга! Просто знакомая по работе. Моя подруга — Элин. А Лиза скорее ее подруга.
— Так. Хорошо. — Эдуард Фомич собрался с мыслями. — Давайте адрес Элин.
— Я не помню… — смущенно пробормотала Валя. — Я знаю только, как добраться. Это в Царицыне где-то…
— Боже, что за!.. — Эдуард Фомич хотел сказать «дура», но вовремя себя сдержал. Он почувствовал, что ведет себя до позорного непрофессионально. Это до чего же надо было дойти, чтобы он, тертый-перетертый калач, перестал следить За собой! Но это напряжение многих недель совсем подкосило его. Последние несколько дней он спал по три часа в сутки, да и то с трудом, поддерживая себя таблетками, которые глотал уже двойными дозами.
— А я могу вам телефон сказать! — оживилась Валя.
— Отлично! Давайте телефон.
Валя продиктовала телефон. Эдуард Фомич пытался придумать, что еще можно вытянуть из нее, но это, видимо, был предел.
— Ладно. Вы свободны. — Он повернулся к Николаю. — Проводите ее.
Валя, облегченно вздохнув, спрыгнула с табурета. Эдуард Фомич остался в кабинете вдвоем с Грэгом.
— Послушай… — сказал он Грэгу. — Давай я тебе куплю отличную силиконовую куклу, а? Что ты мучаешься?
— А кто вам сказал, что я мучаюсь? — улыбнулся Грэг. — Знаете, что я заметил? Чем девка глупее, тем она лучше в постели.
— Да? — удивленно сказал Эдуард Фомич. — Не замечал… Впрочем, дело молодое. Тебе виднее.
— Не прибедняйтесь, шеф!
Эдуард Фомич вдруг захохотал. Засмеялся и Грэг. Они вышли из кабинета и направились вместе дальше по кори— Л дору. Открыв дверь, они вошли в маленькую тесную комнатку, освещаемую только светом, падающим из-за большого окна в стене. Но окно это было не на улицу, а в соседнюю комнату. В ней Николай и еще двое мужчин в голубых халатах, держа яростно сопротивляющуюся и, видимо, кричащую Валю за руки и за ноги, усаживали ее в черное, похожее на зубоврачебное кресло. Закрепив ей руки, ноги и шею, люди в халатах приладили к глазам странное устройство, которое не позволяло опустить ей веки, надели на голову черный шлем, закрывающий глаза и уши, прикрепили к вискам пару контактов. Последнее, что они сделали, это вставили ей в рот загубник и привязали его за затылком, чтобы Валя не могла его выплюнуть. После этого они вышли в другую дверь.
Несколько секунд Валя пыталась вырваться, но вдруг она замерла, словно увидела в шлеме что-то. Она начала вырываться еще сильнее, потом ее словно прошиб удар тока, она выгнула грудь, замерла, снова выгнулась, на ее шее набухли вены, впившиеся в подлокотники пальцы побелели, а к лицу прилила кровь. Через минуту изо рта потекли слюни.
Грэг и Эдуард Фомич равнодушно наблюдали за этой процедурой. В комнату, бросив прямоугольник света из коридора, вошел Николай.
— Кольните ее и выбросите ближе к ночи на вокзале или в аэропорту. Только в порядок приведите.
— Хорошо, — кивнул Николай.
— А мы поедем по рыжую душу, — сказал Эдуард Фомич.
С Грэгом он вышел из комнаты, и Николай остался наблюдать один.
Элин закрыла дверь, сбросила туфли и прошла в комнату. После целого дня, проведенного под яркими лампами, мельтешения и гудения метро, прохладный полумрак квартиры был самым лучшим местом во вселенной. Она упала на неубранную с утра, остывшую постель и блаженно вздохнула. Протянув руку, Элин нащупала в изголовье пульт, но включать тупой телевизор сейчас было бы верхом глупости. Она закрыла глаза и почувствовала, как сон тут же навалился на нее слоновьей тушей. Она бы и рада была отрубиться немедленно, но очень хотелось есть, и надо было смыть толстый слой тонального крема с лица, который она не раз за день обновляла и который вплавился в ее кожу под горячими софитами.
Кряхтя, как старушка, Элин поднялась с постели и пошла в ванную. На сероватой наволочке осталось телесного цвета пятно.
Выходя из ванной, она услышала звонок телефона.
— Алло, — утомленным голосом сказала она.
— Элин Шама? — спросил ровный мужской голос. Голос Элин понравился, и усталости в ее голосе поубавилось.
— Да, — ответила она.
— Элин, слушайте меня внимательно и не перебивайте. Вы — в большой опасности. За вами охотятся люди, которые хотят получить у вас нечто, чего у вас нет и не было. Но вся беда в том, что они уверены в обратном. Они не остановятся ни перед чем. Они убьют вас, Элин. Соберите все необходимое и переночуйте на вокзале.
Элин тряхнула головой:
— Что за бред… Кто вы такой?
— Это вам знать не нужно и даже вредно. Элин, если хотите жить, делайте то, что я сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Что вы еще о нем знаете?
— Да ничего… Я видела его в первый раз. Вот он, — Валя кивнула в сторону Грэга, — подтвердит.
— А кто знает?
Валя пожала плечами;
— По-моему, он приехал с Лизой. Но вроде у него лямур с Элин. А может, и с двумя сразу.
— Хорошо. Расскажите мне о ваших подругах. Которая из них блондинка?
— Лиза… Но я с ней плохо знакома. Она очень замкнута. Хотя бывает, что она очень общительная и веселая, но редко.
— Скажите, Валюша, вы не замечали за ней каких-либо странностей?
Валя неопределенно пожала плечами:
— Да я как-то к ней не приглядывалась… Что вы имеете в виду?
— Ну, например, что она боится яркого света?
— То есть? — удивилась Валя. — Нет, вроде все в порядке. Я бы заметила. У нас же, понимаете, работа такая. Все время нужно быть на свету. — Валя улыбнулась. Она уже совсем успокоилась, но было жутко неудобно сидеть на этом высоком табурете. Она хотела ответить побыстрее на все вопросы, чтобы ее отпустили.
— А зеркала? Она боится зеркал?
— Господи, да как вы не поймете! — воскликнула Валя. — Она же фотомодель! Это полдня перед зеркалом и полдня под софитами.
Эдуард Фомич замолчал. Казалось, он потерял мысль и от этого не знал, что сказать дальше. Он вышел из кабинета и поманил за собой Грэга.
— Черт дери! Ведь и в самом деле нельзя придумать более неудобного места! Она словно нарочно затесалась в такое место, где ее не придет в голову искать…
— А может, это не она? — осторожно спросил Грэг.
— Не дай бог, чтобы ты оказался прав. Я скорее поверю, что наши Франкенштейны ошибаются и она не реагирует на свет и на зеркала.
— Так, может быть, нам проверить? Взять ее да поглядеть?
— Черт, — уже спокойно сказал Эдуард Фомич. — Так невозможно работать. У нас не информация, а курам на смех. Мы не знаем ничего, хотя ходим по пятам. У меня такое ощущение, что я стою с ней спина к спине и не могу обернуться.
— Давайте дожмем ее. Возьмем адрес и пощупаем эту Лизу.
Эдуард Фомич кивнул. Они вернулись в кабинет.
— Валюша, давайте так: вы нам скажете адрес вашей Лизы… Как, кстати, ее фамилия?
— Разина. Но я не знаю ее адреса…
— Как не знаете?! — воскликнул Эдуард Фомич. — Она же ваша подруга!
— Да никакая она мне не подруга! Просто знакомая по работе. Моя подруга — Элин. А Лиза скорее ее подруга.
— Так. Хорошо. — Эдуард Фомич собрался с мыслями. — Давайте адрес Элин.
— Я не помню… — смущенно пробормотала Валя. — Я знаю только, как добраться. Это в Царицыне где-то…
— Боже, что за!.. — Эдуард Фомич хотел сказать «дура», но вовремя себя сдержал. Он почувствовал, что ведет себя до позорного непрофессионально. Это до чего же надо было дойти, чтобы он, тертый-перетертый калач, перестал следить За собой! Но это напряжение многих недель совсем подкосило его. Последние несколько дней он спал по три часа в сутки, да и то с трудом, поддерживая себя таблетками, которые глотал уже двойными дозами.
— А я могу вам телефон сказать! — оживилась Валя.
— Отлично! Давайте телефон.
Валя продиктовала телефон. Эдуард Фомич пытался придумать, что еще можно вытянуть из нее, но это, видимо, был предел.
— Ладно. Вы свободны. — Он повернулся к Николаю. — Проводите ее.
Валя, облегченно вздохнув, спрыгнула с табурета. Эдуард Фомич остался в кабинете вдвоем с Грэгом.
— Послушай… — сказал он Грэгу. — Давай я тебе куплю отличную силиконовую куклу, а? Что ты мучаешься?
— А кто вам сказал, что я мучаюсь? — улыбнулся Грэг. — Знаете, что я заметил? Чем девка глупее, тем она лучше в постели.
— Да? — удивленно сказал Эдуард Фомич. — Не замечал… Впрочем, дело молодое. Тебе виднее.
— Не прибедняйтесь, шеф!
Эдуард Фомич вдруг захохотал. Засмеялся и Грэг. Они вышли из кабинета и направились вместе дальше по кори— Л дору. Открыв дверь, они вошли в маленькую тесную комнатку, освещаемую только светом, падающим из-за большого окна в стене. Но окно это было не на улицу, а в соседнюю комнату. В ней Николай и еще двое мужчин в голубых халатах, держа яростно сопротивляющуюся и, видимо, кричащую Валю за руки и за ноги, усаживали ее в черное, похожее на зубоврачебное кресло. Закрепив ей руки, ноги и шею, люди в халатах приладили к глазам странное устройство, которое не позволяло опустить ей веки, надели на голову черный шлем, закрывающий глаза и уши, прикрепили к вискам пару контактов. Последнее, что они сделали, это вставили ей в рот загубник и привязали его за затылком, чтобы Валя не могла его выплюнуть. После этого они вышли в другую дверь.
Несколько секунд Валя пыталась вырваться, но вдруг она замерла, словно увидела в шлеме что-то. Она начала вырываться еще сильнее, потом ее словно прошиб удар тока, она выгнула грудь, замерла, снова выгнулась, на ее шее набухли вены, впившиеся в подлокотники пальцы побелели, а к лицу прилила кровь. Через минуту изо рта потекли слюни.
Грэг и Эдуард Фомич равнодушно наблюдали за этой процедурой. В комнату, бросив прямоугольник света из коридора, вошел Николай.
— Кольните ее и выбросите ближе к ночи на вокзале или в аэропорту. Только в порядок приведите.
— Хорошо, — кивнул Николай.
— А мы поедем по рыжую душу, — сказал Эдуард Фомич.
С Грэгом он вышел из комнаты, и Николай остался наблюдать один.
Элин закрыла дверь, сбросила туфли и прошла в комнату. После целого дня, проведенного под яркими лампами, мельтешения и гудения метро, прохладный полумрак квартиры был самым лучшим местом во вселенной. Она упала на неубранную с утра, остывшую постель и блаженно вздохнула. Протянув руку, Элин нащупала в изголовье пульт, но включать тупой телевизор сейчас было бы верхом глупости. Она закрыла глаза и почувствовала, как сон тут же навалился на нее слоновьей тушей. Она бы и рада была отрубиться немедленно, но очень хотелось есть, и надо было смыть толстый слой тонального крема с лица, который она не раз за день обновляла и который вплавился в ее кожу под горячими софитами.
Кряхтя, как старушка, Элин поднялась с постели и пошла в ванную. На сероватой наволочке осталось телесного цвета пятно.
Выходя из ванной, она услышала звонок телефона.
— Алло, — утомленным голосом сказала она.
— Элин Шама? — спросил ровный мужской голос. Голос Элин понравился, и усталости в ее голосе поубавилось.
— Да, — ответила она.
— Элин, слушайте меня внимательно и не перебивайте. Вы — в большой опасности. За вами охотятся люди, которые хотят получить у вас нечто, чего у вас нет и не было. Но вся беда в том, что они уверены в обратном. Они не остановятся ни перед чем. Они убьют вас, Элин. Соберите все необходимое и переночуйте на вокзале.
Элин тряхнула головой:
— Что за бред… Кто вы такой?
— Это вам знать не нужно и даже вредно. Элин, если хотите жить, делайте то, что я сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72