«Просто» значило, что в оранжерее росли вместе небольшие пальмы, кусты можжевельника и странные, очень пушистые карликовые деревца, изогнутые самыми немыслимыми зигзагами. Последнее было плодом увлечения местного садовника, большого поклонника японской культуры. Поэтому, кроме всего прочего, в саду еще было много камней, больших и маленьких, но разложенных вопределенной, известной только садовнику системе. В центре оранжереи плескался небольшой водопадик, превращаясь в прозрачное чистейшее озерцо, в котором плавали довольно крупные золотые рыбки. Эти рыбки были весьма и весьма психически закаленными и почти не боялись человека. С руки они пока не ели, но моделей, частенько забиравшихся в холодную воду (не по собственному желанию), уже давно не боялись.
Когда Лиза вошла в оранжерею, между деревьев уже бродила высокая очень стройная обнаженная блондинка. Она делала это специально, а не потому, что ей этого очень хотелось. Кожа должна была привыкнуть к окружающей температуре и влажности, иначе она покрывалась маленькими пупырышками и проступающими сосудиками, незаметными в жизни, но очень хорошо видными на снимках. Лиза никогда так не делала, но все же скинула халатик и положила его на маленький складной стульчик.
Вслед за Лизой появилась давешняя рыжая красавица.
— Педро еще не появился?
Лиза отрицательно покачала головой.
— Вечно он, — пробурчала рыжая, — гонит как в марафоне, а потом жди его!..
Она разделась, положила халатик на траву и присела на него. Ее белая кожа очень красиво смотрелась на зеленом фоне.
— Свеженькие! — послышался возглас фотографа. — Очень свеженькие! Очень нетипичные!
В оранжерею неторопливо и уверенно вошел мужчина в тройке, лет сорока. Во всем его облике — и в гладко выбритом мужественном лице, и в идеальной серебристой укладке, и в подтянутой, не по возрасту спортивной фигуре — чувствовались большие деньги. Он производил впечатление голливудского актера старой, дошварценегеровской закалки. Фотограф, будто стремясь погасить кипящую энергию и войти в его спокойный ритм, наворачивал вокруг мужчины кругами.
«Актер» остановился, огляделся вокруг и что-то тихо спросил у фотографа. Тот вздрогнул, отыскал растерянным взгля-дом девушек и указал на складной стульчик рядом с Лизой. «Актер» перевел взгляд на Лизу, внимательно посмотрел на нее, неотразимо улыбнулся, и Лиза услышала:
— Благодарю, я лучше постою.
— Как угодно! — Фотограф захлопал в ладоши. — Так, девочки, попки кверху и на старт! Шама — к забору!
Рыжая вздохнула, поднялась с халатика и, не обращая внимания на взгляд мужчины, направилась к небольшой живой изгороди у одной из пальм. Вспыхнули заранее расставленные софиты, увеличивая освещение.
— Так! Ручки вверх, ножки вместе! — Фотограф подскочил к девушке и принялся руками ставить ее ноги, изгибать фигуру, поправлять волосы. — Так! Замерла! — Очередь щелчков. — Теперь повернулась на меня, щечку к локотку прижала!.. Так, замерла! — Очередь.
Стройная блондинка зевнула. Лиза положила подбородок на колени и закрыла глаза.
— Достаточно, — вдруг услышала она голос «актера». — Теперь — эту.
— Разина, подъем!
Лиза поднялась. Она все прочла еще в том его взгляде и еще тогда поняла, что ее уже отобрали.
— Поснимайте у воды.
— Отлично! Разина, к воде! На камушек присела! Там коврик должен быть!
Лиза отыскала маленький коврик, под цвет камней, положила его на чисто вымытый валун и присела.
— Так! Одну ножку вытянула, другую коленочку к себе, ручкой обняла!.. Так! Замерла! Отлично!
Судя по энтузиазму в голосе фотографа, он тоже понял, что отобрали именно Лизу.
— Теперь легла!
Лиза опустилась на камни.
— Поза расслабленная, щиколотки вместе, левую коленочку приподнять! Так! Ручки лежат свободно! Головку от камеры! Замерла!
Казалось бы, какая может быть расслабленная поза у нежной девушки, которая лежит на холодных камнях. Но Лиза лежала именно расслабленно, и руки были вытянуты вдоль тела именно свободно — никакого напряжения.
— Так! Перевернулась на бочок!
Все возрастающий энтузиазм фотографа прервал голос «актера».
— Остальные свободны.
Рыжая в сердцах сплюнула. Фотограф хлопнул в ладоши:
— Васильева, Шама — свободны! Васильева — подготовиться к городской, Шама на сегодня свободна!
Девушки вышли. Мужчина подошел к лежащей на камнях Лизе и присел на колено.
— Вам не холодно? — спросил он с интонацией героя-любовника.
— Да уж не жарко. — Лиза улыбнулась.
— В таком случае, надеюсь, бокал хорошего вина за ужином в ресторане вас согреет. Я подъеду к шести.
Не дождавшись согласия или отказа, он поднялся и направился к выходу, на ходу бросив фотографу:
— Продолжайте, пожалуйста.
Тот проводил его до выхода, быстро вернулся и завелся уже с меньшими оборотами:
— Так, теперь в водичку — раз!
Лиза сползла с камня в холодную воду озерца. Вокруг ее ног засуетились золотые рыбки, и она чувствовала их нежные чешуйки на своей коже.
В шесть часов было еще совсем светло. Лиза сидела в пустой гримерке, в дальнем углу. На ней было длинное кремовое платье с облегающим шею воротником и скромным вырезом. Это платье она одолжила у костюмерши — та иногда позволяла девушкам пользоваться казенными туалетами. Когда часы показали пять минут седьмого, Лиза встала, прижала к лицу по бокам ладони, на манер оконных створок, и, глядя прямо перед собой, быстро прошла через гримерку.
Внизу ее уже ждали. Он с некоторым, впрочем хорошо скрываемым, раздражением поглядывал на часы. Лиза, придерживая сумочку, стала спускаться по широкой лестнице. Он вздрогнул, поднял голову и не отрывал от нее взгляда все воемя пока Лиза неторопливо спускалась. У последней ступеньки он подал ей руку.
— Вы — сама грация! — проговорил он. Лиза улыбнулась в ответ:
— Я надеюсь, вы представитесь.
— Да, конечно. — Он немного смутился. — Владлен Синг. Для вас — просто Влад. Без вариантов.
— Как вам будет угодно. Влад.
Они вышли на улицу. У подъезда их ждал шестисотый «мерседес» кофейного цвета. Очень странный для дорогой машины цвет. Влад усадил Лизу и занял место за рулем.
— Куда мы направляемся? — спросила Лиза.
— В ресторан.
— В какой? — терпеливо уточнила она, заранее зная его ответ.
— А тебе не все равно? В хороший. В очень хороший и очень дорогой ресторан,
Ресторан в самом деле выглядел как очень дорогой. На то, насколько хорош он был, у Лизы имелось свое собственное мнение, но Владу она не стала его высказывать. Ее мнение его не интересовало. Похоже, ему просто доставляло удовольствие пускать ей пыль в глаза.
Степенный метрдотель во фраке учтиво, но без холуйства приветствовал их при входе в зал и проводил в отдельную кабинку. Освещение в зале было неярким, но его дополняли изящные светильники на столиках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Когда Лиза вошла в оранжерею, между деревьев уже бродила высокая очень стройная обнаженная блондинка. Она делала это специально, а не потому, что ей этого очень хотелось. Кожа должна была привыкнуть к окружающей температуре и влажности, иначе она покрывалась маленькими пупырышками и проступающими сосудиками, незаметными в жизни, но очень хорошо видными на снимках. Лиза никогда так не делала, но все же скинула халатик и положила его на маленький складной стульчик.
Вслед за Лизой появилась давешняя рыжая красавица.
— Педро еще не появился?
Лиза отрицательно покачала головой.
— Вечно он, — пробурчала рыжая, — гонит как в марафоне, а потом жди его!..
Она разделась, положила халатик на траву и присела на него. Ее белая кожа очень красиво смотрелась на зеленом фоне.
— Свеженькие! — послышался возглас фотографа. — Очень свеженькие! Очень нетипичные!
В оранжерею неторопливо и уверенно вошел мужчина в тройке, лет сорока. Во всем его облике — и в гладко выбритом мужественном лице, и в идеальной серебристой укладке, и в подтянутой, не по возрасту спортивной фигуре — чувствовались большие деньги. Он производил впечатление голливудского актера старой, дошварценегеровской закалки. Фотограф, будто стремясь погасить кипящую энергию и войти в его спокойный ритм, наворачивал вокруг мужчины кругами.
«Актер» остановился, огляделся вокруг и что-то тихо спросил у фотографа. Тот вздрогнул, отыскал растерянным взгля-дом девушек и указал на складной стульчик рядом с Лизой. «Актер» перевел взгляд на Лизу, внимательно посмотрел на нее, неотразимо улыбнулся, и Лиза услышала:
— Благодарю, я лучше постою.
— Как угодно! — Фотограф захлопал в ладоши. — Так, девочки, попки кверху и на старт! Шама — к забору!
Рыжая вздохнула, поднялась с халатика и, не обращая внимания на взгляд мужчины, направилась к небольшой живой изгороди у одной из пальм. Вспыхнули заранее расставленные софиты, увеличивая освещение.
— Так! Ручки вверх, ножки вместе! — Фотограф подскочил к девушке и принялся руками ставить ее ноги, изгибать фигуру, поправлять волосы. — Так! Замерла! — Очередь щелчков. — Теперь повернулась на меня, щечку к локотку прижала!.. Так, замерла! — Очередь.
Стройная блондинка зевнула. Лиза положила подбородок на колени и закрыла глаза.
— Достаточно, — вдруг услышала она голос «актера». — Теперь — эту.
— Разина, подъем!
Лиза поднялась. Она все прочла еще в том его взгляде и еще тогда поняла, что ее уже отобрали.
— Поснимайте у воды.
— Отлично! Разина, к воде! На камушек присела! Там коврик должен быть!
Лиза отыскала маленький коврик, под цвет камней, положила его на чисто вымытый валун и присела.
— Так! Одну ножку вытянула, другую коленочку к себе, ручкой обняла!.. Так! Замерла! Отлично!
Судя по энтузиазму в голосе фотографа, он тоже понял, что отобрали именно Лизу.
— Теперь легла!
Лиза опустилась на камни.
— Поза расслабленная, щиколотки вместе, левую коленочку приподнять! Так! Ручки лежат свободно! Головку от камеры! Замерла!
Казалось бы, какая может быть расслабленная поза у нежной девушки, которая лежит на холодных камнях. Но Лиза лежала именно расслабленно, и руки были вытянуты вдоль тела именно свободно — никакого напряжения.
— Так! Перевернулась на бочок!
Все возрастающий энтузиазм фотографа прервал голос «актера».
— Остальные свободны.
Рыжая в сердцах сплюнула. Фотограф хлопнул в ладоши:
— Васильева, Шама — свободны! Васильева — подготовиться к городской, Шама на сегодня свободна!
Девушки вышли. Мужчина подошел к лежащей на камнях Лизе и присел на колено.
— Вам не холодно? — спросил он с интонацией героя-любовника.
— Да уж не жарко. — Лиза улыбнулась.
— В таком случае, надеюсь, бокал хорошего вина за ужином в ресторане вас согреет. Я подъеду к шести.
Не дождавшись согласия или отказа, он поднялся и направился к выходу, на ходу бросив фотографу:
— Продолжайте, пожалуйста.
Тот проводил его до выхода, быстро вернулся и завелся уже с меньшими оборотами:
— Так, теперь в водичку — раз!
Лиза сползла с камня в холодную воду озерца. Вокруг ее ног засуетились золотые рыбки, и она чувствовала их нежные чешуйки на своей коже.
В шесть часов было еще совсем светло. Лиза сидела в пустой гримерке, в дальнем углу. На ней было длинное кремовое платье с облегающим шею воротником и скромным вырезом. Это платье она одолжила у костюмерши — та иногда позволяла девушкам пользоваться казенными туалетами. Когда часы показали пять минут седьмого, Лиза встала, прижала к лицу по бокам ладони, на манер оконных створок, и, глядя прямо перед собой, быстро прошла через гримерку.
Внизу ее уже ждали. Он с некоторым, впрочем хорошо скрываемым, раздражением поглядывал на часы. Лиза, придерживая сумочку, стала спускаться по широкой лестнице. Он вздрогнул, поднял голову и не отрывал от нее взгляда все воемя пока Лиза неторопливо спускалась. У последней ступеньки он подал ей руку.
— Вы — сама грация! — проговорил он. Лиза улыбнулась в ответ:
— Я надеюсь, вы представитесь.
— Да, конечно. — Он немного смутился. — Владлен Синг. Для вас — просто Влад. Без вариантов.
— Как вам будет угодно. Влад.
Они вышли на улицу. У подъезда их ждал шестисотый «мерседес» кофейного цвета. Очень странный для дорогой машины цвет. Влад усадил Лизу и занял место за рулем.
— Куда мы направляемся? — спросила Лиза.
— В ресторан.
— В какой? — терпеливо уточнила она, заранее зная его ответ.
— А тебе не все равно? В хороший. В очень хороший и очень дорогой ресторан,
Ресторан в самом деле выглядел как очень дорогой. На то, насколько хорош он был, у Лизы имелось свое собственное мнение, но Владу она не стала его высказывать. Ее мнение его не интересовало. Похоже, ему просто доставляло удовольствие пускать ей пыль в глаза.
Степенный метрдотель во фраке учтиво, но без холуйства приветствовал их при входе в зал и проводил в отдельную кабинку. Освещение в зале было неярким, но его дополняли изящные светильники на столиках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72