ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

 


Гхажш сидел, открыв рот, и только глазами хлопал.
— А ты не врёшь? А? — спросил он, когда я остановился перевести дух. — Так же не бывает. Ну, чтобы у вас, у обоих… Кто поверит-то?
— Ах так, — возмутился я, — ты тут говорил о Шелоб и о крепости на перевале Мрачных гор. Если хочешь знать… — И я рассказал ему о дедушке Сэме. Всё От начала и до конца. Это его окончательно добило. А меня, наоборот. Я рисовал ему на земле ветви родства Туков, Брендибэков и Садовников. Объяснял, кто такие таны Шира. Рассказывал о выдумавшем гольф Бандобрасе Туке — здесь Гхажш потемнел слегка лицом, но я не понял, почему — и много чего ещё. Не знаю, насколько бы меня хватило, но он меня прервал.
— Постой, — сказал он, — я уже понял, что из всех парней, которых я мог выбрать в вашем захолустье, ты самый подходящий. Что лучше я бы ни нашёл, сколько не ищи. Что этот парень, Теоден, тебе в подковки на сапоги не годится. Давай потолкуем вот о чём. Я — урр-а-гхай. Шагхрат Шагхбуурза. Моё имя — Гхажш. И я тебе говорю, нам нужен взломщик. Ты возьмёшься за это дело? По доброй воле. Таскать тебя на цепи мне и раньше противно было, да дело дороже. А теперь, когда ты меня из могилы вытащил… Я тебя неволить не буду. Хочешь домой, иди домой. Проводить до порога не смогу, но до Южного тракта доведу. Там дорога прямая, не заблудишься. Мы кого-нибудь другого себе найдём. Мы народ терпеливый.
— Условия? — спросил я.
Гхажш сначала открыл рот. Потом закрыл рот. Потом снова его открыл. И впал в состояние, вроде того, что незадолго перед тем был я. Похоже, мысль об условиях нашей сделки ему в голову не приходила. А, по-моему, это естественное дело. Если Вы нанимаете хоббита для опасной и важной работы, то первое, о чём надо говорить, так это об условиях. А уж, что работа будет важной и опасной, я нисколько не сомневался. Недаром же ради моей персоны погибли семьдесят воинов. Правда, мне почему-то казалось, что это всё же будет менее опасно, чем женитьба на Настурции Шерстолап. Зато, наверняка, более увлекательно.
Не каждый хоббит мечтает о Приключении. Прямо сказать, среди хоббитов такого мечтателя найти трудно. Ещё вернее, что невозможно. Мы любим наш маленький уютный Хоббитон и не стремимся его покидать. И я самый обыкновенный хоббит. Если б кто-нибудь в Хоббитоне подошёл ко мне с предложением стать взломщиком, я бы только рассмеялся. Не важно кто бы это был. Хоббит или Верзила. Я так понимаю, когда Гхажш разговаривал с Тедди, он прикидывался Верзилой. Не в орочьем же обличье он пиво в Брыле пил? Даже Гэндальфу было бы нелегко уговорить меня на такое дело.
Но раз уж я оказался в несусветной дали от родного дома. Если уж меня занесло на другую сторону Хмурых гор. Взять, и просто вернуться? Не то что бы мне казалось, будто у меня было недостаточно испытаний за дни плена. И за последующие тоже. Но ведь то был плен. И отчаяние одиночества. А плен, как ни крути, может считаться Приключением, только когда закончится. Его приятно вспоминать, а не испытывать. Именно потому и приятно, что это всего лишь мысль о прошедшем. Мой плен, по счастью, закончился, и я теперь был волен сам выбирать себе дорогу. Раз уж дорога завела так далеко, то почему бы и не пройти по ней ещё немного? Чем Туки хуже Бэггинсов? Можете считать мой выбор всплеском туковской крови.
То, что я договариваюсь с орком, меня не волновало. Дело не в различии орков и урр-уу-гхай. Это теперь я знаю, что для урр-уу-гхай долг выше собственной жизни, а орки ценят лишь сиюминутные устремления своей своенравной похоти. И то, что при этом они могут быть рождены одной матерью, как Гхажш с Гхажшуром, ничего не меняет. Тогда я этого не знал. И слова Гхажша о том, что он не орк, а урр-а-гхай, были для меня пустым звуком. Но я видел перед собой самого Гхажша. И, хотите верьте, хотите нет, он мне нравился. Он начал мне чем-то нравиться ещё на берегу маленького лесного озерца, в невообразимо далёкий первый день моего пленения.
К тому же мне просто стало трудно с ним расстаться. Мы легко забываем благодеяния сделанные нам, но долго помним благодеяния сделанные нами. Они дают нам самоуважение. И мне трудно было расставаться с тем, кому я, пусть и невольно, даже не рассчитывая на это, спас жизнь.
Но пуститься в дальнейший путь, не выторговав себе ничего, было бы не по-хоббитски. И не по-туковски тоже. Если уж на мою долю выпало Приключение, что выпадает кому-то из Туков один раз в два поколения, то почему бы не получить от него выгоду? В конце концов, все известные мне хоббиты, испытавшие Приключение, немало из него извлекли. Кроме мастера Фродо Бэггинса, пожалуй, но он-то всегда был странный. Так, по крайней мере, говорят. Наверное, слишком много общался с волшебниками и эльфами. Известно ведь, с кем поведёшься, от того и наберёшься. А волшебники, они такие… Что им наши мелкие заботы?
Договор писали целый день. Сначала Гхажш совсем не хотел его писать, но я настоял. Каждую запись обсуждали долго и подробно, и Гхажш, хлопая себя по бёдрам, то и дело восклицал: «Зачем это, нет, объясни, зачем это писать? Так что ли непонятно?» И мне приходилось объяснять.
Ума не приложу, как урр-уу-гхай обходятся без письменных соглашений.
Нет, они довольно часто записывают то, о чём договорились. Но это почти ничего не значит. То есть не обязывает. Такая запись у урр-уу-гхай не договор, а скорее запись-напоминание, памятка. Чтобы не забыть, о чём точно договаривались. Потому что сама запись для них — лишь повод для дальнейших переговоров, объяснений и договоров. Никакое соглашение никогда не бывает окончательным. Это одна из странных для меня особенностей жизни урр-уу-гхай. Среди них, если хочешь чего-то добиться, приходится непрерывно учитывать десятки разных мнений. Даже тех, кто тебя, казалось бы, никаким боком не касается. У настоящего урр-а-гхай, родившегося и выросшего в буурзе, я имею ввиду, это умение проявляется само собой. Словно впитывается в кровь с молоком матери. Они даже не задумываются над этим.
У этого правила есть только одно исключение. Начальники воинских отрядов, атагханов то есть, редко тратят время на объяснения. На войне оно не всегда бывает. Воины это знают и доверяют тому, кто отдаёт приказы. Тем более что они сами его выбирают. Но вот когда ат-а-гхан только собирается, тогда уж будущий начальник вдоволь наобъясняется: зачем, почему и для чего ему нужна дружина.
Степень доверчивости урр-уу-гхай к «своим» меня до сих пор потрясает. Равно, как и степень недоверчивости к «чужим». Иногда мне кажется, что они совсем не понимают, как можно иметь дело с тем, кому не доверяешь. Изречение «доверяй, но проверяй» для них всего лишь пустые слова. Тем, кого они считают «своими», урр-уу-гхай доверяют безоглядно. Самое забавное, что стать для них «своим» не так уж и сложно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108