Он никогда не хотел ни от кого зависеть и рассчитывал только на себя. Правда, на всякий случай он для себя отметил, что звука отъезжающей машины он не слышит. Наверное – ждет все-таки вдохновленный долларами водитель.
Еще не спросив про Илью, Иван понял, что угадал с «Берлином». Портье просто застыл на месте, увидя Ивана. Его рука остановилась на полпути к карману, в котором, очевидно, лежал пистолет. Это продлило ему жизнь. Ровно на пять секунд, которые Иван внимательно смотрел ему в глаза. И успел прочитать в них все, что ему нужно было. Страх перед неизбежной уже смертью. Удивление наглостью Ивана, заявившегося туда, куда он не мог просто приходить, не должен был. И даже уважение прочитал Иван в этих глазах – уважение к профессионалу.
Иван молча ударил его пальцами в горло. Портье осел на пол, Иван подхватил его и отволок в какую-то каморку, обнаруженную им поблизости. Пощупал пульс и ничего не нащупал. Так и должно было быть, удар в нервный узел на шее у Ивана хорошо отработан. Пошарив у него по карманам, Иван с удовлетворением обнаружил пистолет с последней цифрой на нем – «31». Вспомнив о водителе такси, прихватил на всякий случай и пачку денег, также найденную им в кармане убитого.
Свою норму на среду Иван выполнил. Осталось позаботиться о четверге, назначить свидание.
Он подобрал какую-то бумажку, Иван вытащил из нагрудного кармана портье авторучку, пару секунд что-то соображал, затем написал: «Четверг. Казанский вокзал.»
Записку он сунул портье в рот, так, чтобы клочок ее выглядывал наружу, это сразу бросалось в глаза, при первом взгляде на убитого.
Иван взглянул на часы. Прошло минуты четыре, как он здесь появился. Можно еще успеть на такси, подумал он. Водитель ждал на том же самом месте.
– К трем вокзалам, – сказал он шоферу, сев с ним рядом. – И чем быстрее ты свалишь отсюда, тем будет лучше для нас обоих.
– Понял, – ответил сообразительный шофер, выруливая с Лубянской площади на улицу Кирова.

Глава VI.

Никитин воспаленными глазами глядел на распинавшегося перед ним Серегу Коробова.
«Хоть и тупой, – думал генерал Никитин, – а умеет иногда. Умеет. Люблю я таких – тупых и преданных.»
Слушать то, что докладывал Коробов, было одно удовольствие. То, что он говорил, означало удачу, какая бывает раз в десять лет. Или в пять. Или, наоборот, в пятнадцать?
Никитин запутался в своих сравнениях и понял, что голова соображает плохо, не выспался. С этими ночными совещаниями... А что делать, если сводки поступают после 24-00? Хочешь, не хочешь, а до утра сидишь с Герасимовым, голову ломаешь, нет ли какой-нибудь зацепки.
Но сегодня можно будет выспаться. Спасибо Коробову. Откопал такой факт, что и голову ломать не надо, и так все ясно.
– Ну вот, Никитин, а ты на него ругался. По лбу ему стучал, – подал голос Герасимов, когда Коробов закончил свой доклад. – А ведь он нас всех выручил. Молодец!
Герасимов хлопнул руководителя «Белой стрелы» по плечу. Коробов сидел довольный, на лице играла улыбка бессмысленного удовлетворения.
– Даже ему ясно, что все сообщенные им сведения выстраиваются в одну фактологическую цепочку. Старшину нашли на Москве-Товарной. На Нижегородской, совсем недалеко оттуда, через несколько часов убит старший матрос торгового флота Самсонов, находившийся в Москве в отпуске. С ним вместе неизвестным лицом застрелена его любовница, сидевшая в машине. Наше внимание это убийство привлекло по двум причинам. Близостью к Товарке, а стало быть, к трупу Старшины – раз. Абсолютным отсутствием мотива – два. Самсонов в Москве, как установлено, больше никого не знал, появился в столице только вчера, причин для его устранения какими-либо его недоброжелателями не просматривается никаких. Ограблен он не был, хотя имел при себе крупную сумму денег.
– Очевидцы... – не вытерпел Коробов. – Очевидцы...
– Коробов, – с иронией посмотрел на него Герасимов, – ты уже отблистал, дай и мне немного. Хотя, где уж мне до тебя сегодня...
– Ох, мудозвоны... – простонал Никитин. – Геннадий, давай ближе к делу.
– И так уже вплотную, товарищ ты наш генерал. То, что совершены эти два убийства – Старшины и Самсонова с любовницей – одним человеком, не вызывает сомнений. Это подтверждается косвенно показаниями очевидцев, которые описывают внешность стрелявшего в Самсонова очень близко к тому, что мы получили от свидетеля происшествия у въезда в Измайловский парк с шоссе Энтузиастов. Но только что я получил и прямое подтверждение...
Герасимов сделал эффектную, как ему показалось, паузу.
– Эксперты подтвердили, что выстрелы в Старшину и Самсонова сделаны из одного пистолета.
Никитин, однако, никак не отреагировал, все это и так ясно было. Эти доказательства скорее для суда, чем для оперативной работы. В оперативке иной раз достаточно только интуиции, без всяких доказательств.
Герасимов прищурился и продолжил. У него, видно, были еще кой-какие козыри, с помощью которых он тоже хотел устроить себе небольшой бенефис.
– Далее. Как нам уже доложил наш доблестный командир со своими индейскими стрелами, сегодня днем был убит портье ресторана «Берлин», некто Прошкин. На теле не обнаружено никаких повреждений, которые могли бы стать причиной смерти. Однако это было именно убийство. Свидетельницей его оказалась уборщица, спрятавшаяся за барьерчиком гардероба. Как только убийца скрылся, уборщица вызвала милицию. Во рту портье обнаружена записка, состоящая из трех слов: «Четверг. Казанский вокзал.» Ни автор записки, ни ее адресат не установлены. Возможно, что автором записки был убийца. Возможно, но не достоверно. Уборщица хорошо рассмотрела убийцу и показала, как именно был убит портье. По ее словам выходит, что убийцей был применен один из специфических приемов, известный нашим спецназовцам под названием «Поцелуй Матильды». Описание внешности убийцы, сделанное уборщицей, полностью соответствует фигуранту из Измайловского парка и с Нижегородской улицы.
– Робота сделал? – спросил Никитин.
Герасимов молча показал ему фотопортрет, составленный по обобщенным показаниям очевидцев трех эпизодов дела.
Никитин с минуту вглядывался в довольно схематичное изображение человека на рисунке.
– Где я видел эту рожу?
– Во сне она тебе снилась, Никитин, – ответил Герасимов и развернул перед ним какую-то папочку.
– Бля-я... – задохнулся Никитин. – Марьин. «Отмороженный». Блядь буду, если не он.
– Не будешь, – хмыкнул Герасимов. – Он это, он. А это его фотография из дела. Правда он здесь значительно моложе. Фотография – времен спецлагеря. Но узнать можно.
– Ну, мужики, – Никитин аж поднялся со стула, не зная как выразить им свою благодарность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50