– При моем отсутствии, – добавил генерал, вспомнив о вызове к Президенту, во время которого Коробов пытался взять двойника Крестного, – докладывать начальнику оперативного отдела Коробову...
Никитин секунду помолчал и договорил последнюю фразу до конца:
– ...и начальнику аналитического отдела Герасимову. Обоим!
«Что, сволочь, съел? – злорадно подумал Герасимов, взглянув вновь на Коробова, который сидел теперь с вытянувшимся удивленно лицом. – Тупица!»
– На этом все! Все свободны, кроме Коробова и Герасимова.
Подождав, когда начальники служб покинут его кабинет, Никитин продолжил разговор только с двумя своими заместителями.
– Вы конечно, обратили внимание, что я отдал приказ ставить вас обоих в известность об обнаружении Марьева при моем отсутствии. Не буду говорить о том, что ни на одного из вас не могу положиться полностью, это, надеюсь, вы и сами понимаете. Поэтому ген хочу, чтобы решение принимал кто-то один из вас. Приказываю: при возникновении такой ситуации собираться вдвоем и принимать решение вместе, коллегиально. Мое мнение – будет третьим. она всегда останется неизменным, поэтому мое личное присутствие не имеет особого значения. Я за то, чтобы в любой ситуации, повторяю – в любой!– брать Ивана живым. Даже если придется положить половину ребят из твоего отряда...
Никитин кивнул в сторону Коробова.
Тот нервно потер щеку, покрутил головой, но сдержался, промолчал.
– Сначала с тобой... – продолжал Никитин обращаться к Коробову. – От тебя требуется пока одно – чтобы десять твоих бойцов из «Белой стрелы» постоянно были готовы выехать на захват Ивана через пять секунд после поступления сообщения о том, что он обнаружен. Через пять секунд! Пусть в машине уже сидят целыми днями, пусть мотор не выключают, короче делай что хочешь, но чтобы через пятнадцать... Нет! Чтобы через десять минут они могли в полной боевой готовности появиться в любой точке Москвы. Вертолеты, на хрен, задействуй! С ПВО я договорюсь... Кто такой Иван и что он из себя представляет, ты знаешь, объяснять не надо. Сам объяснишь своим ребятам, что идут, скорее всего на смерть. Я тоже хорошо знаю, кто он такой и что умеет. Предупреди ребят, что на этом захвате процент потерь с нашей стороны может достигнуть восьмидесяти! Я говорю совершенно серьезно, отдавая отчет своим словам... Вспомни Паню и Полянского, Олейникова, наконец... Всем управлением облажались перед одним всего человеком! Я чуть со стыда не сгорел!
«Перед кем от стыда-то? – подумал Герасимов. – Перед Иваном, что ли? Ну дает, Никитин! Совсем у него крыша поехала! Нет! Пора! Давно пора...»
– Все! – перебил его мысли Никитин, продолжая обращаться к Коробову. – Операция может начаться каждую минуту. Чтобы отряд был готов к действиям в том режиме, который я назвал, через... Через полчаса! Выполняй!
Щелкнув каблуками, Коробов вышел, а Никитин повернулся, наконец, к Герасимову.
– Ну, что, Гена? – сказал он. – Вот мы, наконец, и одни остались!
Герасимов недоумевал, – что такое творится с генералом и постоянно ждал подвоха, но внешне держался очень даже невозмутимо. Никитин посмотрел на него долгим взглядом и сказал:
– А мне стыдно было именно за тебя, Гена... И ты правильно подумал – перед Иваном было стыдно, перед нашим врагом!
«Чтение мыслей? – испуганно подумал Герасимов, но успокоил себя – Нет, просто догадался, я же наводил справки в технической лаборатории, они над такой темой даже не работают, считают бесперспективной...»
– Самому стыдно! – пробормотал Герасимов изображая смущение, хотя на самом деле его состояние правильнее было бы назвать смятением.
– Ладно! Дело прошлое! – сказал Никитин. – Но ты слышал сегодняшний разговор на совещании. Ивана надо брать, иначе нас разгонят отсюда к той самой матери! Он же скоро пол-Москвы разрушит... Должен признаться тебе честно! Как его брать, я так и не придумал. Голову сломал за последние дни! Но ничего не получается. есть у меня только стойкое убеждение, что он мне позвонит, причем уже в ближайшие дни, или даже часы... Мне кажется, я понимаю этого человека, но как воспользоваться этим пониманием – не знаю... Потому тебя и оставил сейчас. Думай, Гена! Думай! Надеюсь на тебя, на твою светлую голову. Не может быть, чтобы ты этого чеченского убийцу не переиграл...
Герасимов даже задохнулся от радости. Вот так-то! Генерал сам расписался в своей беспомощности! Что он может без него, без Генки Герасимова? Ни-че-го! Да, лажанулся он немного в театре, но – с кем не бывает? Дошло-таки до генерала, что по одной неудачной операции нельзя оценивать человека, нудно учитывать весь контекст его работы, его способности, наконец! Прибежал-таки к нему генерал, как нос не воротил, а прибежал! Вот теперь и посмотрим, кто в управлении главный? Кто приказы отдает или тот, кто планы разрабатывает.
– План по захвату Марьева у меня уже готов, товарищ генерал, сказал Герасимов. – Но построен он, к сожалению на том самом предполагаемом событии, о котором вы говорили и на наступление которого мы своими силами никак повлиять не можем...
– О чем ты? – спросил Никитин.
– О том, что Иван должен вами позвонить, – ответил Герасимов. – Я тоже именно так считаю...
Генерал посмотрел на Герасимова с интересом.
– Ты прости, что я порезвился на совещании на твой счет, – сказал он совершенно неожиданно для Герасимова. – но, во-первых, ты это заслужил, если честно... А во-вторых, надо же было мне сформулировать свое отношение к произошедшему. В театре виновного нужно было указать, не на себя же мне было брать разработку этой операции?.. Так что, не обижайся уж...
Герасимов ушам своим не верил. Генерал Никитин извиняется перед ним, Генкой! И, главное, за что? За то, что не скрыл его, Генкины, промахи от других сотрудников управления, не взял на себя его грехи...
«У меня скоро у самого крыша поедет! – подумал Герасимов. – Нет! Точно спятил Никитин. Это без всякого психоаналитика видно...»
И в голове у него опять промелькнуло короткое словечко: «Пора!», от которого на Генку пахнуло холодом безумного риска и жаром волнения победителя...
– Мы должны обмануть Ивана! – сказал Герасимов, так и не поняв, что произошло с генералом. – Он слишком высокомерен, чтобы обманывать нас. Конечно, в том случае, если даст нам слово, то есть сам установит правила игры. На этом его можно поймать...
– Конкретно? – спросил заинтересовавшийся генерал – в том, что предлагал Герасимов, был смысл.
– Во время вашего разговора он скорее всего должен предложить встречу, на которой хочет провести последнюю разборку. Вы, надеюсь, хорошо помните, что он поклялся вас убить?
– И я его – тоже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48