Да ты, собственно, сам сообразишь тут же, о чем идет речь, как только увидишь своими глазами... Какой этаж тебя устроит? Выбирай.
– Хорошо, – сказал Иван, секунду подумав. – Люблю последнее время смотреть на Москву свысока! Давай – на крыше. Только сразу предупреждаю – никаких сюрпризов. Приходишь один, без конвоя. Я проверю не поленюсь. Обманешь – твоим же ребятам хуже будет... И на хвост мне никого не надо сажать, только беготня лишняя, и свое время не трать, и мое уважай.
– Ладно, Ваня! Ладно! – заторопился Никитин. – Конечно, без конвоя, о чем разговор! но у меня есть встречное предложение. Встречаемся один на один и – без оружия... С голыми, так сказать, руками. Согласен?
«Без оружия? – подумал Иван. – Он что, спятил? Со мной идет на встречу – без оружия? Чудеса! Это что-то вроде самоубийства?»
– Идет! – ответил Иван. – на хрен оно мне сдалось против тебя, Никитин. Ты же знаешь, я тебя и голыми руками на части разорву...
– Знаю, Ваня, знаю. Не пугай меня. Я пуганый с детства...
– Ладно, как хочешь, – сказал Иван, взглянув на часы, три минуты разговора заканчивались, а звонить еще раз с другого телефона они не хотел. – Встречаемся через три часа на крыше твоей десятиэтажки. Все!
И повесив трубку, не спеша огляделся по сторонам. Все было спокойно. Иван облегченно вздохнул и поспешил к выходу из вокзала. Нужно было еще подготовиться к встрече с генералом.
Герасимов слышал весь разговор генерала Никитина с Иваном по параллельному телефону, сидя рядом с генералом в его кабинете.
Едва Иван положил трубку, Герасимов бросил взгляд на Никитина и, уловив движение его бровей, сорвался с места. Он торопился лично отправиться на Туполевскую набережную, чтобы самому положить оружие в тайник на крыше, который был уже готов.
На всякий случай, его ребята устроили тайники на каждом этаже, чтобы Иван мог свободно выбирать и ничего не заподозрил. А то ведь, генерал мог неожиданно передумать и отправить вкладывать оружие в тайник того же Коробова, а Генке приказать бы остаться, чтобы обсудить еще раз детали операции. тогда весь хитрый план Герасимова летел к чертовой матери.
Но генерал только грустно посмотрел ему вслед и промолчал.
Генка мчался на служебной машине к туполевской набережной и душа его пела от счастья. Наступают последние мгновения его подневольной службы. Еще три часа и события примут необратимый характер. Генка не сомневался в своем успехе, Его личный ангел-хранитель, если, конечно, таковой у него существовал, уверенно вел его к новой ступени в его карьере...
Он поднялся на крышу пустующего здания, которое еще совсем недавно было жилым домом и здесь рождались, развивались и заканчивались многочисленные житейские драмы, которыми полна частная московская жизнь. Кто-то кого-то любил, кто-то кого-то предавал, кто-то кого-то сживал со света... Прямо, как Генка сейчас. А теперь здесь произойдет и последняя драма, которую увидит это предназначенное к уничтожению старое здание...
Он примерился уже к двум трубам на крыше, но ни у одной из них не было подходящей дыры, куда бы можно было сунуть пистолет. Генка занервничал. До назначенного часа встречи оставалось уже только два с половиной часа, а кто его знает, когда этому Ивану Марьеву придет в голову сюда забраться. Может быть он и сейчас уже здесь?
Генка испуганно оглянулся по сторонам, но везде была только пустынная крыша, сделанная с небольшим наклоном для ската воды, а над ней – ясное и чистое московское небо, которое было свидетелем и не таких еще драм и трагедий этого города.
«Что такое, в сущности, жизнь человека? – рассуждал сам с собой Генка Герасимов, продолжая шарить по крыше в поисках тайника, про который он знал только, что тот устроен около вентиляционной трубы, выступающей над крышей примерно на два метра. – Случайно она дается, случайно забирается. Кем? Любым из нас же самих, кому это понадобится. Поэтому люди и убивают друг друга, что на бога, который должен координировать этот процесс перестали надеяться. Жди, когда бог приберет к рукам человека, который тебе жутко мешает, или надоел смертельно... Так можно и всю жизнь прождать. Нет, надо действовать самому и не ждать милостей ни от природы, ни от бога, если он, конечно, существует. Мне-то откуда знать!..»
Труб на крыше оказалось больше чем представлял себе Герасимов. Тайник он разыскал только около двадцатой по счету трубы, если считать по тому краю крыши, который выходил к Яузе.
Он вынул из кармана личное оружие генерала – старенький потертый «макаров» и вынул из него полный магазин с патронами.
– Вот так вот, товарищ генерал! – сказал он вслух. – Жизнь полна неожиданностей! И одна из них будет поджидать вас на этой крыше...
Сунув незаряженный пистолет в тайник, Герасимов зашвырнул магазин прямо в небо, достал телефон, набрал номер управления и сказал:
– Товарищ генерал, все готово. Инструмент на месте. Да именно там, где я вам показывал на плане. Двадцатая по горизонтали и...
Он посмотрел, далеко ли чердачная дверь.
– ...и вторая, если смотреть прямо из двери с чердака. Я займу наблюдательный пункт на соседнем здании. Как договорились, в случае необходимости, с территории налогового управления вылетают два вертолета со снайперами. Им потребуется ровно полторы минуты чтобы добраться до вас и снять с крыши... Как только вы подадите сигнал, что Иван с вами встретился, подходы к зданию будут перекрыты «Белой стрелой»... Все продумано. Все под контролем. Теперь все зависит только от вас. От вашего умения и настроя. Удачи вам генерал! Все! Отбой.
Герасимов сунул телефон в карман и сладко потянулся... Жизнь казалась ему прекрасной и удивительной. Впереди маячили новые горизонты, новые дела и новые заботы. Прекрасные заботы – о новых дырках в погонах.
– Все выше, и выше, и выше... – пропел он, глядя в безукоризненно чистое небо над Москвой...
Генка повернулся в сторону чердачной двери, собираясь покинуть крышу и голос его осекся на второй строчке песни. Перед ним стоял Иван Марьев. Дуло его пистолета, смотрело Герасимову в грудь...
– Ты неплохо поешь, – сказал Иван. – Только песня какая-то грустная – о душе, покинувшей тело и взлетающей в небо...
Герасимов молчал, лихорадочно соображая, что делать в такой ситуации. Драться? Ну да, ему, никогда не отличавшемуся ни физической силой, ни успехами на ковре в спортивно-тренировочном комплексе МВД, драться с Иваном Марьевым, прошедшим чеченскую школу бойца-гладиатора. Стрелять? Но пистолет его в кобуре, а ствол Ивана нацелен прямо на него. Одно резкое движение... Нет уж, спасибо! Остается только – говорить! Запутать этого мрачного убийцу и заставить его сделать ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Хорошо, – сказал Иван, секунду подумав. – Люблю последнее время смотреть на Москву свысока! Давай – на крыше. Только сразу предупреждаю – никаких сюрпризов. Приходишь один, без конвоя. Я проверю не поленюсь. Обманешь – твоим же ребятам хуже будет... И на хвост мне никого не надо сажать, только беготня лишняя, и свое время не трать, и мое уважай.
– Ладно, Ваня! Ладно! – заторопился Никитин. – Конечно, без конвоя, о чем разговор! но у меня есть встречное предложение. Встречаемся один на один и – без оружия... С голыми, так сказать, руками. Согласен?
«Без оружия? – подумал Иван. – Он что, спятил? Со мной идет на встречу – без оружия? Чудеса! Это что-то вроде самоубийства?»
– Идет! – ответил Иван. – на хрен оно мне сдалось против тебя, Никитин. Ты же знаешь, я тебя и голыми руками на части разорву...
– Знаю, Ваня, знаю. Не пугай меня. Я пуганый с детства...
– Ладно, как хочешь, – сказал Иван, взглянув на часы, три минуты разговора заканчивались, а звонить еще раз с другого телефона они не хотел. – Встречаемся через три часа на крыше твоей десятиэтажки. Все!
И повесив трубку, не спеша огляделся по сторонам. Все было спокойно. Иван облегченно вздохнул и поспешил к выходу из вокзала. Нужно было еще подготовиться к встрече с генералом.
Герасимов слышал весь разговор генерала Никитина с Иваном по параллельному телефону, сидя рядом с генералом в его кабинете.
Едва Иван положил трубку, Герасимов бросил взгляд на Никитина и, уловив движение его бровей, сорвался с места. Он торопился лично отправиться на Туполевскую набережную, чтобы самому положить оружие в тайник на крыше, который был уже готов.
На всякий случай, его ребята устроили тайники на каждом этаже, чтобы Иван мог свободно выбирать и ничего не заподозрил. А то ведь, генерал мог неожиданно передумать и отправить вкладывать оружие в тайник того же Коробова, а Генке приказать бы остаться, чтобы обсудить еще раз детали операции. тогда весь хитрый план Герасимова летел к чертовой матери.
Но генерал только грустно посмотрел ему вслед и промолчал.
Генка мчался на служебной машине к туполевской набережной и душа его пела от счастья. Наступают последние мгновения его подневольной службы. Еще три часа и события примут необратимый характер. Генка не сомневался в своем успехе, Его личный ангел-хранитель, если, конечно, таковой у него существовал, уверенно вел его к новой ступени в его карьере...
Он поднялся на крышу пустующего здания, которое еще совсем недавно было жилым домом и здесь рождались, развивались и заканчивались многочисленные житейские драмы, которыми полна частная московская жизнь. Кто-то кого-то любил, кто-то кого-то предавал, кто-то кого-то сживал со света... Прямо, как Генка сейчас. А теперь здесь произойдет и последняя драма, которую увидит это предназначенное к уничтожению старое здание...
Он примерился уже к двум трубам на крыше, но ни у одной из них не было подходящей дыры, куда бы можно было сунуть пистолет. Генка занервничал. До назначенного часа встречи оставалось уже только два с половиной часа, а кто его знает, когда этому Ивану Марьеву придет в голову сюда забраться. Может быть он и сейчас уже здесь?
Генка испуганно оглянулся по сторонам, но везде была только пустынная крыша, сделанная с небольшим наклоном для ската воды, а над ней – ясное и чистое московское небо, которое было свидетелем и не таких еще драм и трагедий этого города.
«Что такое, в сущности, жизнь человека? – рассуждал сам с собой Генка Герасимов, продолжая шарить по крыше в поисках тайника, про который он знал только, что тот устроен около вентиляционной трубы, выступающей над крышей примерно на два метра. – Случайно она дается, случайно забирается. Кем? Любым из нас же самих, кому это понадобится. Поэтому люди и убивают друг друга, что на бога, который должен координировать этот процесс перестали надеяться. Жди, когда бог приберет к рукам человека, который тебе жутко мешает, или надоел смертельно... Так можно и всю жизнь прождать. Нет, надо действовать самому и не ждать милостей ни от природы, ни от бога, если он, конечно, существует. Мне-то откуда знать!..»
Труб на крыше оказалось больше чем представлял себе Герасимов. Тайник он разыскал только около двадцатой по счету трубы, если считать по тому краю крыши, который выходил к Яузе.
Он вынул из кармана личное оружие генерала – старенький потертый «макаров» и вынул из него полный магазин с патронами.
– Вот так вот, товарищ генерал! – сказал он вслух. – Жизнь полна неожиданностей! И одна из них будет поджидать вас на этой крыше...
Сунув незаряженный пистолет в тайник, Герасимов зашвырнул магазин прямо в небо, достал телефон, набрал номер управления и сказал:
– Товарищ генерал, все готово. Инструмент на месте. Да именно там, где я вам показывал на плане. Двадцатая по горизонтали и...
Он посмотрел, далеко ли чердачная дверь.
– ...и вторая, если смотреть прямо из двери с чердака. Я займу наблюдательный пункт на соседнем здании. Как договорились, в случае необходимости, с территории налогового управления вылетают два вертолета со снайперами. Им потребуется ровно полторы минуты чтобы добраться до вас и снять с крыши... Как только вы подадите сигнал, что Иван с вами встретился, подходы к зданию будут перекрыты «Белой стрелой»... Все продумано. Все под контролем. Теперь все зависит только от вас. От вашего умения и настроя. Удачи вам генерал! Все! Отбой.
Герасимов сунул телефон в карман и сладко потянулся... Жизнь казалась ему прекрасной и удивительной. Впереди маячили новые горизонты, новые дела и новые заботы. Прекрасные заботы – о новых дырках в погонах.
– Все выше, и выше, и выше... – пропел он, глядя в безукоризненно чистое небо над Москвой...
Генка повернулся в сторону чердачной двери, собираясь покинуть крышу и голос его осекся на второй строчке песни. Перед ним стоял Иван Марьев. Дуло его пистолета, смотрело Герасимову в грудь...
– Ты неплохо поешь, – сказал Иван. – Только песня какая-то грустная – о душе, покинувшей тело и взлетающей в небо...
Герасимов молчал, лихорадочно соображая, что делать в такой ситуации. Драться? Ну да, ему, никогда не отличавшемуся ни физической силой, ни успехами на ковре в спортивно-тренировочном комплексе МВД, драться с Иваном Марьевым, прошедшим чеченскую школу бойца-гладиатора. Стрелять? Но пистолет его в кобуре, а ствол Ивана нацелен прямо на него. Одно резкое движение... Нет уж, спасибо! Остается только – говорить! Запутать этого мрачного убийцу и заставить его сделать ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48