– спросил Федоренко, закончив перечисление состава будущей 1-й танковой армии.
– Обязан.
– Разумеется… Вот как после Сталинградской битвы дела наши пошли! Стратегическая инициатива теперь у нас… Противник, конечно, попытается отнять ее, но и мы теперь не те. Готовьте скорее вашу армию. Наступило время крупномасштабного применения танковых сил.
Федоренко сообщил, что штаб 1-й танковой армии будет создаваться на базе 29-й общевойсковой армии. Заметив мелькнувшее на лице Катукова неудовольствие, он разъяснил, что, конечно, нужно учитывать и специфику танковых войск; но создаются и другие танковые армии, поэтому командиров-танкистов соответствующих рангов может просто не хватить – не брать же их из только что сформированных или формируемых танковых корпусов. Возможно, в этом был свой резон, и Катуков спорить не стал. Однако, воспользовавшись зашедшим разговором о кадрах, он попросил назначить своим помощником по технической части П. Г. Дынера.
Ночь Катуков провел почти без сна. Мысли, вызванные новым назначением, будоражили сознание. Конечно оказанное доверие радовало. Но Катуков ясно видел всю сложность и ответственность своих новых обязанностей. Ведь, по сути, его командирская деятельность приобретала качественно новое содержание. И это не только сложнейшая работа по руководству множеством звеньев огромного объединения танковых войск. Это новая, более высокая ступень искусства боевого применения танковых сил. Теперь ему предстояло решать прежде всего задачи оперативного масштаба, ясно представлять роль и место танковой армии в операциях оперативно-стратегического и стратегического значения. В такого рода операциях танковые армии составляли основную ударную силу сухопутных войск и применялись преимущественно на главных направлениях для нанесения противнику мощных и глубоких ударов. Все это, разумеется, Катуков знал, но, потеряв надежду побороть бессонницу, все же думал об этом и о том, что и ему самому нужно сформироваться как командарму.
На следующий день самолетом Катуков вернулся «домой» – в штаб 3-го механизированного корпуса. На «раскачку» времени не было. Формирование армии было приказано завершить к 17 февраля в ближайших тылах Северо-Западного фронта.
Дело это оказалось невероятно мучительным – другие слова подобрать трудно. Бушевала метель, дороги были покрыты огромными сугробами и оказались абсолютно непроходимыми для колесных машин. Пришлось использовать в качестве тягачей и снегоочистителей танки. Прибывший на место представитель бронетанкового управления категорически запретил это как противоречащее инструкции. Потребовалось распоряжение Г. К. Жукова, чтобы отменить запрет. И все же части и соединения по снежному бездорожью двигались крайне медленно.
Ко всему этому выявилась другая беда: в районе формирования не было ни горючего, ни боеприпасов, ни продовольствия. Ближайшая же база снабжения находилась в 250 километрах. К ней вели лишь проселочные дороги, тоже занесенные снежными сугробами. Пришлось и тут для расчистки дорог пустить в дело танки.
– Не знаю, как мы будем воевать, но формирование армии я всю жизнь буду помнить, – досадовал Катуков в разговоре с Попелем. – Метель вот только и выручает.
– Метель? – изумился Попель. – Она же главная наша мучительница.
– И спасительница. Представь, как выглядела бы сверху местность, если бы следы прохождения войск сразу не заметались и авиация противника могла бы действовать.
– Да. Живая карта для бомбежек, – встревожился Попель.
– Все возможное для ускорения движения войск к местам сосредоточения и маскировки этих мест делается, – продолжал Катуков. – Но нужно… невозможное, что ли… Сосредоточь, Николай Кириллович, всю партполитработу на этом. Много пота потребуется, зато не будет крови. Метель – штука коварная. Вдруг прекратится, а там, глядишь, и небо прояснится. Тогда жди бомбежек.
С Попелем Катуков сошелся быстро и высоко ценил его умение работать с людьми, способность находить действенные способы мобилизации войск на решение сложных конкретных задач. Как и всегда, огромную помощь в эти дни оказывал Катукову Дынер. До войны инженер одного из киевских предприятий, Павел Георгиевич оказался весьма незаурядным военным инженером-организатором. Вместе с Катуковым, будучи его неизменным помощником по технической части, он всегда быстро осваивал новый объем деятельности.
Оба они – Попель и Дынер, каждый на своем месте, – проделали огромную работу в период формирования армии, взяли на себя решение многих организационных и хозяйственных вопросов, дав Катукову возможность более обстоятельно заниматься знакомством с командными кадрами и прибывающими войсками.
Включенные в состав армии соединения и их командование производили отрадное впечатление. За 3-й механизированный корпус Катуков был спокоен. Тем более что назначенного вместо него командиром этого корпуса генерал-майора танковых войск С. М. Кривошеина он знал и ранее, часто встречался с ним по служебным делам. До войны Кривошеин командовал механизированным корпусом, а в начале ее принял участие в первых боях с фашистскими захватчиками. С августа 1941 года он был начальником управления боевой подготовки бронетанковых и механизированных войск Красной Армии.
Мощным соединением был 6-й танковый корпус. Он уже имел некоторый боевой опыт: участвовал в летне-осенних боях в составе войск Западного фронта. Командовал корпусом генерал-майор танковых войск А. Л. Гетман. После окончания в 1937 году Военной академии механизации и моторизации РККА А. Л. Гетман служил в танковых войсках, в должности командира танковой дивизии участвовал в битве за Москву.
3-й механизированный и 6-й танковый корпуса составляли главную ударную силу 1-й танковой армии, и оба они возглавлялись грамотными, с боевым опытом, решительными, волевыми генералами-танкистами. С удовлетворением знакомился Катуков с командным и политическим составом отдельных частей, прибывавших в армию.
Правда, первоначально не все ладилось в управленческом аппарате армии. Некоторым ее работникам так и не удалось перестроиться, понять специфику танковых войск. И это все больше тревожило Катукова.
Вскоре поступил приказ, согласно которому 1-й танковой армии предстояло стать главной ударной силой во фронтовой наступательной операции, имевшей целью разгромить 16-ю немецкую армию и полностью ликвидировать блокаду Ленинграда. И сразу началась неимоверная по напряженности работа: завершалось формирование армии, усилилась боевая учеба в войсках, а штаб и все службы сосредоточились над составлением расчетов и других документов, необходимых для разработки плана будущей операции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Обязан.
– Разумеется… Вот как после Сталинградской битвы дела наши пошли! Стратегическая инициатива теперь у нас… Противник, конечно, попытается отнять ее, но и мы теперь не те. Готовьте скорее вашу армию. Наступило время крупномасштабного применения танковых сил.
Федоренко сообщил, что штаб 1-й танковой армии будет создаваться на базе 29-й общевойсковой армии. Заметив мелькнувшее на лице Катукова неудовольствие, он разъяснил, что, конечно, нужно учитывать и специфику танковых войск; но создаются и другие танковые армии, поэтому командиров-танкистов соответствующих рангов может просто не хватить – не брать же их из только что сформированных или формируемых танковых корпусов. Возможно, в этом был свой резон, и Катуков спорить не стал. Однако, воспользовавшись зашедшим разговором о кадрах, он попросил назначить своим помощником по технической части П. Г. Дынера.
Ночь Катуков провел почти без сна. Мысли, вызванные новым назначением, будоражили сознание. Конечно оказанное доверие радовало. Но Катуков ясно видел всю сложность и ответственность своих новых обязанностей. Ведь, по сути, его командирская деятельность приобретала качественно новое содержание. И это не только сложнейшая работа по руководству множеством звеньев огромного объединения танковых войск. Это новая, более высокая ступень искусства боевого применения танковых сил. Теперь ему предстояло решать прежде всего задачи оперативного масштаба, ясно представлять роль и место танковой армии в операциях оперативно-стратегического и стратегического значения. В такого рода операциях танковые армии составляли основную ударную силу сухопутных войск и применялись преимущественно на главных направлениях для нанесения противнику мощных и глубоких ударов. Все это, разумеется, Катуков знал, но, потеряв надежду побороть бессонницу, все же думал об этом и о том, что и ему самому нужно сформироваться как командарму.
На следующий день самолетом Катуков вернулся «домой» – в штаб 3-го механизированного корпуса. На «раскачку» времени не было. Формирование армии было приказано завершить к 17 февраля в ближайших тылах Северо-Западного фронта.
Дело это оказалось невероятно мучительным – другие слова подобрать трудно. Бушевала метель, дороги были покрыты огромными сугробами и оказались абсолютно непроходимыми для колесных машин. Пришлось использовать в качестве тягачей и снегоочистителей танки. Прибывший на место представитель бронетанкового управления категорически запретил это как противоречащее инструкции. Потребовалось распоряжение Г. К. Жукова, чтобы отменить запрет. И все же части и соединения по снежному бездорожью двигались крайне медленно.
Ко всему этому выявилась другая беда: в районе формирования не было ни горючего, ни боеприпасов, ни продовольствия. Ближайшая же база снабжения находилась в 250 километрах. К ней вели лишь проселочные дороги, тоже занесенные снежными сугробами. Пришлось и тут для расчистки дорог пустить в дело танки.
– Не знаю, как мы будем воевать, но формирование армии я всю жизнь буду помнить, – досадовал Катуков в разговоре с Попелем. – Метель вот только и выручает.
– Метель? – изумился Попель. – Она же главная наша мучительница.
– И спасительница. Представь, как выглядела бы сверху местность, если бы следы прохождения войск сразу не заметались и авиация противника могла бы действовать.
– Да. Живая карта для бомбежек, – встревожился Попель.
– Все возможное для ускорения движения войск к местам сосредоточения и маскировки этих мест делается, – продолжал Катуков. – Но нужно… невозможное, что ли… Сосредоточь, Николай Кириллович, всю партполитработу на этом. Много пота потребуется, зато не будет крови. Метель – штука коварная. Вдруг прекратится, а там, глядишь, и небо прояснится. Тогда жди бомбежек.
С Попелем Катуков сошелся быстро и высоко ценил его умение работать с людьми, способность находить действенные способы мобилизации войск на решение сложных конкретных задач. Как и всегда, огромную помощь в эти дни оказывал Катукову Дынер. До войны инженер одного из киевских предприятий, Павел Георгиевич оказался весьма незаурядным военным инженером-организатором. Вместе с Катуковым, будучи его неизменным помощником по технической части, он всегда быстро осваивал новый объем деятельности.
Оба они – Попель и Дынер, каждый на своем месте, – проделали огромную работу в период формирования армии, взяли на себя решение многих организационных и хозяйственных вопросов, дав Катукову возможность более обстоятельно заниматься знакомством с командными кадрами и прибывающими войсками.
Включенные в состав армии соединения и их командование производили отрадное впечатление. За 3-й механизированный корпус Катуков был спокоен. Тем более что назначенного вместо него командиром этого корпуса генерал-майора танковых войск С. М. Кривошеина он знал и ранее, часто встречался с ним по служебным делам. До войны Кривошеин командовал механизированным корпусом, а в начале ее принял участие в первых боях с фашистскими захватчиками. С августа 1941 года он был начальником управления боевой подготовки бронетанковых и механизированных войск Красной Армии.
Мощным соединением был 6-й танковый корпус. Он уже имел некоторый боевой опыт: участвовал в летне-осенних боях в составе войск Западного фронта. Командовал корпусом генерал-майор танковых войск А. Л. Гетман. После окончания в 1937 году Военной академии механизации и моторизации РККА А. Л. Гетман служил в танковых войсках, в должности командира танковой дивизии участвовал в битве за Москву.
3-й механизированный и 6-й танковый корпуса составляли главную ударную силу 1-й танковой армии, и оба они возглавлялись грамотными, с боевым опытом, решительными, волевыми генералами-танкистами. С удовлетворением знакомился Катуков с командным и политическим составом отдельных частей, прибывавших в армию.
Правда, первоначально не все ладилось в управленческом аппарате армии. Некоторым ее работникам так и не удалось перестроиться, понять специфику танковых войск. И это все больше тревожило Катукова.
Вскоре поступил приказ, согласно которому 1-й танковой армии предстояло стать главной ударной силой во фронтовой наступательной операции, имевшей целью разгромить 16-ю немецкую армию и полностью ликвидировать блокаду Ленинграда. И сразу началась неимоверная по напряженности работа: завершалось формирование армии, усилилась боевая учеба в войсках, а штаб и все службы сосредоточились над составлением расчетов и других документов, необходимых для разработки плана будущей операции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99