Было бы менее рискованно оставаться за своим столом в офисе, чтобы быть наготове, когда придет беда. А она придет, непременно придет.
– Ну вот, пришли, – сказал Джей.
Даже снаружи салон Картье был просто чудом, дворцом эпохи Возрождения, весь из резного камня. Дженни вошла в магазин, и ей показалось, что все сразу поняли, что она здесь впервые.
Джей прошел сразу в дальний конец зала, где за прилавком сидел элегантного вида джентльмен, который встал при их появлении.
– Мистер Вулф? Рад снова видеть вас. Я отложил несколько очень красивых колец для вас.
Джей поблагодарил его, добавив:
– Я всегда встречаюсь с вами только по счастливым поводам.
– Да, в последний раз это был подарок вашей матери от вашего отца по случаю золотой свадьбы. Около года назад, не так ли? Ну, поскольку на сей раз вы не уточнили, что именно вы хотите, я приготовил вам несколько грушевидных и овальных камней, а также несколько сделанных под изумруд.
На бархатной подушечке полдюжины бриллиантов сверкали в свете люстры. Все вокруг было бархатным и блестящим. Изысканный салон сам напоминал бархатную коробочку, куда не проникал городской шум.
Разговор умолк, Дженни как бы давали время рассмотреть кольца. Но она думала о своем, сжав руки так сильно, что ладони стали потными. «Если бы только я сказала ему в самом начале! Но сейчас, на втором году знакомства, когда он думает, что знает меня… Я рассказала ему все о моей семье, о моем детстве, чего я хочу от жизни. Я была с ним откровенной, раскрыла ему все о себе. Все, кроме… И он открылся мне полностью. Я это чувствую, потому что он рассказал о самом интимном, тайном, ничего не утаил. Если бы он хотел что-то утаить, он никогда бы не говорил со мной о таких вещах. Он был честен со мной…»
Джей с любопытством смотрел на нее, думая, что она чувствует смущение, не зная, чего от нее ждут.
– Смотри внимательно, Дженни, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты просто влюбилась в одно из них, прежде чем ты скажешь да.
– Они все такие чудесные. Я даже не знаю.
– У вас длинные пальцы, – заметил продавец, – вам подойдет камень продолговатой формы. Не каждая женщина может носить его.
Джей взял одно из колец.
– Бледно-голубой? Мужчина кивнул.
– Очень, очень красивый, мистер Вулф.
Джей знал толк в бриллиантах. Он, должно быть, покупал их своей первой жене, Филлис. Девушке без прошлого, которое надо скрывать. Подходящей жене для такого человека, как он.
– Примерь вот это, Дженни.
Она уговаривала себя: ради Бога, побольше чувства.
– О, оно великолепное, Джей. Просто великолепное. Кольцо легко скользнуло ей на палец.
– Поднесите руку к свету, – порекомендовал продавец.
Кольцо переливалось всеми цветами радуги, но все же огонек на ее руке был белым, как солнечный луч, сверкающий в небе, отражаясь в голубой воде, превращает все в белое, в серебряное и белое.
– Ну, что ты думаешь? – спросил Джей.
Оно было слишком дорогим! Если бы оно стоило поменьше, может, она не чувствовала себя такой подавленной.
– Тебе не кажется… что-нибудь поменьше будет лучше? – спросила она.
– Почему? Ты думаешь, оно выглядит вызывающе?
– Нет, но…
– Ты именно так и думаешь. Я уже знаю тебя. Но и ты меня знаешь. Я бы не заставил тебя носить что-нибудь вызывающее. Размер как раз твой. Теперь померь другие.
Она подчинилась, держа руку, пока примеряли одно кольцо за другим. Какая жалость, что она не испытывает никаких чувств в такой момент!
Теперь Джей, понимая ее смущение, сам стал выбирать.
– Бриллиант грушевидной формы менее всего подходит, – сказал он, и продавец согласился.
Двое мужчин совещались. Желтый бриллиант был показан и отвергнут, так как был круглый. Выбор сузился до овального и двух колец в форме изумруда. Продавец положил их вместе. Две пары глаз вопросительно смотрели на Дженни.
– Я в полной растерянности, – прошептала она.
– Ты хочешь предоставить это мне? – спросил Джей.
Она попыталась выдавить из себя улыбку.
– Выбирай ты. Ведь именно ты будешь чаще смотреть на него, например, за обедом.
Так было выбрано первое кольцо в форме изумруда. Затем было отложено обручальное кольцо с бриллиантовыми капельками, достаточно узкое, чтобы носить на том же пальце; после этого Джей выписал чек, который Дженни не видела, и они вышли на улицу.
– Все хорошо, Дженни, да? Ты счастлива, дорогая?
– Ты же знаешь, очень.
– Ты была такой спокойной.
– Я была смущена. Мои пальцы перепачканы чернилами. Разве ты не заметил?
– Ну и что? Признак честного труда, только и всего. – Он рассмеялся. – Я не сказал тебе. Я не буду сегодня ночевать дома. Дети останутся с родителями Филлис. Сегодня день рождения их дедушки. Так что у тебя будет ночной гость. Надеюсь, ты не против.
Она почувствовала, как желание поднимается в ней. У них было так мало ночей, когда они могли оставаться вместе. Она не ответила, только взглянула на него, и взглядом все было сказано.
– Моя Дженни, – произнес он.
Они быстро спустились по улице, потом свернули к восточной части города. С наступлением сумерек становилось холоднее, в воздухе кружились снежинки, а ветер перехватывал дыхание, так что невозможно было говорить. Джей заговорил первым:
– В обычное место?
– Почему и нет?
«Обычным местом» был ресторан в двух кварталах от ее квартиры. Это был небольшой и уютный ресторанчик с итальянской кухней. Заведения типа «Лютес», «Ла Кот Баск» они посещали в выходные, когда у Джея было свободное, точнее сказать, относительно свободное время, потому как он всегда работал и в выходные.
– Всем нравится итальянская кухня, – заметил он, разворачивая салфетку.
Много лет назад, в Филадельфии, было другое «маленькое итальянское местечко», довольно дешевое, с заляпанными соусом скатертями. Эти пугающие воспоминания, давно забытые, вдруг нахлынули снова.
На этом столе была белоснежная скатерть и букет гвоздик в стеклянной вазочке. И она молча убеждала себя: «это 1988 год. Я в Нью-Йорке. Здесь. Сейчас».
Над столом висела яркая картина, написанная в густых голубых тонах, обрамленная в безвкусную позолоченную раму.
– Ужасно, правда? Это совершенно не похоже на Неаполитанский залив. Мы там тоже побываем, Джен.
– Мне так хочется.
– Мы скоро должны услышать о твоем деле от совета планирования, – сказал он.
Облако нависло снова, серое и влажное. Она хотела развеять его. Ей хотелось утешения; так обиженный ребенок, желая, чтобы его утешили, жалуется на несуществующую боль. Она не могла рассказать ему о настоящей боли, и поэтому выбрала второстепенную.
– Со мной произошел такой мерзкий случай, Джей, действительно мерзкий. – И она рассказала ему о человеке, который пытался столкнуть ее на лестнице.
– Бог мой! – воскликнул Джей. – Ты сказала моему отцу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Ну вот, пришли, – сказал Джей.
Даже снаружи салон Картье был просто чудом, дворцом эпохи Возрождения, весь из резного камня. Дженни вошла в магазин, и ей показалось, что все сразу поняли, что она здесь впервые.
Джей прошел сразу в дальний конец зала, где за прилавком сидел элегантного вида джентльмен, который встал при их появлении.
– Мистер Вулф? Рад снова видеть вас. Я отложил несколько очень красивых колец для вас.
Джей поблагодарил его, добавив:
– Я всегда встречаюсь с вами только по счастливым поводам.
– Да, в последний раз это был подарок вашей матери от вашего отца по случаю золотой свадьбы. Около года назад, не так ли? Ну, поскольку на сей раз вы не уточнили, что именно вы хотите, я приготовил вам несколько грушевидных и овальных камней, а также несколько сделанных под изумруд.
На бархатной подушечке полдюжины бриллиантов сверкали в свете люстры. Все вокруг было бархатным и блестящим. Изысканный салон сам напоминал бархатную коробочку, куда не проникал городской шум.
Разговор умолк, Дженни как бы давали время рассмотреть кольца. Но она думала о своем, сжав руки так сильно, что ладони стали потными. «Если бы только я сказала ему в самом начале! Но сейчас, на втором году знакомства, когда он думает, что знает меня… Я рассказала ему все о моей семье, о моем детстве, чего я хочу от жизни. Я была с ним откровенной, раскрыла ему все о себе. Все, кроме… И он открылся мне полностью. Я это чувствую, потому что он рассказал о самом интимном, тайном, ничего не утаил. Если бы он хотел что-то утаить, он никогда бы не говорил со мной о таких вещах. Он был честен со мной…»
Джей с любопытством смотрел на нее, думая, что она чувствует смущение, не зная, чего от нее ждут.
– Смотри внимательно, Дженни, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты просто влюбилась в одно из них, прежде чем ты скажешь да.
– Они все такие чудесные. Я даже не знаю.
– У вас длинные пальцы, – заметил продавец, – вам подойдет камень продолговатой формы. Не каждая женщина может носить его.
Джей взял одно из колец.
– Бледно-голубой? Мужчина кивнул.
– Очень, очень красивый, мистер Вулф.
Джей знал толк в бриллиантах. Он, должно быть, покупал их своей первой жене, Филлис. Девушке без прошлого, которое надо скрывать. Подходящей жене для такого человека, как он.
– Примерь вот это, Дженни.
Она уговаривала себя: ради Бога, побольше чувства.
– О, оно великолепное, Джей. Просто великолепное. Кольцо легко скользнуло ей на палец.
– Поднесите руку к свету, – порекомендовал продавец.
Кольцо переливалось всеми цветами радуги, но все же огонек на ее руке был белым, как солнечный луч, сверкающий в небе, отражаясь в голубой воде, превращает все в белое, в серебряное и белое.
– Ну, что ты думаешь? – спросил Джей.
Оно было слишком дорогим! Если бы оно стоило поменьше, может, она не чувствовала себя такой подавленной.
– Тебе не кажется… что-нибудь поменьше будет лучше? – спросила она.
– Почему? Ты думаешь, оно выглядит вызывающе?
– Нет, но…
– Ты именно так и думаешь. Я уже знаю тебя. Но и ты меня знаешь. Я бы не заставил тебя носить что-нибудь вызывающее. Размер как раз твой. Теперь померь другие.
Она подчинилась, держа руку, пока примеряли одно кольцо за другим. Какая жалость, что она не испытывает никаких чувств в такой момент!
Теперь Джей, понимая ее смущение, сам стал выбирать.
– Бриллиант грушевидной формы менее всего подходит, – сказал он, и продавец согласился.
Двое мужчин совещались. Желтый бриллиант был показан и отвергнут, так как был круглый. Выбор сузился до овального и двух колец в форме изумруда. Продавец положил их вместе. Две пары глаз вопросительно смотрели на Дженни.
– Я в полной растерянности, – прошептала она.
– Ты хочешь предоставить это мне? – спросил Джей.
Она попыталась выдавить из себя улыбку.
– Выбирай ты. Ведь именно ты будешь чаще смотреть на него, например, за обедом.
Так было выбрано первое кольцо в форме изумруда. Затем было отложено обручальное кольцо с бриллиантовыми капельками, достаточно узкое, чтобы носить на том же пальце; после этого Джей выписал чек, который Дженни не видела, и они вышли на улицу.
– Все хорошо, Дженни, да? Ты счастлива, дорогая?
– Ты же знаешь, очень.
– Ты была такой спокойной.
– Я была смущена. Мои пальцы перепачканы чернилами. Разве ты не заметил?
– Ну и что? Признак честного труда, только и всего. – Он рассмеялся. – Я не сказал тебе. Я не буду сегодня ночевать дома. Дети останутся с родителями Филлис. Сегодня день рождения их дедушки. Так что у тебя будет ночной гость. Надеюсь, ты не против.
Она почувствовала, как желание поднимается в ней. У них было так мало ночей, когда они могли оставаться вместе. Она не ответила, только взглянула на него, и взглядом все было сказано.
– Моя Дженни, – произнес он.
Они быстро спустились по улице, потом свернули к восточной части города. С наступлением сумерек становилось холоднее, в воздухе кружились снежинки, а ветер перехватывал дыхание, так что невозможно было говорить. Джей заговорил первым:
– В обычное место?
– Почему и нет?
«Обычным местом» был ресторан в двух кварталах от ее квартиры. Это был небольшой и уютный ресторанчик с итальянской кухней. Заведения типа «Лютес», «Ла Кот Баск» они посещали в выходные, когда у Джея было свободное, точнее сказать, относительно свободное время, потому как он всегда работал и в выходные.
– Всем нравится итальянская кухня, – заметил он, разворачивая салфетку.
Много лет назад, в Филадельфии, было другое «маленькое итальянское местечко», довольно дешевое, с заляпанными соусом скатертями. Эти пугающие воспоминания, давно забытые, вдруг нахлынули снова.
На этом столе была белоснежная скатерть и букет гвоздик в стеклянной вазочке. И она молча убеждала себя: «это 1988 год. Я в Нью-Йорке. Здесь. Сейчас».
Над столом висела яркая картина, написанная в густых голубых тонах, обрамленная в безвкусную позолоченную раму.
– Ужасно, правда? Это совершенно не похоже на Неаполитанский залив. Мы там тоже побываем, Джен.
– Мне так хочется.
– Мы скоро должны услышать о твоем деле от совета планирования, – сказал он.
Облако нависло снова, серое и влажное. Она хотела развеять его. Ей хотелось утешения; так обиженный ребенок, желая, чтобы его утешили, жалуется на несуществующую боль. Она не могла рассказать ему о настоящей боли, и поэтому выбрала второстепенную.
– Со мной произошел такой мерзкий случай, Джей, действительно мерзкий. – И она рассказала ему о человеке, который пытался столкнуть ее на лестнице.
– Бог мой! – воскликнул Джей. – Ты сказала моему отцу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83