– Да, все хорошо.
Отец направился в кабинет.
– Я хочу прощупать почву сначала, покажу удостоверение врача, может, это и поможет, кто его знает? И дать понять, что ты пришла с родительского благословения.
Джилл сидела в приемной, светлой аккуратной комнате с удобными креслами. Она была похожа на приемную доктора или юриста в какой-нибудь процветающей организации. Сердца всегда бьются несколько быстрее в приемном покое, подумалось ей.
После долгого ожидания отец вышел к ней. Он вздохнул.
– Миссис Берт ушла на пенсию два года назад. А эта – не самая любезная дама на свете, но в любом случае входи и попытай счастья.
Молодая женщина за столом была довольно привлекательной, но она даже не улыбнулась, когда Джилл представилась.
– Ваш отец уже объяснил мне, что вы хотите, – начала она, обращаясь к Джилл. – Но вы должны понимать, что вы ничего не можете узнать.
– Я так надеялась, – смущенно произнесла Джилл.
– Все записи запечатаны. Настоящие свидетельства о рождении, а не новые, выписанные после законного усыновления, находятся в руках государства, в отделе статистики. И запечатаны, – повторила она.
Однако Джилл продолжала настаивать.
– А ваши записи здесь? – Я думала – ох, я так хочу знать, только знать! – И, осознав, что умоляюще сложила руки, она разжала их и продолжала уже более рассудительно: – Я надеялась, что вы поймете меня и сможете помочь.
– Но вы же должны были знать, доктор, – обратилась женщина к отцу. Она говорила с уважением, но как бы упрекая.
– Да, я знал. Но здесь своего рода психологическая потребность, с которой нельзя не считаться.
– Это просто любопытство, доктор.
– Я не согласен с вами. Это гораздо большее.
– Если бы мы удовлетворяли все такие запросы, то тогда обещания, которые были даны настоящим матерям, ничего бы не стоили, ведь так?
Во время этого диалога Джилл смотрела на стол. На нем стояла маленькая табличка. На ней можно было прочитать: Аманда Карч. Позади лежал длинный каталог. Совершенно ясно, что там должна быть запись и о ее рождении: внезапно она ощутила, как в ней поднимается злость. Здесь содержится правда о ее рождении, всего в нескольких метрах, а эта женщина, зная все и понимая, как Джилл страдает, отказывает ей. Но по какому праву? Эта мелкая бюрократка, эта самодовольная…
И, подавив свою злость, она спокойно спросила:
– А существуют какие-нибудь обстоятельства, при которых записи открывают?
– Очень редко. Вы должны доказать суду, что у вас веская причина, например, серьезная болезнь, которую трудно диагностировать и которая может оказаться наследственной, или сложная болезнь психического характера, которая может представлять опасность для окружающих. Очень в редких случаях.
– Понимаю.
– К вам все это не относится.
Джилл не ответила. Она снова нашла глазами каталог.
– Я бы посоветовала вам выбросить все это из головы. У вас, как сказал мне ваш отец, нет других забот. Вам повезло в жизни, не так ли?
– Да, – ответила Джилл.
Отец взял ее за руку, когда заговорил:
– Нужно сказать, мисс…
– Карч.
– Мисс Карч. Нужно сказать, мы ужасно разочарованы.
Женщина приподнялась, прощаясь с ними.
– Я понимаю, доктор Миллер. Но я могу только повторить вам снова, ради вашего собственного блага: оставьте все это. Это может превратиться в навязчивую идею и окончиться неврозом. Не губите вашу жизнь.
– Большое спасибо, – ответил отец.
По дороге в аэропорт отец вдруг остановил машину на обочине.
– Как ты думаешь, Джилл? Поедем домой? У тебя есть какие-нибудь соображения?
Чувствуя себя несчастной и переживая поражение, Джилл ответила вопросом на вопрос.
– Какие у меня могут быть соображения?
– Обратиться в суд.
– Ты же слышал, что она сказала об этом.
– Отговорки, – пробормотал отец. – Хотя, полагаю, она должна знать, что говорит.
– Нанять адвоката – это очень дорого, пап.
– Пусть это тебя не беспокоит. – Он завел машину. – Как только мы доберемся до дома, я пошлю запросы кое-куда. Сейчас давай немного перекусим. В самолете не очень-то наешься.
Был уже поздний вечер, когда самолет начал снижаться над Нью-Мехико. Горы отбрасывали длинные тени на красноватую землю. Для того, кто ничего не знал об этой земле, это была не более, чем просто необозримая гряда скал. Но для тех, кто хорошо знал ее, эти горы хранили следы древних цивилизаций. Внизу росли секвойи, покачивались на ветру сосны, и текла река. Джилл приподнялась и стала смотреть в окно, пытаясь различить знакомые места.
– Помнишь, как-то раз в воскресенье, когда мы поехали отдыхать, Джерри забыл бутылки с водой? – спросил отец. – Этот случай вспоминается мне в связи с делом о борьбе фермеров за право первоочередного водоснабжения. Кажется, они его выиграют. Что за чертовщина такая, отбирать воду у фермеров, чтобы снабжать модные курорты.
Джилл понимала, он пытался как-то отвлечь ее. Ее очень расстраивало, что отец так беспокоился из-за нее, и она быстро проговорила:
– Пап, не нужно пытаться развеселить меня. Я проиграла сегодня, но я не сломлена, и я не сдамся.
Через месяц или чуть больше отец получил ответы на свои запросы. Конечно, не было ни шанса выиграть это дело в суде. Адвокаты здесь, дома, как и в Небраске, были уверены в этом. Суду нужны веские основания, а у Джилл их не было.
Она относилась ко всему стоически. К тому времени она была принята в Барнардский колледж в Нью-Йорке, где надеялась разыскать одну из организаций, занимающихся проблемами усыновления, о которых где-то читала. Другие же добивались успеха, и у нее была надежда.
С некоторой горечью она вспоминала предостережения той строгой женщины в приюте для незамужних матерей. Она назвала поиски Джилл одержимостью. Пусть так, слово не хуже других, думала она.
Самые разнообразные чувства одолевали ее, когда она укладывала свои вещи: сожаление, что оставляет родной дом, радостное возбуждение в связи с предстоящей поездкой в Нью-Йорк, гордость за успешную сдачу экзаменов – и одержимость.
Офис организации находился в пристройке небольшого частного дома в маленьком городке неподалеку от Нью-Йорка. Сама служба размещалась в двух комнатах, в каждой из которых стояли только стол и ряды зеленых металлических каталожных ящиков.
– У нас маленькая группа, – сказала Эмма Данн. – Я на пенсии, раньше работала в одной из социальных служб, а теперь полностью ушла в эту работу. Я сама была удочерена, видишь ли. Мистер Рили – тоже в штате, другие же – добровольцы, среди них есть учителя, психологи, группа юристов, а некоторые просто добрые люди. Теперь садись и расскажи мне о себе.
Когда Джилл закончила свой рассказ, она кивнула.
– Что ж, начнем с начала. У тебя есть свидетельство о рождении? Я имею в виду, конечно, свидетельство, которое было выдано после того, как тебя удочерили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83