Где ты была?
– Ходила в магазин. В доме хоть шаром покати.
Только молоко, что я привезла от вас. Миранда, мне, право же, неудобно.
– Ничего. Не хочу, чтобы ты думала, будто должна заботиться о нас все время. Однако это было так не похоже на тебя.
– Знаю. Сейчас я чувствую себя немного по-другому. Может быть, вся эта ужасная история дала и кое-какие положительные результаты, Миранда.
– Да. Когда мы здесь говорили об этом раньше, мне казалось, что ты говоришь это, чтобы… понимаешь, подбодрить. А теперь, когда тебя нет рядом, мне кажется, ты была права.
– Хочешь сказать, что ты чувствуешь то же самое?
– Понимаешь, не уверена, сестренка. Но я стала другой. Я это знаю. Сначала я думала, что это все еще продолжается шок, что меня вогнали в землю. Подчинили. Сломили.
Мэг ждала продолжения. Голос Миранды также изменился: он стал легче, в нем появились нотки сомнения. К тому же теперь она подыскивала слова – то, чего прежняя, уверенная в себе Миранда никогда не делала.
– Когда ты уехала, Мэг, мне казалось, что я распадусь на куски. Но ничего, цела. – Миранда рассмеялась. – Представляешь, сегодня утром я поднялась в семь часов и для всех приготовила настоящий завтрак. Я думала, что делаю это ради тебя, но потом… Мэг, мне это понравилось. Когда мы все вместе сели за стол, я чувствовала себя отлично. Не то чтобы счастливой. Но какой-то… удовлетворенной.
Мэг почувствовала, как ее глаза вдруг наполнились слезами.
– О, сестренка.
– Да. Совсем на меня не похоже, не так ли? Я думаю, неужели часть тебя… если мы… заимствуем, что ли, друг у друга.
Мэг прижимала трубку, страстно желая рассказать Миранде о ребенке. Затем Миранда сказала:
– Теперь все здесь на моих плечах, дорогая, поэтому могу сказать, чего не могла сказать прежде. Мы… должны выбросить кое-что из наших отношений, не так ли? То ужасное дело, что было в 1965-м… его необходимо – какое это слово? – искупить?
Мэг повторила совершенно спокойно:
– Да. Искупить.
– А теперь все кончено. Не правда ли? Кончено и пережито. Мы опять можем быть близнецами, и ничего не будет стоять между нами.
Мэг оперлась спиной на спиральную лестницу, ведущую на второй этаж.
– Да, – не задумываясь ответила она. Миранда спросила:
– Когда ты сможешь приехать к нам снова? Приедешь на Пасху? Пожалуйста!
– Постараюсь.
Произнеся это слово, Мэг почувствовала собственный эгоизм, но это ее не волновало. Так же, вероятно, чувствовала себя Миранда, когда состояла в труппе «Третейский судья» и отклоняла приглашения Мэг приехать в Плимут.
– Кое-кто на работе настаивает, чтобы я немного отдохнула в Греции. Где именно, пока не знаю. К Пасхе, разумеется, я должна вернуться.
– Мэг! Замечательно! Кто же это?
– На работе. Ты его не знаешь. Кроме того, сама не знаю, поеду ли.
– Тебе нужно ехать. Поездка пойдет тебе на пользу, дорогая. После проведенного тут Рождества тебе необходимо как следует отдохнуть! – Миранда рассмеялась, а затем сказала:
– Только что с футбольного матча вернулся Алекс и хочет с тобой поговорить. Мэг, береги себя, пожалуйста.
– Ты тоже. Алекс, как прошел матч? Ты мне о нем ничего не говорил, когда я жила с вами.
– Я и не собирался ехать. Этот матч был посвящен празднику святого Валентина. Однако Кэти очень хотелось съездить, а мама сказала, что отпустит ее только со мной. А она не такая уж плохая девчонка, не так ли?
– Совсем неплохая.
– Тетя Мэг, когда ты к нам вернешься?
– Сразу же, как только смогу. У меня накопилось много работы. Можешь сделать мне одолжение?
– Да.
– Присмотри за мамой и Кэти. Алекс понимающе рассмеялся.
– А как насчет отца и Себа?
– О них позаботятся мама и Кэти. – А как насчет меня?
– Кто-то должен быть ответственным в семье. Алексу это понравилось.
– Я могу объявить, что ты считаешь меня главным?
– Только в том случае, если возникнет необходимость.
Алекс вновь рассмеялся.
– О'кей. Пока, тетя Мэг.
– Пока, Алекс.
Мэг осторожно опустила трубку и вернулась на прежнее место к огню. Она посмотрела на толстый конверт, лежащий у камина. Завтра она приступит к работе. Теперь нужно зарабатывать на двоих; она должна начать работать.
Но она так и не начала. Вместо этого во время плотного завтрака она просматривала проспекты, затем оделась и пошла в церковь. Вернувшись домой, она увидела машину Чарльза, припаркованную на обочине; самого его в ней не было. Мэг купила отбивных котлет на субботу и воскресенье и, обложив их овощами, поставила в духовку. Когда в дверь постучал Чарльз, на подносе у камина стояла бутылка хереса и как раз поспевал яблочный пирог.
– Я пришел пригласить тебя на ленч, – бодро проговорил Чарльз, вдыхая ароматы, просачивавшиеся с кухни.
– Дай мне еще двадцать минут, и все будет готово, – пообещала Мэг. – Тем временем, если ты не против, вместо своих газет взгляни на эти вот проспекты. Выбери что-нибудь, что с твоей точки зрения подойдет мне.
Чарльз недвусмысленно взглянул на толстый конверт, лежавший на полу и, не говоря ни слова, взял предложенные проспекты. Когда Мэг вернулась с кухни пригласить его за стол, хереса осталось всего лишь полбутылки.
– Итак?
Мэг усадила Чарльза за стол на кухне и извлекла из печи кушанья.
– Лично я не нашла ничего, что мне понравилось бы. Чарльз снял крышку с кастрюли с овощами и положил себе картошки.
– Настоящая мята? А почему именно греческие острова?
– Вовсе не обязательно, чтобы греческие.
– Вокруг Греции их несколько десятков и в Ионическом, и в Эгейском морях. Можешь долететь самолетом до Афин и там получить подробную информацию о большинстве из них.
– Ты думаешь, смогу?
Чарльз ел с аппетитом, воздавая должное блюдам, и положил себе вторую порцию. Затем отрезал кусок яблочного пирога и только после этого сказал:
– Я полагал, ты взглянешь на гранки, которые я тебе прислал…
– Собиралась. Но потом… наверное, я уснула, потому что, когда позвонила Миранда, было уже темно.
Чарльз молча наблюдал, как она убирает со стола посуду и готовит кофе. Он привык к ее экономным движениям, а тут отметил про себя, что она дважды подходила к холодильнику за молоком, забыла убрать с подноса кофейные ложки.
Чарльз предложил:
– Если я вывезу тебя на часок за город сегодня днем, обещаешь, что вечером найдешь время, чтобы прочитать гранки и подумать?
– Конечно!
– Отлично.
Чарльз поднялся и вынес поднос в гостиную. После того как кофе был выпит, он тщательно вытер посуду, не разрешив Мэг помочь.
– К чему вся эта суета? – спросила Мэг, неловко переминаясь у двери на кухню.
– Сама знаешь.
Чарльз развесил салфетки для чая над плитой. Мэг отчаянно вздохнула.
– Боже праведный Чарльз. Я на шестой неделе беременности, только и всего!
Чарльз изумленно поднял брови.
– А какое отношение это имеет к делу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
– Ходила в магазин. В доме хоть шаром покати.
Только молоко, что я привезла от вас. Миранда, мне, право же, неудобно.
– Ничего. Не хочу, чтобы ты думала, будто должна заботиться о нас все время. Однако это было так не похоже на тебя.
– Знаю. Сейчас я чувствую себя немного по-другому. Может быть, вся эта ужасная история дала и кое-какие положительные результаты, Миранда.
– Да. Когда мы здесь говорили об этом раньше, мне казалось, что ты говоришь это, чтобы… понимаешь, подбодрить. А теперь, когда тебя нет рядом, мне кажется, ты была права.
– Хочешь сказать, что ты чувствуешь то же самое?
– Понимаешь, не уверена, сестренка. Но я стала другой. Я это знаю. Сначала я думала, что это все еще продолжается шок, что меня вогнали в землю. Подчинили. Сломили.
Мэг ждала продолжения. Голос Миранды также изменился: он стал легче, в нем появились нотки сомнения. К тому же теперь она подыскивала слова – то, чего прежняя, уверенная в себе Миранда никогда не делала.
– Когда ты уехала, Мэг, мне казалось, что я распадусь на куски. Но ничего, цела. – Миранда рассмеялась. – Представляешь, сегодня утром я поднялась в семь часов и для всех приготовила настоящий завтрак. Я думала, что делаю это ради тебя, но потом… Мэг, мне это понравилось. Когда мы все вместе сели за стол, я чувствовала себя отлично. Не то чтобы счастливой. Но какой-то… удовлетворенной.
Мэг почувствовала, как ее глаза вдруг наполнились слезами.
– О, сестренка.
– Да. Совсем на меня не похоже, не так ли? Я думаю, неужели часть тебя… если мы… заимствуем, что ли, друг у друга.
Мэг прижимала трубку, страстно желая рассказать Миранде о ребенке. Затем Миранда сказала:
– Теперь все здесь на моих плечах, дорогая, поэтому могу сказать, чего не могла сказать прежде. Мы… должны выбросить кое-что из наших отношений, не так ли? То ужасное дело, что было в 1965-м… его необходимо – какое это слово? – искупить?
Мэг повторила совершенно спокойно:
– Да. Искупить.
– А теперь все кончено. Не правда ли? Кончено и пережито. Мы опять можем быть близнецами, и ничего не будет стоять между нами.
Мэг оперлась спиной на спиральную лестницу, ведущую на второй этаж.
– Да, – не задумываясь ответила она. Миранда спросила:
– Когда ты сможешь приехать к нам снова? Приедешь на Пасху? Пожалуйста!
– Постараюсь.
Произнеся это слово, Мэг почувствовала собственный эгоизм, но это ее не волновало. Так же, вероятно, чувствовала себя Миранда, когда состояла в труппе «Третейский судья» и отклоняла приглашения Мэг приехать в Плимут.
– Кое-кто на работе настаивает, чтобы я немного отдохнула в Греции. Где именно, пока не знаю. К Пасхе, разумеется, я должна вернуться.
– Мэг! Замечательно! Кто же это?
– На работе. Ты его не знаешь. Кроме того, сама не знаю, поеду ли.
– Тебе нужно ехать. Поездка пойдет тебе на пользу, дорогая. После проведенного тут Рождества тебе необходимо как следует отдохнуть! – Миранда рассмеялась, а затем сказала:
– Только что с футбольного матча вернулся Алекс и хочет с тобой поговорить. Мэг, береги себя, пожалуйста.
– Ты тоже. Алекс, как прошел матч? Ты мне о нем ничего не говорил, когда я жила с вами.
– Я и не собирался ехать. Этот матч был посвящен празднику святого Валентина. Однако Кэти очень хотелось съездить, а мама сказала, что отпустит ее только со мной. А она не такая уж плохая девчонка, не так ли?
– Совсем неплохая.
– Тетя Мэг, когда ты к нам вернешься?
– Сразу же, как только смогу. У меня накопилось много работы. Можешь сделать мне одолжение?
– Да.
– Присмотри за мамой и Кэти. Алекс понимающе рассмеялся.
– А как насчет отца и Себа?
– О них позаботятся мама и Кэти. – А как насчет меня?
– Кто-то должен быть ответственным в семье. Алексу это понравилось.
– Я могу объявить, что ты считаешь меня главным?
– Только в том случае, если возникнет необходимость.
Алекс вновь рассмеялся.
– О'кей. Пока, тетя Мэг.
– Пока, Алекс.
Мэг осторожно опустила трубку и вернулась на прежнее место к огню. Она посмотрела на толстый конверт, лежащий у камина. Завтра она приступит к работе. Теперь нужно зарабатывать на двоих; она должна начать работать.
Но она так и не начала. Вместо этого во время плотного завтрака она просматривала проспекты, затем оделась и пошла в церковь. Вернувшись домой, она увидела машину Чарльза, припаркованную на обочине; самого его в ней не было. Мэг купила отбивных котлет на субботу и воскресенье и, обложив их овощами, поставила в духовку. Когда в дверь постучал Чарльз, на подносе у камина стояла бутылка хереса и как раз поспевал яблочный пирог.
– Я пришел пригласить тебя на ленч, – бодро проговорил Чарльз, вдыхая ароматы, просачивавшиеся с кухни.
– Дай мне еще двадцать минут, и все будет готово, – пообещала Мэг. – Тем временем, если ты не против, вместо своих газет взгляни на эти вот проспекты. Выбери что-нибудь, что с твоей точки зрения подойдет мне.
Чарльз недвусмысленно взглянул на толстый конверт, лежавший на полу и, не говоря ни слова, взял предложенные проспекты. Когда Мэг вернулась с кухни пригласить его за стол, хереса осталось всего лишь полбутылки.
– Итак?
Мэг усадила Чарльза за стол на кухне и извлекла из печи кушанья.
– Лично я не нашла ничего, что мне понравилось бы. Чарльз снял крышку с кастрюли с овощами и положил себе картошки.
– Настоящая мята? А почему именно греческие острова?
– Вовсе не обязательно, чтобы греческие.
– Вокруг Греции их несколько десятков и в Ионическом, и в Эгейском морях. Можешь долететь самолетом до Афин и там получить подробную информацию о большинстве из них.
– Ты думаешь, смогу?
Чарльз ел с аппетитом, воздавая должное блюдам, и положил себе вторую порцию. Затем отрезал кусок яблочного пирога и только после этого сказал:
– Я полагал, ты взглянешь на гранки, которые я тебе прислал…
– Собиралась. Но потом… наверное, я уснула, потому что, когда позвонила Миранда, было уже темно.
Чарльз молча наблюдал, как она убирает со стола посуду и готовит кофе. Он привык к ее экономным движениям, а тут отметил про себя, что она дважды подходила к холодильнику за молоком, забыла убрать с подноса кофейные ложки.
Чарльз предложил:
– Если я вывезу тебя на часок за город сегодня днем, обещаешь, что вечером найдешь время, чтобы прочитать гранки и подумать?
– Конечно!
– Отлично.
Чарльз поднялся и вынес поднос в гостиную. После того как кофе был выпит, он тщательно вытер посуду, не разрешив Мэг помочь.
– К чему вся эта суета? – спросила Мэг, неловко переминаясь у двери на кухню.
– Сама знаешь.
Чарльз развесил салфетки для чая над плитой. Мэг отчаянно вздохнула.
– Боже праведный Чарльз. Я на шестой неделе беременности, только и всего!
Чарльз изумленно поднял брови.
– А какое отношение это имеет к делу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138