Ванная стояла на декоративных ножках в форме когтистых лап, унитаз походил на резной стул, там же стоял туалетный столик с огромным зеркалом и вращающимся стулом.
– Настоящее арт-деко, – промурлыкала себе под нос Мэг, вешая сумку и несколько полотенец на крючки.
К тому времени, когда за ней зашла Эми Смизерс, Мэг успела распаковать все свои вещи и принять ванну. К своему удивлению, она отметила, что рада находиться в обществе кого-то другого, что ей приятно закрывать дверь, сознавая, что довольно скоро она вернется сюда вновь.
Эми провела Мэг сквозь деревья к подножию ветряка.
– Оглядись как следует, пока совсем не стемнело, – пробурчала Эми, поднимаясь к самому бетонному фундаменту. – Иди сюда, Мэг. Ты сейчас на противоположной стороне острова. На турецкой стороне.
Все было совершенно другим; здесь уже стемнело, потому что солнце садилось. Деревья круто спускались к узким песчаным пляжам изрезанной бухточками береговой линии.
– Это та самая бухточка, которую я видела с дороги, ведущей на плато? – спросила Мэг, указывая направо.
– Это наша бухта. Бухта Барана, как ее окрестил Андроулис. Я очень часто там плаваю. Ты умеешь плавать, Мэг?
– Когда мы с сестрой были маленькими, нас назвали близнецами-головастиками. Я до сих пор хожу купаться всякий раз, когда я приезжаю к ней в гости в Корнуолл.
– Вы с сестрой близнецы? Значит, в тебе заложены волшебные силы. Боги улыбаются близнецам. Особенно здесь, в Греции.
Эми спустилась с фундамента на землю.
– Завтра я отведу тебя в бухту Барана, и там, если захочется, сможешь поплавать. – Она протянула руку Мэг. – А сейчас пойдем, хочу, чтобы ты взглянула на мой сад.
Они прошли по лесу около четверги мили. Перед ними раскинулась еще одна поляна, тропинка проходила под огромным арочным входом. За аркой, среди коротко подстриженной травы, как в английском фруктовом саду, возвышались яблони, а среди яблонь виднелись каменные скульптуры всевозможных форм и размеров – некоторые были выше яблонь, другие совсем маленькими. В конце сада из деревьев и камня на другом конце плато виднелась точная копия дома.
Мэг смотрела как завороженная:
– Да вы же скульптор, – произнесла она. Эми была в восхищении.
– Обычно меня спрашивают, что они означают, некоторые даже считают, что скульптуры тут были всегда, – никто и мысли не допускал, что их сделала я. Как ты догадалась?
– Вы же сами сказали «мой сад». Это скульптурный сад. Однажды я видела нечто подобное. Но очень маленький. А этот… Просто потрясающе!
Мэг приблизилась к мегалиту, благодушно стоящему около очень старого, суковатого и покрытого наростами дерева.
– О, вы пошли гораздо дальше, не так ли? Скульптуры абстрактны, однако каждая из них связана с деревьями.
– Господи Боже мой! Наконец-то нашелся хоть один человек! Не удивительно, что Ковак считает тебя необыкновенной!
Мэг едва слышала ее слова, она словно погрузилась в транс. Она чувствовала себя так, словно окунулась в одну из детских книг, которую ей доводилось иллюстрировать. Задумчиво она произнесла вслух:
– Тут как в сказке «Яблочный старичок», только гораздо лучше. Если бы я только видела это раньше, я бы нарисовала…
Эми улыбалась блаженной улыбкой.
– Становится слишком темно, чтобы разглядеть все как следует. Приходи завтра и сможешь изучить их основательно. Тут есть одна скульптура, внутрь которой можно забраться – побыть как ребенок в утробе матери! Тебе она непременно понравится.
Мэг позволила увести себя в дом. Эми щелкнула выключателем, и ее огромная кухня ожила. Точно такая же раковина, стол, плита… Но на этом сходство заканчивалось. Половина коттеджа Эми являлась одновременно и ее студией, и огромные куски камня занимали место под окнами.
– Извини за беспорядок. Я все собираюсь пристроить сарай. Здесь только материал, находящийся в работе. Свои камни я храню снаружи.
– Приятно видеть их здесь – часть вашей жизни. Мэг все еще сидела с широко раскрытыми глазами, подобно ребенку в пещере Алладина.
– Самое неприятное в том, что эта чертова каменная пыль проникает во все дыры. Не знаю, полезно ли ее есть!
Эми налила вино в изящные бокалы и вручила один Мэг.
– Давай выпьем тост перед ужином. За твое здоровье и счастье…
Мэг, не соглашаясь, закачала головой.
– Не сегодня. Я еще только появилась на этой особенной картине. – Она улыбнулась и, подхваченная внутренним вдохновением, подняла свой бокал. – Давайте выпьем за остров Артемию и за богиню Артемиду. Да хранит она нас.
– О премудрое дитя!
Эми залпом осушила бокал, затем выдвинула из-под стола массивные табуретки.
– Присаживайся, мне нужно взглянуть на «соломку», затем пожуем спаржу и ты расскажешь мне про Еву. – Она взглянула на Мэг, улыбка сошла с ее лица. – Не думаю, что увижу ее еще раз. Так что ты заполнишь этот пробел.
Мэг так и поступила. Вечер пролетел незаметно. К концу вечера Мэг совершенно четко знала, что на протяжении нескольких следующих дней ей придется высадить большую часть своих семян; что ей выделяется доля в козьем стаде Эми и что именно козы «постригли» траву на плато; что Мета Таксос была не так стара, как казалась, что она убралась в коттедже и, если возникнет необходимость, уберет там снова; что «соломка» – это очень нежная, хрустящая красная рыба, приготовленная в соусе из козьего молока и местных оливок.
И лишь возвратившись обратно на кухню Евы Ковак, Мэг смогла объяснить возникшее у нее ощущение «d?j? vu». Кухни, спроектированные, возможно, таинственным Андроулисом много лет назад, оказались точными копиями кухни дома в Кихоле. И одновременно она ощутила в себе присутствие Миранды. Связь между ними была совершенно спокойной, она совершенно не походила на то, что было прежде. Сначала Мэг не могла в это поверить и пыталась отыскать в уголках своего мозга признаки расстройства или боли. Они отсутствовали. Миранда была довольна. Довольна в такой же степени, как и она, Мэг, была довольна своей жизнью.
Мэг приготовилась ко сну. Плиту придется не трогать, она еще не отыскала сарай, где лежали сырые дрова, которые могли бы долго гореть в печи. Дверь в дом была закрыта на деревянный засов, однако ставни были обвиты виноградными лозами и не закрывались. На маленьких окнах не было занавесок; луна светила ярче свечи, и поэтому Мэг задула свечу задолго до того, как улеглась между двумя хрустящими простынями. Она взбила подушку и легла на спину, положив руки на живот. Все волнения последних нескольких месяцев ушли прочь, начав рассеиваться с того момента, как колеса «Боинга» коснулись посадочной полосы. Взгляд в умиротворенное сознание Миранды явился той последней каплей, которой ей так недоставало до достижения полного внутреннего спокойствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
– Настоящее арт-деко, – промурлыкала себе под нос Мэг, вешая сумку и несколько полотенец на крючки.
К тому времени, когда за ней зашла Эми Смизерс, Мэг успела распаковать все свои вещи и принять ванну. К своему удивлению, она отметила, что рада находиться в обществе кого-то другого, что ей приятно закрывать дверь, сознавая, что довольно скоро она вернется сюда вновь.
Эми провела Мэг сквозь деревья к подножию ветряка.
– Оглядись как следует, пока совсем не стемнело, – пробурчала Эми, поднимаясь к самому бетонному фундаменту. – Иди сюда, Мэг. Ты сейчас на противоположной стороне острова. На турецкой стороне.
Все было совершенно другим; здесь уже стемнело, потому что солнце садилось. Деревья круто спускались к узким песчаным пляжам изрезанной бухточками береговой линии.
– Это та самая бухточка, которую я видела с дороги, ведущей на плато? – спросила Мэг, указывая направо.
– Это наша бухта. Бухта Барана, как ее окрестил Андроулис. Я очень часто там плаваю. Ты умеешь плавать, Мэг?
– Когда мы с сестрой были маленькими, нас назвали близнецами-головастиками. Я до сих пор хожу купаться всякий раз, когда я приезжаю к ней в гости в Корнуолл.
– Вы с сестрой близнецы? Значит, в тебе заложены волшебные силы. Боги улыбаются близнецам. Особенно здесь, в Греции.
Эми спустилась с фундамента на землю.
– Завтра я отведу тебя в бухту Барана, и там, если захочется, сможешь поплавать. – Она протянула руку Мэг. – А сейчас пойдем, хочу, чтобы ты взглянула на мой сад.
Они прошли по лесу около четверги мили. Перед ними раскинулась еще одна поляна, тропинка проходила под огромным арочным входом. За аркой, среди коротко подстриженной травы, как в английском фруктовом саду, возвышались яблони, а среди яблонь виднелись каменные скульптуры всевозможных форм и размеров – некоторые были выше яблонь, другие совсем маленькими. В конце сада из деревьев и камня на другом конце плато виднелась точная копия дома.
Мэг смотрела как завороженная:
– Да вы же скульптор, – произнесла она. Эми была в восхищении.
– Обычно меня спрашивают, что они означают, некоторые даже считают, что скульптуры тут были всегда, – никто и мысли не допускал, что их сделала я. Как ты догадалась?
– Вы же сами сказали «мой сад». Это скульптурный сад. Однажды я видела нечто подобное. Но очень маленький. А этот… Просто потрясающе!
Мэг приблизилась к мегалиту, благодушно стоящему около очень старого, суковатого и покрытого наростами дерева.
– О, вы пошли гораздо дальше, не так ли? Скульптуры абстрактны, однако каждая из них связана с деревьями.
– Господи Боже мой! Наконец-то нашелся хоть один человек! Не удивительно, что Ковак считает тебя необыкновенной!
Мэг едва слышала ее слова, она словно погрузилась в транс. Она чувствовала себя так, словно окунулась в одну из детских книг, которую ей доводилось иллюстрировать. Задумчиво она произнесла вслух:
– Тут как в сказке «Яблочный старичок», только гораздо лучше. Если бы я только видела это раньше, я бы нарисовала…
Эми улыбалась блаженной улыбкой.
– Становится слишком темно, чтобы разглядеть все как следует. Приходи завтра и сможешь изучить их основательно. Тут есть одна скульптура, внутрь которой можно забраться – побыть как ребенок в утробе матери! Тебе она непременно понравится.
Мэг позволила увести себя в дом. Эми щелкнула выключателем, и ее огромная кухня ожила. Точно такая же раковина, стол, плита… Но на этом сходство заканчивалось. Половина коттеджа Эми являлась одновременно и ее студией, и огромные куски камня занимали место под окнами.
– Извини за беспорядок. Я все собираюсь пристроить сарай. Здесь только материал, находящийся в работе. Свои камни я храню снаружи.
– Приятно видеть их здесь – часть вашей жизни. Мэг все еще сидела с широко раскрытыми глазами, подобно ребенку в пещере Алладина.
– Самое неприятное в том, что эта чертова каменная пыль проникает во все дыры. Не знаю, полезно ли ее есть!
Эми налила вино в изящные бокалы и вручила один Мэг.
– Давай выпьем тост перед ужином. За твое здоровье и счастье…
Мэг, не соглашаясь, закачала головой.
– Не сегодня. Я еще только появилась на этой особенной картине. – Она улыбнулась и, подхваченная внутренним вдохновением, подняла свой бокал. – Давайте выпьем за остров Артемию и за богиню Артемиду. Да хранит она нас.
– О премудрое дитя!
Эми залпом осушила бокал, затем выдвинула из-под стола массивные табуретки.
– Присаживайся, мне нужно взглянуть на «соломку», затем пожуем спаржу и ты расскажешь мне про Еву. – Она взглянула на Мэг, улыбка сошла с ее лица. – Не думаю, что увижу ее еще раз. Так что ты заполнишь этот пробел.
Мэг так и поступила. Вечер пролетел незаметно. К концу вечера Мэг совершенно четко знала, что на протяжении нескольких следующих дней ей придется высадить большую часть своих семян; что ей выделяется доля в козьем стаде Эми и что именно козы «постригли» траву на плато; что Мета Таксос была не так стара, как казалась, что она убралась в коттедже и, если возникнет необходимость, уберет там снова; что «соломка» – это очень нежная, хрустящая красная рыба, приготовленная в соусе из козьего молока и местных оливок.
И лишь возвратившись обратно на кухню Евы Ковак, Мэг смогла объяснить возникшее у нее ощущение «d?j? vu». Кухни, спроектированные, возможно, таинственным Андроулисом много лет назад, оказались точными копиями кухни дома в Кихоле. И одновременно она ощутила в себе присутствие Миранды. Связь между ними была совершенно спокойной, она совершенно не походила на то, что было прежде. Сначала Мэг не могла в это поверить и пыталась отыскать в уголках своего мозга признаки расстройства или боли. Они отсутствовали. Миранда была довольна. Довольна в такой же степени, как и она, Мэг, была довольна своей жизнью.
Мэг приготовилась ко сну. Плиту придется не трогать, она еще не отыскала сарай, где лежали сырые дрова, которые могли бы долго гореть в печи. Дверь в дом была закрыта на деревянный засов, однако ставни были обвиты виноградными лозами и не закрывались. На маленьких окнах не было занавесок; луна светила ярче свечи, и поэтому Мэг задула свечу задолго до того, как улеглась между двумя хрустящими простынями. Она взбила подушку и легла на спину, положив руки на живот. Все волнения последних нескольких месяцев ушли прочь, начав рассеиваться с того момента, как колеса «Боинга» коснулись посадочной полосы. Взгляд в умиротворенное сознание Миранды явился той последней каплей, которой ей так недоставало до достижения полного внутреннего спокойствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138